Остановка последнего вагона - Кирилл Гольцов

— Весёлые у вас знакомые, — с придыханием отозвался Александр. — Так что нам делать теперь?

— Давайте немного подождём. Я полагаю… — Анатолий прервался и стал внимательно вглядываться вниз, где, кажется, очень далеко светлел вход, за которым была свобода и привычный мир. — Боюсь ошибиться, но видимо, начинает что-то происходить.

Сначала я не мог понять — о чём он говорит. Всё было спокойно, и только тянущаяся из дыры по тоннелю верёвка создавала неприятные ассоциации с пуповиной, словно мы оказались в чреве какой-то гигантской женщины. Здесь все местные легенды о циклопах и прочих исполинских монстрах почему-то казались не такими уж и смешными или лишёнными какой-либо подоплёки. Наоборот — наверное, проведя в пещере какое-то время, невольно можно было поверить и не в такие чудеса. И, как лишнее подтверждение этому, я увидел нечто тёмное, напоминающее гигантскую тень, которая начинает поглощать свет в дыре. Конечно, это могло быть какое-то судно или нечто в таком роде, однако учитывая близость к скале нашего корабля, вряд ли кто-то рискнул бы плавать так близко. Скорее более правдоподобным казалось сейчас то, что некто решил закупорить нам дыру и перерезать верёвку, чтобы не выпустить обратно. От этих мыслей становилось по-настоящему страшно, и воображение навязчиво рисовало некоего монстра, который, распуская по дну гигантские щупальца, толкает огромный кусок застывшей лавы. Потом он застывает возле дыры, аккуратно заглядывает внутрь своими похожими на улиточные глазами, чтобы убедиться — все люди в мышеловке. Верёвка ему не мешает — наоборот, она должна успокаивать жертв, создавая видимость, что всё в полном порядке и до выхода подать рукой. Глаза чудовища моргают, в них отражаются колышущиеся ноги, потом медленно вбираются назад и щупальца неумолимо тянут неровную, в пузырях, словно пористый горький шоколад, и такую же тёмную заслонку. Мгновение она ещё колышется и пропускает немного света через неровные щели, потом двигается в стороны и, наконец, плотно прилегает к входу, отрезая навсегда от жизни находящихся там людей, которые пока только робко начинают беспокоиться о том, что внизу может быть что-то не так.

Однако вскоре я увидел, что это именно то, чего так ждал Анатолий — тень начала двигаться, проникать в дыру, заполнять её и плыть к нам, словно отбрасывая ещё одним невидимым, но гигантским человеком. При этом, несомненно, дыра оставалась свободной, хотя и померкнувшей, что несколько успокаивало, хотя, возможно, прорваться туда через приближающееся нечто было бы так же невозможно, как и сквозь кусок застывшей лавы, плотно заткнувшей вход в тоннель.

— Я боюсь, — прошептала Лена, и её слова отразились чуть слышным под сводами пещеры эхом. Это, кажется, мгновенно пропитало всю атмосферу вокруг грядущим ужасом, и я инстинктивно прижал ноги к неровной стене, словно опасаясь, что тень ухватится за них и начнёт тянуть вниз. Наверное, я был здесь не одинок — между нами произошло какое-то почти синхронное движение. Однако тень, достигнув поверхности, просто начала, как мне сначала показалось, таять. Но вскоре я понял, что она просто неумолимо заполняет пространство вокруг, постепенно освобождая воду и от этого соседства или даже чувства того, что находишься внутри чего-то властного и пугающего своей неизвестностью, пронизывал невообразимый страх.

В помещении стало ещё сумрачнее, даже несмотря на яркий свет фонаря, который держал на вытянутой руке Анатолий — в его широком луче, кажется, кроме пыли, словно в калейдоскопе, складывались в причудливые и пугающие формы тёмные фигуры. Впору было закричать, но мне почему-то стало даже невольно легче, и я невольно вспомнил одну из серий мультфильма «Ну, погоди!» где заяц с волком оказались в трюме корабля. Конечно, одно дело сидеть перед экраном телевизора и смотреть даже не художественный фильм, а рисованный, и совсем другое — оказаться в чём-то схожем здесь и сейчас. Однако мне стало казаться, что если точно хотят убить или совершить какое-то другое зло, то вряд ли будут тратить время на подобные запугивания, как в популярных и заигранных сюжетах кинематографа. На деле, наверное, всё происходит очень быстро, просто и неумолимо.

Потом вокруг словно стало свободнее, и я подумал о крохотных отверстиях в своде, через которые, возможно, тень выбралась наружу, оставив нас в покое. Но тут же я заметил, что противоположная сторона пещеры стала намного темнее, и понял, что видимый кошмар никуда не уходил — просто затаился и смотрит на кучку запуганных им людей, барахтающихся в воде и, что самое странное, дожидавшихся именно его.

— Что нам делать дальше? — бесцветным голосом спросил Анатолий, и я вздрогнул, в первый момент подумав, что он каким-то образом взлетел над поверхностью и пошёл к покойнику прямо по воде. Однако в следующее мгновение осознал, что это всего лишь гигантская тень, которая похожа на него. Чёрный силуэт, покачиваясь и напоминая, при всей зловещести ситуации, карикатурного зомби, приблизился к трупу, протянул руку и приподнял нечто, начавшее увеличиваться, словно под лупой и всё больше походить на капсулу. Потом это отсоединилось от покойника, тень прижала взятое к груди и медленно вернулась назад, постепенно уменьшаясь и растворяясь на фоне поблёскивающего в сумраке пенсне Анатолия. Собственно, наверное, всё было очевидно и безо всяких слов — не Александр, а именно Анатолий должен стать обладателем, как и я, двух капсул, и оставался лишь вопрос в том, как ему удастся узнать у мертвеца заветные цифры. Впрочем, конечно, тени могли ему их нашептать или сделать что-то подобное, однако здесь остальные наверняка были уже лишними. Что нам делать? Плыть обратно и ждать Анатолия на борту или просто повернуться спинами, чтобы не подглядывать?

Раздался всплеск, и Анатолий медленно приблизился к трупу. Его рука, странно подсвеченная фонарём, полезла внутрь рубашки мертвеца — осторожно, словно он мог рассыпаться от малейшего прикосновения. Постепенно движения становились резче и энергичнее — как я понял, капсула зацепилась за нечто внутри, а потом раздался треск, прозвучавший здесь так громко, словно начал стремительно рушиться купол помещения. Однако это была всего лишь ткань, и мы увидели тошнотворные бугры на чём-то, уже мало походящем на кожу. Она мне напомнила старый сморщенный журнал, который я однажды в детстве видел на полу в заброшенном общественном туалете. Он почему-то произвёл на меня очень глубокое впечатление монстрообразным лицом какой-то, несомненно, изначально симпатичной кинозвезды. И я тогда впервые задумался над тем, как буду выглядеть сам в старости — странные мысли для ребёнка лет девяти, но тем не менее в тот период они частенько занимали моё внимание, перекликаясь с притягательно-страшной и непонятной темой смерти.

Капсула, кажется, вросла в грудь покойника, и Анатолий с трудом выковырял её из отвратительно податливой, хлюпающей плоти. Не знаю, как бы выглядел здесь я, но на его затенённом лице явно читалась лишь сдерживаемая брезгливость. И, едва капсула оказалась в руках Анатолия, что-то тёмное мелькнуло и задержалось на обнажённом участке кожи трупа, становясь постепенно темнее и ассоциируясь с размытыми, но нечитабельными цифрами. Или так казалось только нам? Анатолий, похоже, видел нечто большее, возможно потому, что вокруг его пенсне появилось какое-то тёмное утолщение и оправа начала напоминать роговую. Он водил перед собой пальцем, потом кивнул, но как-то недоумённо развёл руками, продолжая чего-то ждать. И тут на стене снова мелькнула гигантская тень, на этот раз явно походящая на Александра, а потом маленькая, напоминающая погружающегося в воду Анатолия. Выходило так, что, несмотря на решение вопроса с капсулой, в ситуацию был внесён некий новый и необычный игровой элемент.

— Мне подойти? — прохрипел Александр, а потом двинулся в сторону Анатолия, который, всё ещё удивлённый и несколько заторможенный, сместился правее, уступая дорогу.

— Я увидел всего три! — как-то обиженно-обвиняюще выкрикнул он, обращаясь явно к сгустку теней в стороне, но у меня почему-то создавалось ощущение, что всё идёт правильно.

Лена прижалась ко мне, и тихонько всхлипывая, сжимаясь и, кажется, что-то шепча, явно ожидала скорейшего возвращения в реальный мир. Здесь наши желания целиком совпадали, тем более что мне было не очень приятно находиться здесь, но при этом быть как бы совершенно лишним, никак не задействованным в разворачивающихся событиях. К чему тогда была вся эта суета и страхи, когда тени игнорируют и играют в какие-то свои дела с другими? Или кому-то может показаться, что это такое интересное времяпровождение, что остальное не имеет значения? Если так, то некто точно ошибался, хотя конечно, я невольно ловил себя на том, что до конца жизни не забуду это наше приключение и вряд ли когда-либо ещё окажусь в таком месте и с подобной компанией — чуть ли не приговорённых к смерти людей, потусторонних теней и таинственной пещеры с покойником. Хотя с другой стороны, кто знает — что ещё уготовано нам впереди и не буду ли я вскоре смотреть на происходящее сейчас как на лёгкую разминку перед главным блюдом?