PQ-17 - конвой в ад - Пол Лунд

Британский адмирал, который сопровождал Степанова, сказал морякам, что о них не забыли. Но все мы восприняли его слова с большим сомнением. Когда незадолго до высадки в Дьеппе Черчилль посетил Москву, мы надеялись, что наше нищенское существование как-то изменится, но ничего не случилось. Военная ситуация оставалась критической для наших хозяев. Мы с облегчением слышали, что фронт в районе Мурманска остается неподвижным, но в других местах русские продолжают отступать. Все чаще начинали циркулировать панические слухи, что Россия может капитулировать, и нам придется удирать до того, как немцы войдут в город.

Чтобы хоть как-то занять людей, командование спровоцировало настоящую спортивную эпидемию. Если раньше мы не играли ни во что, то теперь играли решительно во все игры. После завтрака начинался футбол, после чая - регби и крикет. Зародилась какая-то дикая разновидность хоккея с деревянными лопатами вместо клюшек. Все матчи проходили на деревянном причале. По вечерам мы тренировались в стрельбе и гребле на шлюпках. Мы даже устраивали заплывы на переполненной бревнами Двине. Такие состязания привносили элемент риска в нашу жизнь. Ведь пловцам приходилось уворачиваться от топляков. Кроме того, следует напомнить, что рядом с кораблями русские обучали своих новобранцев и не протестовали, если кое-кто из моряков присоединялся к ним. Русские новобранцы представляли собой странное зрелище, хотя бы потому, что их возраст колебался от 16 до 60 лет. Но все они держались хорошо, во время маршировки они громко пели, хотя при этом их лица не выражали совершенно никаких чувств.

Сначала спортивные состязания заронили искру оживления в наши души, но время шло, и мы поняли, что это нам не подходит. На нашей диете мы просто не могли выдержать подобного напряжения. "Лорду Остину" отчасти повезло, потому что наш траулер был переведен на другую стоянку. Там мы снова занялись спортом, хотя в более умеренных и приятных формах. Мы устраивали состязания гребных команд, отправляя шлюпки к соседнему острову. И тут выяснилось, что можно сочетать приятное с полезным. Впервые за много недель мы сумели раздобыть картошки, выменяв ее на свои пожитки. Хотя мы при этом лишились почти всех шерстяных вещей, мы могли заверить вязальщиц, что их изделия принесли нам максимальную пользу.

Другие экипажи нашли свои способы решения проблемы. Вспоминает суб-лейтенант Брук с корвета "Поппи":

"Наш старпом организовал экспедицию за картофелем. Однажды ночью несколько офицеров с корветов переоделись в темные свитера и спортивные туфли и поплыли на шлюпке вниз по течению, обмотав весла тряпками. Они направились к полю на берегу реки, которое мы заметили раньше. Мы знали, что там растет картошка, но поле охраняют вооруженные часовые, которые патрулируют на дамбах, предохраняющих от разлива реки. Тщательно выбрав время, мы переползли через дамбу и оказались прямо на картофельной плантации. Двигаясь по-пластунски, мы позли вдоль рядков, выкапывая картошку голыми руками так, чтобы не повредить ботву. Мы оставались на поле до тех пор, пока у нас хватало смелости, а потом бросились обратно в шлюпку, волоча с собой мешки с добычей. Мы накопали не так уж много картошки, но вряд ли даже королева Елизавета так радовалась клубням, привезенным из Америки Рейли".

Экипажу "Позарики" один раз тоже посчастливилось попробовать уже почти забытый вкус свежих овощей. Выметя дочиста все карманы, моряки набрали достаточно сигарет и шоколада, чтобы выменять некоторое количество картошки. Ее хватило на пару обедов, но какими они оказались дорогими!

А в это время те раненые, которые лечились в Архангельске, питались только черным хлебом, травяной похлебкой и ячменем. Если кому-то везло, появлялась неизменная консервированная колбаса. Им выдавали русский табак, хотя, по мнению моряков, он походил на птичий корм. Но все-таки он горел. Используя газеты и туалетную бумагу, моряки кое-как делали самокрутки. Все-таки это было лучше, чем сушеный чай, который были вынуждены курить другие. Американцам с потопленных кораблей оказалось особенно сложно привыкнуть к спартанским условиям и скудной еде. Лишь китайцы держались все так же невозмутимо и тихо. Тем из спасенных, кто не был положен в госпиталь, было решительно нечего делать. Им оставалось только торчать в Интернациональном клубе и пытаться познакомиться с местными девушками. Многим удавалось найти себе партнерш, чтобы переспать, как и часть офицеров, которые "пошли к туземцам" и жили на берегу с местными женщинами. Для моряков эта сторона жизни была окрашена в самые различные цвета: от романтических встреч с молодыми дурочками до прямо противоположного. Каждый вечер на причал приходила одна русская женщина, которой исполнилось около 60 лет. Ее лицо было помятым и морщинистым. Она стояла в небольшом алькове в штабеле бревен, в котором и принимала ухажеров. В качестве платы она просила несколько кусочков шоколада или две-три сигареты.

Американцы вели себя особенно беспокойно и нетерпеливо. Катастрофу с PQ-17 они переживали гораздо сильнее. В Архангельск прибыл представитель американского военно-морского атташе капитан 2 ранга Френкель. Он потребовал улучшить условия проживания моряков и назвать точный срок их отправки домой. Однако ни в том, ни в другом успеха он не имел. Единственное, что мог сделать Френкель, - при встречах с моряками рассказывать, как развивается ход военных действий. На одной из таких встреч моряки узнали, что противнику были известны названия всех кораблей конвоя и их груз. Более того, было сказано, что экипаж немецкого гидросамолета высадился на борт одного из брошенных транспортов. (Много позже командир одной из подводных лодок тоже рассказывал, что побывал на борту "Паулюса Поттера", который целую неделю дрейфовал среди льдов, словно корабль-призрак. Немцы нашли на нем шифровальные книги и полный список кораблей конвоя.)

До нашего прибытия Люфтваффе почти не обращали внимания на Архангельск, но как только вернулся период недолгих темных ночей, противник возобновил бомбардировки. Мы часто гадали, каким может быть результат массированного налета с использованием зажигательных бомб на город, построенный из дерева. В Архангельске даже высокие наблюдательные вышки, на которых дежурили женщины, были сделаны из дерева. А пожарные машины, которые нам удалось увидеть, словно пришли из комических фильмов.

Хотя первый налет продолжался 5 часов, и в городе начались большие пожары, он все-таки не сгорел дотла.

Его спасли воля и энергия жителей, простых мужчин и женщин, а также близость реки. Все, кто только мог ходить, боролись с огнем. Никто не прятался по той простой причине, что в городе не было убежищ. Сотни солдат были доставлены из окрестных деревень на машинах, женщины работали рядом с мужчинами, как умеют работать только русские женщины. На следующий день Архангельск выглядел почти как обычно. После второго налета снова начались пожары, и мы держали наготове наши пожарные шланги, чтобы защитить корабли и причалы. Результат второго налета тоже оказался не слишком ощутимым. Некоторые пожары пылали два дня, но действительный объем разрушений оказался на удивление малым. Но методы борьбы с огнем были безжалостными. Чтобы помешать распространению огня, уничтожались любые строения. Это было совершенно неожиданным для моряков союзников, которые помогали русским пожарным.