Сотканный мир - Клайв Баркер

Из списка верующих Шедуэлл выделил тех, чьи богатства были поистине несметными. После чего, снова прибегнув к помощи пиджака, он перешел от мелких сошек к крупным и встретился со своими элитными клиентами лицом к лицу.

Договориться с ними оказалось проще, чем он предполагал. Похоже, слухи о существовании Фуги давным-давно ходили и в самом низу, и на самом верху общества, а многие члены этого собрания были одинаково хорошо знакомы с обеими крайностями. Благодаря Иммаколате Шедуэлл знал достаточно подробностей о Сотканном мире и легко убедил клиентов в том, что скоро выставит Фугу на торги. Из всего короткого списка кандидатов лишь один отказался от участия в аукционе. Он бурчал, что подобные силы невозможно купить или продать и Шедуэлл пожалеет о своем поступке. Еще один кандидат умер в прошлом году. Остальные были здесь, их денежки трепетали, предвкушая скорую смену владельца.

— Дамы и господа, — объявил Шедуэлл. — Похоже, настало время посмотреть на то, о чем мы говорим.

Он повел их, как стадо овечек, по лабиринту коридоров в комнату на втором этаже, где был расстелен ковер. Занавески были задернуты, одинокая лампа заливала теплым светом Сотканный мир, занимавший почти весь пол.

Сердце Шедуэлла забилось быстрее при виде того, как они изучают ковер. Когда глаза покупателя впервые загораются при виде будущей покупки, это ключевой момент. Именно в эти мгновения и происходит продажа. Дальше начнется обсуждение цены, но никакие витиеватые слова не сравнятся с той первой секундой. Все остальное не имеет значения. Ковер с его замысловатым узором — это всего лишь обычный ковер. И только воображение клиента, распаленное желанием, может разглядеть спрятанные в нем пейзажи.

Шедуэлл всматривался в лица семерки и понимал, что выиграл эту партию. Не всем хватило такта, чтобы скрыть нетерпение, но все до единого они были очарованы.

— Вот он, — произнес Деверо. Его обычная суровость сменилась благоговейным восторгом. — Я и подумать не мог…

— А он настоящий? — поинтересовался Рахим-заде.

— О, вполне настоящий, — заверил Норрис.

Он уже опустился на корточки, чтобы пощупать товар.

— Осторожнее, — предупредил Шедуэлл. — Оно просачивается.

— В каком смысле?

— Фуга хочет проявить себя, — пояснил Шедуэлл. — Она готова, она ждет.

— Да, — произнесла миссис А. — Я это чувствую. — И чувство ей явно не нравилось. — Александр говорил, что мир должен выглядеть как обычный ковер. Насколько я могу судить, так оно и есть. Однако… не знаю, как сказать… в нем есть что-то странное.

— Это из-за движения, — сказал человек с искусственным лицом.

Норрис поднялся.

— Где? — спросил он.

— В центре.

Все взгляды устремились на сложное переплетение узоров в области Вихря. И в самом деле — казалось, что в том месте Сотканный мир слегка колебался. Сам Шедуэлл раньше ничего такого не замечал. Его желание совершить сделку и покончить с этим раз и навсегда усилилось. Настало время продажи.

— У кого-нибудь есть вопросы? — спросил он.

— Можем ли мы быть уверены, — заговорила Маргарет Пирс, — что это тот самый ковер?

— Нет, не можете, — отозвался Шедуэлл. Он предвидел этот вопрос, и ответ был у него наготове. — Либо вы чувствуете всем своим существом, что Фуга дожидается вас в Сотканном мире, либо уходите. Дверь открыта. Прошу вас. Не стесняйтесь.

Женщина помолчала несколько секунд. Затем сказала:

— Я остаюсь.

— Отлично, — кивнул Шедуэлл. — Тогда начнем?

II

Не лгите мне

Комната, куда привели Сюзанну, была холодной и безрадостной. Должно быть, так влиял на нее человек, усевшийся напротив Сюзанны. Он обращался с ней безукоризненно вежливо, но его манеры никоим образом не утаивали сокрытого под ними железного стержня. За час допроса он ни разу не повысил голоса и не выказал ни малейшего нетерпения, снова и снова задавая одни и те же вопросы.

— Как называется ваша организация?

— Я не вхожу ни в какую организацию, — отвечала она в сотый раз.

— У вас серьезные проблемы, — продолжал он. — Вы сознаете это?

— Я уже просила о присутствии адвоката.

— Никакого адвоката не будет.

— У меня есть права! — запротестовала Сюзанна.

— Вы лишились всех прав на Лорд-стрит, — ответил он. — Итак. Имена ваших сподвижников?

— Нет у меня никаких сподвижников, черт тебя раздери!

Она приказала себе успокоиться, но по-прежнему чувствовала прилив адреналина. Ее собеседник об этом знал.

Он пристально вглядывался в нее своими змеиными глазами. Он будет просто наблюдать, задавать одни и те же вопросы и накручивать ее, пока она не взорвется.

— А что насчет черного… — начал он. — Он принадлежит к той же организации?

— Нет. Нет. Он ничего не знает.

— Значит, вы признаете существование организации.

— Я ничего подобного не говорила.

— Вы только что это признали.

— Вы истолковываете мои слова как хотите.

И снова та же вгоняющая в тоску вежливость:

— Тогда прошу вас… говорите сами.

— Мне нечего сказать.

— У нас есть свидетели, и они утверждают, что вы и черный…

— Прекратите называть его так.

— Что вы и черный находились в эпицентре волнения. Кто снабдил вас химическим оружием?

— Это просто смешно! — возмутилась она. — Все, что вы здесь устраиваете. Смешно!

Сюзанна чувствовала, что щеки ее пылают, а на глаза вот-вот навернутся слезы. Будь он проклят, она не доставит ему удовольствия увидеть ее плачущей.

Должно быть, человек ощутил ее решимость, потому что оставил эту серию вопросов и перешел к другой.

— Расскажите мне о шифре, — сказал он.

Эти слова несказанно озадачили Сюзанну.

— О каком еще шифре?

Он вынул из кармана пиджака книжку Мими и положил на стол, жестом собственника накрыв ее широкой бледной ладонью.

— Что это такое? — спросил он.

— Это книга…

— Не надо принимать меня за дурака.

«А я и не принимаю, — подумала Сюзанна. — Ты опасен, ты пугаешь меня».

Но вслух она ответила:

— Но это обычная книга сказок.

Он раскрыл книгу, полистал страницы.

— Вы читаете по-немецки?

— Немного. Эта подарок. От моей бабушки.

Он время от времени останавливался, просматривая иллюстрации. На одной задержался подольше — дракон с блестящей чешуей в чаще темного леса, — прежде чем листать дальше.

— Вы сознаете, я надеюсь, что чем больше вы мне лжете, тем сильнее осложняете свое положение.