Счастья хватит на всех - Юлия Александровна Волкодав
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тоня совсем ничего не понимала. Какой декрет? Какое Поволжье? Какой бэк-вокал?
— Тебе жить-то есть где в Москве?
Тоня отрицательно помотала головой. И в ту же секунду вспомнила, что через несколько часов ей уже надо быть на вокзале. Возвращаться с мамой в Иркутск. Господи, ну какой ещё Иркутск?
— Плохо. Ладно, на первое время снимем тебе квартиру. Но учти, только на первое время. Потом будешь платить из собственных гонораров. Зарплата у нас небольшая, зато работа интересная. — Он вдруг весело улыбнулся и положил руку ей на плечо. — Ну что, будущая Народная артистка Антонина… Как у тебя фамилия?
— Елизарова.
— Вот. Будущая Народная артистка Антонина Елизарова. Сейчас мне уже пора, у меня ещё корпоративчик один вечером. А завтра жду тебя здесь к девяти утра. У нас есть два дня до гастролей, за которые тебе нужно выучить репертуар и познакомиться с коллективом. Коля, а ты мне записи её обработай, ну, как ты умеешь. Я хочу посмотреть конечный результат. Всё, я побежал.
Ещё раз потрепал её по плечу и исчез, прежде чем Тоня успела рот открыть. В полном изумлении она опустилась на освободившийся стул, так и не осознавая, что стала бэк-вокалисткой Туманова. И поедет с ним на гастроли. И будет заниматься с ним вокалом, а потом, может быть, выступать с сольным номером в его концертах. Господи… В таких случаях принято говорить о сбывшихся мечтах и благодарить судьбу, но Тоня даже не мечтала никогда о подобном. Ну так, фантазировала, конечно, представляла себя на сцене… Иркутска! А теперь она в коллективе Туманова! Это всё равно что купить лотерейный билетик, надеясь выиграть тысячу, а получить миллион!
В голове со скоростью света проносились мысли. Надо немедленно ехать на вокзал, предупредить маму. И занять у неё денег на гостиницу на первые дни. Что она скажет? Да она её просто убьёт! Колледж… Один год остался, последний… Жалко. Но второго шанса ведь не будет. Мама должна понять. Дочка станет настоящей артисткой! Мама обязательно поймёт!
— Ты только сразу ему не давай, — вдруг подал голос Коля, и Тоня вздрогнула от неожиданности, уже успела забыть о его присутствии. — Не обижайся, конечно. Но просто дружеский совет.
— Чего? — Тоня вздёрнула голову.
— Севушке нашему сразу не давай. А то до сольной песни дело не дойдёт.
Тоня совершенно не понимала, о чём эта мышь с хвостиком толкует. Чего не давать? Кому?
— Ты малахольная, что ли? Ноги перед ним не раздвигай, говорю. Он же на тебя глаз положил, разве не поняла?
Коля выбрался из-за своего пульта, подошёл поближе и смотрел на Тоню как-то странно сочувственно. И когда Тоня поняла, что он имеет в виду, едва удержалась, чтобы не влепить ему пощёчину.
— Да пошёл ты!
Она вскочила со стула и пулей вылетела в коридор. Тут же заблудилась в бесконечных поворотах, металась минут двадцать, прежде чем наткнулась на вахтёра, который проводил её к выходу. Зато немного остыла. Поняла, что сделала глупость — не стоит ссориться со звукорежиссёром, который будет записывать и обрабатывать твой вокал. А то так обработает, что всем плохо станет. Но с другой стороны, как он может говорить такие мерзости? У них в Иркутске за подобное сразу в морду дают, без рассусоливаний.
Ладно, не думать о плохом. На вокзал, скорее, скорее.
* * *
Мама, разумеется, ничего не поняла из её сбивчивых объяснений. Да и некогда было объяснять — Тоня едва не опоздала к отправлению поезда. Проговори они ещё немного — и матери бы пришлось бежать за вагоном. Так что она, шокированная, просто сунула дочери все деньги, какие при себе обнаружила, перекрестила на счастье и потребовала звонить каждый день. Но — не плакала, не кричала, не уговаривала вернуться. Скорее всего, просто не осознала, что происходит. Тоне очень не хотелось думать, что такой вариант развития событий всех устроил. Да уж, в том, что дядя Андрей будет счастлив от неё избавиться, она точно не сомневалась.
А московская жизнь уже закрутилась, завертелась. Тоня сняла номер в самой дешёвой гостинице, какую смогла найти, но провела в ней всего две ночи. На третью они с Тумановым укатили на её первые в жизни гастроли. Тоже на поезде.
Он ехал в «СВ» вместе с Ренатом, а Тоню поселили в обычное купе с «коллективом». Она уже успела со всеми перезнакомиться. Длинноногая тощая брюнетка Катя, предпочитавшая, чтобы её называли Кэт, якобы сценическим именем, хотя Тоня так и не поняла, что она делает на бэк-вокале, если у неё есть сольная карьера? Полный, лысеющий дядя Саша, гитарист. И клавишник с чёрной бородкой, делающей его похожим на чёрта из мультика, представившийся Родионом, но все, за молодость лет, звали его Родиком. Мужчины галантно уступили девочкам нижние полки, сразу сходили за чаем, и Тоня почувствовала себя в родной стихии. Перестук колёс, звяканье ложки о стакан в мельхиоровом подстаканнике, особенный, ни с чем не сравнимый запах поезда. И предвкушение приключений!
В предыдущие два дня репетиций на студии отношения с коллективом были напряженными. Кэт встретила её холодно и показалась Тоне слишком высокомерной, заносчивой. Дядя Саша посматривал на неё скептически, но отмалчивался. Родик чему-то ухмылялся, но тоже про себя. Тоня вообще заметила, что в присутствии Всеволода Алексеевича все стараются лишний раз рот не открывать. Зато сейчас, когда он уединился в своём купе, все оживились, стали обсуждать предстоящие гастроли.
— Главное, чтобы не как в прошлый раз в Челябинске, где гостиница была без отопления, — говорил дядя Саша, прихлёбывая чай.
— Зачем тебе сейчас отопление? — хмыкнул Родик. — Скорее, кондиционеры не помешают. В Астрахани сейчас, говорят, жара под сорок!
— А душ ты как принимать будешь без горячей воды? Хотя, если сорок градусов…
— Да ладно вам. — Кэт попробовала чай и брезгливо скривилась. — Заварка кислая. Родик, ты что, у проводницы брал? Зачем? У меня своя есть, нормальная. Вылей эту дрянь и принеси просто кипятка. Я не понимаю, что вы обсуждаете? Всё равно Севушка поселит нас в самый дешёвый клоповник. Вы его
