Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Юлия Славачевская

— Глубоко! Очень! — фыркнула богиня и милостиво помогла мне упаковаться.

— Вот спасибо, дорогая! — искренне обрадовалась я. — Что б я без тебя делала! Дай бог тебе здоровья и мужа-вулканолога!

— Это какой бог мне что должен дать?! — подозрительно зыркнула на меня Севда. — У тебя, Илона, язык работает впереди головы!

— А где он должен работать? — вытаращилась я. — Сзади, что ли? Так анатомия не позволит!

— Лучше бы позволила! — рявкнула богиня. — Это же бог смерти!

— А как на моего мужа похо-ож… — вздохнула я. — Просто одно лицо!

— И чего тут удивительного? — шикнули на меня. — Родной дедушка, как-никак!

— КТО?!! — Мои волосы встали дыбом. От неожиданности я плюхнулась на пол. Раздался красноречивый треск материи.

Теперь понятно, почему Рицесиус что-то болтал насчет кумовства и родственников! Он совсем не наши супружеские отношения имел в виду, а «дедушку»! Побоялся внука бога смерти у себя наверху оставлять заместителем. Ой, как мне это не нравится! Совсем-совсем не нравится!

— Дедушка, — повторила Севда. — Только тсс! — я тебе ничего не говорила!

У меня в голове быстро-быстро забегали стада всполошенных тараканов. А почему тогда покровитель Кондрада не этот… Ихтиандр, а Рицесиус? В чем причина?

— Илона! — снова подтолкнула меня вперед Севда, потихоньку закипая.

— А я типа ничего не видела? — захлопала я на нее ресницами. — И муж у меня низенький блондин с карими глазами?

— Пойдем! — вцепилась в меня богиня. — Уже становится невежливым так долго отсутствовать!

— Стой! — попыталась я удержать бьющую копытом блондинку. — У меня что-то в платье треснуло! — И кто меня услышал?..

Заместителя Верховного бога выволокли из-за ширмы и галопом протащили по залу к беседующим мужчинам. Один из которых поднял на меня прозрачные зеленые глаза и задумчиво спросил:

— Какая нынче странная мода пошла… Вам не дует?

— Эм-м-м! — Теперь я поняла, почему мне так резво скакал ось! Правая нога была обнажена практически до самой талии, и теперь я всем показывала панталоны с милой розовой кружевной оторочкой. Кстати, обувью мы как-то не озаботились.

Я пошевелила пальцами ноги, судя по припекающим ушам — порозовела, сделала морду кирпичом и честно призналась:

— Для вентиляции — самое то!

— И что ж вы, красавица, проветриваете? — Галантный подземник с удовольствием рассматривал мою конечность, приправленную кружевами.

— Я не проветриваю! — Глупее я себя чувствовала только на литературной олимпиаде, когда попала туда вместо математической. — Я соблюдаю баланс тепла и холода! — О как завернула! Аж сама пришла в дикий восторг!

— Как это оригинально! — лукаво заметил Иртихал. — Не хотите ли спуститься ко мне вниз? И вместе пособлюдать этот ваш «баланс»?

— Да я бы с удовольствием. — Забыв про то, что у меня сейчас «кирпичная» физиономия, попыталась совместить вместе с ней еще и несчастную. Получился крошащийся кирпич. Жуткое, должно быть, зрелище!

— Тогда пойдемте? — подставил мне руку кренделем красавчик-мужчина, делая шаг в мою сторону.

— Не могу, — с сожалением призналась я. — У меня тут «железный занавес» и внутренняя оккупация!

— Что? — захлопал он на меня длинными черными ресницами.

— Выйти я отсюда не могу, — расшифровала я послание Юстасу от Алекса.

— Со мной, — напыжился Иртихал при всеобщем молчании, — вы сможете выйти куда угодно!

— Главное, потом не забыть войти обратно! — тихо, но очень эмоционально пробормотала себе под нос Севда.

Муж и жена сомкнули ряды, пресекая чужие поползновения.

Богиня громко сказала:

— К нашему величайшему сожалению, Илоночка не может принять ваше любезное предложение. У нее все расписано буквально до… мгновения. Даже в свой обеденный перерыв и то бедняжка трудится не покладая ног… Ой, простите, рук! Так что, может быть, в следующий раз как-нибудь зайдете. Лет через двести-триста… — Наступила каблуком мужу на ногу.

Терейн встрепенулся и запел:

— Да-да! Совсем зашились! Вот, видите, помогаем девушке в меру сил и возможностей, не щадя живота своего!

Бог смерти пристально посмотрел на плоский живот Терейна и кивнул, признавая, что для достижения такого эффекта нужно было немало потрудиться.

— Так, может быть, и я чем-то могу помочь? — выдвинул встречное предложение Иртихал и посмотрел на меня, как на сливочное мороженое. Я не растаяла, но была близка к этому состоянию.

Севда дала мне сзади хорошо ощутимый пендель и прожурчала:

— Ну что вы! Что вы! Тут всех дел-то на пару-тройку столетий! При Илоночкиной трудоспособности — оглянуться не успеете, как девушка освободится от трудов праведных!

— Тогда позвольте откланяться! — белозубо улыбнулся бог смерти, и я чуть не свалилась в его объятия спелой грушей. Но чуть-чуть не считается и на супружескую измену не тянет, хотя в мыслях я его раз несколько уже того… и в разных позах, и с вариациями. Прошу учесть для смягчения вины: это не я, это гормоны! И, добавлю, не фиг так под Кондрада мимикривать!

Иртихал поцеловал дамам ручки, махнул рукой на Терейна и удалился, оставив после себя тонкий аромат дорогого парфюма, сожаление у меня, облегчение у супружеской пары и раздражение у парфенушек, столпившихся у развалов.

— Вношу рацпредложение! — подошла я к волосатикам. Те подняли на меня глаза и посмотрели как на врага всего трудового народа. — Давайте построим тут бассейн!

На меня посмотрели уже более благосклонно и спросили:

— Зачем нам бассейн?

— Как зачем? Купаться! — поразилась я. — Можно будет шезлонги поставить и коктейли продавать.

— Что такое коктейли? — спросили парфенушки, прекратив строить планы по моему смертоубийству.

— Это смесь разного алкоголя, сиропов и соков в разных долевых пропорциях, — загнула я научную терминологию, словно находилась в химической лаборатории.

Но меня поняли и закивали.

— Ага, — сообразили парфенушки. — Если в водку для Форсета налить шампанского для Севды и добавить рому для Терейна, то получится…

— Ерш!!! — содрогнулась я. — Не надо так уж серьезно подходить к такому важному делу. Мешайте водку с томатным соком — и будет вам счастье!

— Что такое «продавать»? — задали следующий вопрос парфенушки и поставили меня в тупик.

— Знаешь, дорогая, — подлетела ко мне Севда. — Я так не люблю ремонты и строительства, что, пожалуй, пойду… Ревизую, как там мои подданные… Жрецов в храмах попинаю арбалетом…

— Вот! — материализовался рядом Терейн. — Все мысли только о мужиках!

— Милли, — поманила я пальчиком амурочку, которая крутилась вокруг ругающейся парочки. — Одолжи одну стрелу, пожалуйста!

— Не вопрос! — сунула мне в руку просимое деловитая Милли, поправляя пилотку. — Правила безопасности знаешь?

— Неа, — призналась я и резко воткнула кончик стрелы амура в аккуратный зад богини любви. И выдернула обратно, договаривая фразу: — Но сейчас узнаю!

— Ай! — взвизгнула Севда, потирая потревоженное место. Широко распахнув огромные волоокие глаза, богиня чувственным контральто произнесла: — Какой ты сексуальный, когда брызжешь слюной! — Это мужу, обалдело застывшему с непроизнесенным ругательством. — А когда вот так отупело молчишь — вообще лапочка! — и повесилась ему на шею.

Я показала Терейну использованную стрелу и подала ему знаки утаскивать жену куда-нибудь в романтическое путешествие, а лучше — в эротический тур!

— Итак! — Я проследила за разноцветным вихрем, разбрасывающим за собой предметы туалета и внезапно исчезнувшим. Широко улыбнулась: наверное, все же по моему совету в тур отправились! — Мы будем строить бассейн. Для этого нам нужна рабочая сила. — Вокруг запрыгали парфенушки.

— Прорабы! — Замахали крыльями вескрылы.

— И снабженцы! — Тут активировались херувимы.

Началась плодотворная работа. В середине выдачи ценных распоряжений меня жутко куда-то потянуло и везде засвербело.

Это что, жажда деятельности вылезает через мягкое место?

Оказалось, нет.

Это меня любимый супруг на связь вызвал. Качество связи, правда, оказалось отвратительное, но мне хоть так… одним глазком взглянуть. «Стоп, ты на его двойника часа два пялилась! Так-то ж двойник… Это все равно как цикорий вместо кофе дуть! Не сказать бы что-нибудь неприличное! Хочу к мужу! Хочу!»

— Илона! — Рядом возник Форсет, потрясая засаленным свитком. — Я нашел возможность освободить твоего брата от арианэ!

— С чего вдруг такая заботливость? — подозрительно поинтересовалась я, но уши навострила.

— Чувствую себя виноватым за прошлый раз, — прижал к пухлому брюху свиток бог и посмотрел на меня печальными глазками бассета, таившими в себе всю мировую скорбь проигранных в суде дел.