Возвращение под небеса - Злата Косолапова

— Ну чего там? — спросила я, услышав, что Артём возвращается. Я обернулась к нему и прищурила глаза на солнце. — Купил?

Маковецкий приподнял матерчатый мешок, показывая мне приобретенное им.

— Как видишь, — сказал он, оглядываясь по сторонам. — Чего это вы тут устроили?

— Учим команды, — сказала я, отдавая Рексу последний кусочек пресного печенья и отряхивая руки.

— Пойдём, нам пора, сказал Артём. — Москва к нам сама не прибежит.

Я поглядила Рекса, прошептав ему ласковые слова, взяла рюкзак и закинула его на плечи. Недалеко от нас какой-то мальчуган, один из жителей Клина, выбежал на дорогу и начал прохаживаться вокруг Нивы, глядя на неё огромными глазами. Через минуту его догнала худая женщина, чтобы натянуть ему на лицо респираторную маску.

— Эй, твоё? — неожиданно спросил меня Артём, когда я уже пошла вперёд. Я обернулась и увидела, как Маковецкий с напускным интересом перелистывает страницы моей книги. — И зачем это тебе это чтиво? Ты в курсе, что попытки создать самодельную взрывчатку бывают очень печальными?

— Отдай сию секунду, — прошипела я, направляясь к Маковецкому. Как это моя книга у него оказалась?

— Отдам, если скажешь, зачем ты носишь с собой книгу о взрывчатке. Да ещё и с подробной инструкцией о том, как её делать.

Я не успела выхватить книгу, так как Артём поднял руку вверх.

— Тебе-то какая разница? — разозлилась я. — Отда!

Маковецкий просто пожал плечами и выкинул пособие себе за спину.

Я опешила от такой наглости.

— Ты охамел?! — возмутилась я, собираясь двинуть ему в живот, однако этому не удалось свершиться, так как Артём тут же перехватил мои руки. — Это же подарок Рожкова! Прекрасная книга!

— Да что ты? — всё так же холодно спросил Артём, щуря свои глаза. — А я уж подумал, ты по ней решила гранаты самодельные клепать.

Я застыла с выражением ярости и смущения на лице. Артём, всё ещё удерживая меня за запястья, смотрел мне прямо в глаза, явно веселясь. Эта немая сцена длилась ещё несколько секунд до тех пор, пока нас не отвлекли.

— Эй, ребята, ваше добро? — спросил кто-то позади нас.

Маковецкий лениво обернулся, выпуская мои запястья из рук и глядя на незнакомца, подошедшего к нам.

Я с любопытством выглянула из-за спины Артёма. Это был один из ребят, что крутились возле «Нивы». Он был одет в чёрную кожаную куртку и темные вельветовые брюки. Парень был в солнечных очках и с черным платком на лице. Его темно-русые волосы были взъерошены из-за ветра.

— Да, это моё, — быстро ответила я, подойдя к незнакомцу и забирая книгу. — Спасибо.

— Всегда пожалуйста, — чуть склоняя голову, заинтересованно произнес незнакомец. — Могу ли я задать Вам один вопрос, милая леди?

Я не успела ничего ответить. К нам подошёл Маковецкий.

— Я не понял, у тебя какие-то проблемы?

Я глянула на красивый профиль Маковецкого, и почувствовала себя неловко. Я уже поняла, что если за день Артём не нагрубит кому-нибудь, то этот его день пройдёт зря.

— Ни в коем случае, — спокойно ответил незнакомец.

Бросив быстрый взгляд в сторону парней из компании, что крутилась у автомобиля, я заметила, что один из них, высокий, с бритой головой уже играет с весело скачущим вокруг него Рексом.

— Я ненароком услышал, что вы держите путь в столицу, — сказал молодой человек, едва касаясь душки своих очков и поправляя их. — Можем подбросить.

— С чего бы это вы стали нас подвозить «за так»? — холодно спросил Артём.

Парень развёл руками.

— Кто сказал, что «за так»? — хмыкнул он. — За жетоны, чай не на грязи тачка ездит.

Маковецкий пристально посмотрел в сторону «Нивы», я молча стояла рядом, кусая губы и размышляя, стоит ли вообще доверять этим ребятам. Выглядели они прилично, сразу видно, что из столицы. Но кто они такие и можно ли с ними куда-то ехать, это ещё вопрос.

— За сколько? — спросил Артём, постукивая пальцами по пистолету в кобуре.

— Две сотни до Речного вокзала, — быстро отреагировал парень.

Артём отрицательно качнул головой.

— За две сотни только до Белорусского.

Незнакомец замолчал, видимо, обдумывая, стоит ли игра свеч. Маковецкий взглянул на меня.

— Ну что? — спросил он тихо. — Поедем? Тебе решать. Платим пополам, раз уж моя работа срежется.

Я кивнула. В конце концов, кто не рискует, тот не пьёт шампанского. Мне надо было оказаться в Москве как можно скорее.

— Шеврон, ты там скоро? — гаркнул наконец один из ребят. — Время — жетоны, надо выдвигаться.

Парень поднял руку, ничего не ответив товарищу. Затем кивнул, глядя на нас.

— Так и быть, — сказал он. — До Белорусского так до Белорусского. Идёмте.

Шеврон, как назвали его друзья, двинулся к машине, веля парням заводить мотор. Я заметила, что вокруг Нивы уже собралась толпа клинских ребятишек — щупленьких и бледных, одетых в штопанные шташки и старые кофточки.

Обескоенные мамаши стояли неподалёку, ближе к караванщикам, закупая добро и одновременно приглядывая за детьми.

Маковецкий подхватил рюкзак, я позвала Рекса, и мы направились к джипу.

В просаленном салоне старенькой «Нивы» пахло сигаретным дымом и дешевым бензином. Из-за наваленных сумок и рюкзаков места было довольно мало. Но в тесноте, да не в обиде, мы всё же ехали на машине, а значит, до Москвы мы доберёмся уже сегодня.

Очки и маски мы с Артёмом сняли, и я теперь сидела на заднем сидении и смотрела через грязное стекло на мелькающие просторы высохших полей и дремучих болезненных лесов.

— Скажите-ка, милая леди, — обратился ко мне Шеврон. — Могу ли я узнать Ваше имя?

Я посмотрела на парня. Он сидел на месте рядом с водителем, повернувшись ко мне. Он, как и мы, снял повязку и очки, и теперь я могла видеть его лицо. У него были маленькие глаза и очень наглый взгляд. Кривой шрам расчертил почти всё его лицо.

— Маша, — ответила я, вежливо улыбаясь.

— Очень приятно, Мария, — подмигнул мне Шеврон, полуулыбаясь. — Максим Андреевич.

Я кивнула ему, и снова отвернулась к окну, кусая губы и чувствая себя не в своей тарелке. Шеврон, однако, не имел желания от меня быстро отставать.

— Простите, что досаждаю Вам, Мария, — снова завёл свою песню Максим Андреевич. — Но раз Вы едете в Москву, то я бы хотел пригласить Вас зайти в наш клуб на Красной площади. Если Вы, конечно, будете в тех местах.

Маковецкий зашевелился. Я кинула на него взгляд, и только сейчас заметила, каким ледяным взглядом он прожигает Шеврона, который тем не менее даже не смотрел в его сторону.

— Вы знаете, — усмехнулась я, вспоминая Майорана. — Я не очень люблю клубы. Но если вдруг буду проходить мимо, то обязательно зайду.

Пристально глядя на меня, Шеврон нагло улыбнулся.

— Всегда рады таким красавицам, — сказал он, снова подмигнув мне. — Клуб «Кириофф», прямо за ГУМом.

Шеврон отвернулся. И я с облегчением выдохнула. Слава Богу, отстал. Посмотрев на Артёма, я заметила, что он ехидно улыбается, глядя в окно. Едва заметно для кого-либо, он поднял большой палец вверх, мол, молодец.

Я улыбнулась и снова повернулась к окну, стараясь не обращать внимания на храп бритоголового мужика, который сидел между мной и Артёмом.

Большую часть пути до Москвы я усиленно боролась со сном, так как спать среди незнакомых типов мне не очень хотелось. Мы въехали в столицу, когда время уже близилось к вечеру. Я поняла, что мы приближаемся к городу, когда желто-рыжие травяные поля, бугристые холмы и бесконечные леса вдруг стали сменяться всё большим количеством заброшенных АЗС и старых зданий.

Москва была разбита войной лишь наполовину. Во время войны столицу удалось защитить настолько, насколько успешно это могло вообще произойти. Апофеозом этого успеха стало то, что по большей части удалось сохранить центр столицы.

Мы въехали в город, и сон мгновенно пропал. Я уставилась в окно, во все глаза глядя на окраины Москвы. Трасса вдруг начала обрастать ответвлениями, полуразрушенными развязками и обвалившимися мостами. Среди малоэтажных построек, магазинов и АЗС вдруг начали вырастать бетонные и стеклянные высотные дома — пустые и страшные, печальные и ветхие.

Москва была огромным городом, настоящим мегаполисом. Сейчас она была завалена грудами бетона, кирпича, исчерчена трещинами огромных рытвин и гигантскими ямами от снарядов, но это не умаляло её статности.

— Добро пожаловать в столицу. — Улыбнулся мне Шеврон, он повернулся к Маковецкому. — Готовьте жетоны, братцы.

Артём ничего не сказал, но по его взгляду итак было всё понятно. Рекс, всю дорогу лежащий у меня в ногах, вскочил и поставил лапы мне на колени. Я погладила пса, улыбнувшись.

Возможно, совсем скоро я встречусь с Крэйном. В животе вдруг что-то сжалось, и сердце забилось сильнее. Осталось ведь совсем немного. Может быть, завтра или послезавтра я уже увижу отца. Я закрыла глаза. Скорее бы уж, скорее.