Харун Ар-Рашид - Кло Андре

Этот поразительный урбанистический успех, от которого сегодня не сохранилось почти никаких следов, вовсе не был обусловлен природными условиями. Это место ничем не выделялось. Ни холмов, как в Риме или Стамбуле, ни цветущего оазиса, как в Дамаске, ни акрополя, чтобы построить цитадель, как в Афинах или в Иерусалиме. Недалеко оттуда возникли и другие великие города: Вавилон, Селевкия, Ктесифон. И все они, как и Багдад, находились на пути, связывающем Иранское нагорье с Месопотамией и Сирией. По этому древнему пути, пересекающему Загрос между Ханакином и Хама-даном, чтобы чуть севернее вернуться на месопотамскую равнину, люди, культуры и товары на протяжении тысячелетий перемещались из Средиземноморья в Центральную Азию, Индию и Дальний Восток. Земли в окрестностях Багдада редко страдают от наводнений, и Тигр здесь близко подходит к Евфрату, с которым его легко соединить с помощью каналов. Этот удобный для обороны центр коммуникаций сразу оказался особым местом, где в немыслимо короткие сроки возникло необыкновенно плотное городское население.

Первоначальный план Мансура предполагал основание города-крепости, в котором он собирался сосредоточить свою власть. Ему нужна была политическая и административная столица без садов и школ. Но город день ото дня обретал черты настоящей столицы, великолепие и богатство которой привлекало толпы людей со всей империи и даже из-за ее пределов. Багдаду предстояло стать дворцовым и правительственным ансамблем, и прошло не больше двенадцати лет, как он уже был огромным городом, а каких-то полвека спустя столица Харуна ар-Рашида, насчитывавшая примерно миллион жителей, уже была самым крупным городом тогдашнего мира, в котором самые населенные города Северной Италии и Фландрии едва дотягивали до 40 000 душ. По сравнению с Багдадом, занимавшим почти 100 квадратных километров, тогдашний Париж выглядел ничтожным. Сравниться с ним мог только Константинополь, и еще Дамаск и Каир, численность населения которых в скором будущем достигла 300 000 и 500 000 человек соответственно.

Причины этого головокружительного роста, с которыми на протяжении Истории мы сталкиваемся почти повсеместно, особенно в Европе XII и XIII вв., или на Балканах и в Анатолии в XV и XVI вв., всегда одинаковы: восстановление мира, политическая стабильность, умелое управление, ресурсы или новые экономические течения, которые смогли применить на практике широкие слои работоспособного населения. Таким образом, в VIII и IX вв. на арабском Востоке мы можем наблюдать один из самых удивительных взлетов городского строительства за всю историю человечества.

В Багдаде присутствовали все условия развития. Гениальность Мансура состояла в том, что он их выявил и использовал. Сельскохозяйственная экономика находилась на подъеме благодаря работам, проведенным в эпоху Са-санидов: осушение болот и ирригация позволили выращивать продовольственные культуры, в том числе сахарный тростник, финиковые пальмы, апельсиновые деревья, а также текстильные культуры (главным образом, хлопок). Находясь вблизи от местности, уже плодородной и используемой садовниками и земледельцами, Багдад, опутанный сетью каналов и напоминающий остров, омываемый двумя реками, был просто обречен на блестящее будущее. В свою очередь, массовое нашествие в город вызвало, помимо строительной лихорадки и прочих обусловленных им нужд, приток людей и капиталов, который со временем неуклонно рос. Последовал взлет торговли, о котором свидетельствует эта история, рассказанная историком Хатибом ал-Багдади. Некий византийский посол, прибывший к ал-Махди, посетил Багдад. Неожиданно он остановился, чтобы сказать сопровождавшему его великому постельничему: «Вот место, которое прекрасно подошло бы для вложения денег. Не могли бы вы попросить халифа одолжить мне 500 000 дирхемов. Я уверен, что через год удвою этот капитал». Ал-Махди, щедрый, как всегда, ответил: «Дайте ему 500 000 дирхемов, которые он просит, и добавьте к ним еще 500 000 дирхемов. А когда он вернется в свою страну, ежегодно высылайте ему доход с этих денег». Так и было сделано. На деньги халифа грек выстроил мельницы недалеко от города в месте слияния двух рек и до самой смерти каждый год получал прибыль от своего предприятия.

Как и этот посланник василевса, спекулировали все, кто мог, начиная с семьи Аббасидов и всех крупных и мелких государственных чиновников. Землю продавали и покупали, принимали участие в коммерческих проектах, без зазрения совести нарушая религиозные запреты по поводу ростовщичества и пользования деньгами.

Первыми вблизи Круглого города поселились те, кому халиф пожаловал землю, то есть прежде всего люди, наиболее верные режиму, в частности большая часть представителей рода Аббасидов. Мансур говорил о них своему сыну: «Почитай их, выдвигай их, будь щедрым с ними, ставь их выше прочих, так как их слава также и твоя, и хвала, которую ты им возносишь, равно относится и к тебе самому…» Сыновья ал-Махди поселились на востоке, в то время как халиф приказал выстроить свой дворец в ал-Русафе, на другом берегу Тигра, где к нему присоединилась его свита и высшие чиновники.

Люди Сахаба также обосновались на землях, выделенных халифом. Принадлежа к самым верным племенам (Курейш, Ансар, Йемен), они были самыми близкими соратниками халифа. Они были очень многочисленными при дворе и выступали хранителями литературных и поэтических традиций доисламского прошлого. Мансур отдал им своего наследника Мухаммеда (ал-Махди) для обучения арабской истории и литературе. Махди поступил так же со своими сыновьями Хади и Харуном. Землю получали и другие арабы, поскольку именно благодаря поддержке племенных вождей города вроде Мосула, Васита, Басры и Куфы оказались в руках халифа в ходе революции, и Аббасиды не забыли об этом.

Они также не забыли о решающей поддержке хорасанской армии, этих иранизированных арабов, поселившихся в Иране и ставших ударным кулаком аббасидского войска, приведшего их к власти. Эти воины, прошедшие повторную арабизацию, организованные по племенному принципу, «верные, великодушные и неподкупные», служили самыми надежными отрядами армии первых халифов. Во времена Харуна они занимали целые кварталы вокруг Круглого города, группируясь по месту рождения в Персии.

Мавали также занимали отдельный квартал. Значение, которое, по примеру Мансура, придавал им Махди, их роль в администрации, особенно в барид, не уменьшились и во времена Харуна, даже напротив. Только гораздо позже, после драматического конфликта между его сыновьями, их сословие распалось и мало-помалу растворилось в массе остальных мусульман. Многие из них в то время считались приближенными советниками халифа, некоторые даже становились визирями. Несколько раз их вмешательство в момент наследования трона оказывалось решающим. Помимо отведенного им квартала они владели землями, предоставленными им халифом, почти по всему городу.