Посланник - Анастасия Парфенова

Леди медленно повернулась к испуганно, враждебно и выжидательно глядящим на нее людям, потрясающе красивая, полная женщина в потрепанных джинсах и свободной блузке. Начала ногтем отбивать ритм на поверхности стола.

– У нас мало времени. Эти, – кивок в сторону экрана, тихое, но резкое постукивание в такт каждому слогу, – совершенно ясно, профессионалы. Скорее всего, кушают варварские планетки вроде нашей на завтрак и приобрели в сем немалый навык. И способы подавления сопротивления на таких планетках они знают неплохо. Это означает, что ничего очевидного вроде подземных казематов с вооруженными аборигенами они не пропустят. Скорее всего, никакие казематы вообще не пропустят, в них слишком удобно прятаться. Забудьте о фильмах и фантастических книгах, которые предоставили нам кучу стереотипов из жизни осажденных планет и отчаянных партизан. Никаких отважных повстанцев, прячущихся в вентиляционных шахтах и древних пещерах, не будет. Слишком гладко, слишком профессионально они скрутили планету, чтобы допустить столь дилетантские ошибки. Сопротивление, если нам вообще удастся организовать что-либо подобное, придется вести на совершенно ином уровне. А отсюда надо убираться. Немедленно. Нас пока пропустили, поскольку тяжелым оружием отсюда управлять нельзя, но информация – тоже оружие, и счет пошел уже на минуты. – Ирина повернулась в сторону Виктории и остальных. – Уходим.

Очень окончательно это прозвучало. Избранная вдруг обнаружила, что пытается встать, и только вовремя подставленные руки Олега не дали растянуться на полу. Ли уже открывал тяжелую решетку достопамятной вентиляционной шахты.

– Эй, подождите-ка минуточку! – начал громила, так лихо размахивавший автоматом в начале знакомства.

– Не могу, – холодно перебила его Ирина. – Вы можете ждать. Я должна вывести из ловушки детей.

Нет, это бы было даже забавно, если бы не происходило на самом деле. Детей, ха!

Однако, сколь бы ни был аргумент отдален от реальности, окружающие этого знать не могли. И слово «дети» на людей, мир которых только что был уничтожен на их глазах, возымело буквально магическое действие. Автоматы опустились.

– Стоять, – отрезал седой, будто на него совсем не подействовали чары Ирины. И тут Олег снял очки и повернулся к похожему на старого аристократа властному человеку. Взгляды Посланника и седого скрестились, Виктория почти физически ощутила пробежавшую между ними волну не то энергии, не то узнавания.

– Ты?!

– Решайте сейчас, Евгений Сергеевич. – Олег заговорил голосом, лишенным всяких эмоций. – Либо вы мне доверяете, либо нет.

И приобнял Викторию, почти не способную стоять самостоятельно. Зрелище со стороны, должно быть, получилось жутко трогательное. Избранная почувствовала настоятельное желание испортить его, пнув кое-кого в лодыжку, но то была скорее дань привычке, чем реальное намерение испортить операцию вербовки.

Седой прищурился. И молчал.

Михей бесшумно исчез в проходе. За ним последовал Ли-младший, когда наступившую тишину вдруг нарушил такой же неожиданно усталый голос седого:

– Скольких вы можете провести этим путем?

– Скольких успеем. Время более чем поджимает, – как само собой разумеющееся ответила Ирина.

Седой внимательно посмотрел ей в глаза, и до Виктории только сейчас дошло, какого невероятного доверия они пытались от него добиться. В конце концов, их банду обнаружили в информационном центре, где у них были все возможности подделать какие угодно информационные сбои или сообщения... А если учесть, что умный Евгений Сергеевич откуда-то знает Олега и, кажется, догадывается, что эта тварь лишь притворяется человеком... На что они надеются?

Старый, подтянутый, очень опытный человек резко встряхнулся и выплюнул приказ.

– Объявляю эвакуацию базы. Немедленно.

Кто-то пытался ему возражать, но Виктория этого уже не услышала. Ее подтолкнули в узкую шахту... а она пыталась не обращать внимания на запах псины и странное ощущение массивного живого тела, двигавшегося следом. Страх, дурнота и неуверенность продолжали изливаться из нее в Серую Волчицу, связывая их тонкой черной пуповиной. И хотя Избранной и раньше не раз приходилось прибегать к такому способу избавления от эмоциональной перегрузки, сегодня почему-то особенно хотелось узнать, что же именно она делает.

Подъем наверх запомнился плохо. Наверное, Избранная все же отключилась где-то на середине пути и пришла в себя, лишь когда в лицо дохнуло прохладным ночным воздухом. Встрепенувшись, девушка попыталась отстранить поддерживающие ее руки и оглядеться.

Виктория обнаружила себя прислоненной к стенке, зажатой между Михеем и тем самым типом в бронежилете, который недавно выволок ее из кресла и грубо швырнул на пол.

На улице было светло. Не так, как бывает светло днем. И не так, как освещают ночную тьму фонари и прожекторы. Виктория сглотнула. Если в аду есть иллюминация...

Небо переливалось злобными желто-красными тонами. Иногда пробегали всполохи золотого, синего или багряного, но в основном преобладал отвратительный, какой-то пузырящийся оранжевый оттенок. Как будто на всю планету надели колпак, или щит, или тонкую полиэтиленовую пленку. Как будто ей, Виктории, накинули на шею удавку и затягивают, затягивают, затягивают...

Девушка судорожно вздохнула. Психологическая война, а?

Смогут ли теперь люди когда-нибудь смотреть вверх с восхищением и надеждой? Даже если удастся вернуть бескрайнюю синеву и алмазную россыпь звезд...

«Проклятие! Они отняли у нас небо. И мы уже никогда не сможем быть прежними».

Откуда-то снизу донеслись приглушенные ругательства, и Виктория с тупым интересом стала наблюдать, как из люка вылезает седой господин, подрастерявший в путешествии по канализации значительную часть своего лоска, но не утративший ни грамма властного самообладания. Затем одного за другим из-под земли стали вытаскивать его людей. Ах да, идет ведь эвакуация базы. Девушка встряхнулась, пытаясь сбросить апатию. Ее состояние сейчас ей самой напоминало дурманящее онемение после сильного наркоза.

Потом земля вдруг вздрогнула, и небольшой особнячок в двух кварталах от них вспыхнул странными зелеными молниями. А когда потух... даже отсюда Виктория ощущала, что никого живого в этом здании не осталось. И под ним – тоже.

– Вовремя успели, – раздался где-то рядом сухой голос Олега.

Седой дернулся, будто хотел бежать туда, но тут же взял себя в руки. Взгляд, брошенный им в этот момент на Посланника, был почти ненавидящим. Так седой джентльмен мгновенно и навсегда завоевал сердце Виктории.

– Большинство людей должны были успеть эвакуироваться через другие выходы, Евгений Сергеевич, – тихо, не совсем уверенно попытался его успокоить один из спецназовцев.