Скиталец - Константин Георгиевич Калбанов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Погоди, Тарасыч. Боря, а за сколько ты можешь набрать недостающий опыт, чтобы обнулить счетчик? – поинтересовался машинист.
– Ну-у, не знаю. Если навалюсь на одно только художество, то дня за четыре управлюсь.
– За четыре дня – тысячу двести пятьдесят восемь очков? – с явным недоверием переспросил Рыченков.
– Смотря как наваливаться. А то можно и за два с небольшим управиться.
– Твою. М-мать, – раздельно произнес шкипер.
– Кхм. Н-да, – крякнул Носов.
– Что, впечатляет? – не удержался от подначки Рудаков.
– Видишь ли, Боря, тысячу двести очков свободного опыта можно получить в серьезном и главное – результативном бою. Я сейчас даже затрудняюсь с подсчетом. Так что да, дорогой, впечатляет.
– Ладно. Хватит сопли жевать. Догоняй свой опыт до двух тысяч, а тогда и о привилегиях подумаем. Даже неделя ничего не решает. Так что совсем уж на износ, я думаю, не стоит, – поднимаясь, подвел итог шкипер.
– А заодно не помешает подумать о том, как тебе лучше поступить с правами. Продать разом или бить на отчисления, – вновь вставил Носов.
– Да тут и думать нечего. Заманчиво, конечно, получить разом и много. Но как по мне, лучше ориентироваться на перспективу и брать понемногу, но регулярно. Скажем, пока суд да дело, семьдесят процентов – вам на двоих и тридцать – мне.
– Не слишком скромно себе нарезал? – хмыкнул Рыченков.
– Нормально. Мне когда еще эти деньги понадобятся. А вам уже сейчас нужны, чтобы вкладываться в развитие.
– Ну, тут уж как решишь. А я не дурак отказываться от подарков.
Глава 19
Открывшиеся перспективы
– Очень хорошо, молодой человек, – удовлетворенно произнес старик.
Именно старик. Коротко стриженные редкие седые волосы эдаким пушком обрамляют небольшую, круглую как шар, голову. Усы, бородка клинышком, очки-блюдечки. А за ними умные и в то же время пустые глаза. В них так и сквозит безнадега. Худощавый, с подволакивающей походкой. Никаких сомнений, с печенью у него уже все очень плохо. Настолько, что Борис был уверен – долго ему не протянуть. Год? Вряд ли. Да еще и с таким режимом. Но на другой он не согласен.
– Скажете тоже, хорошо, – закрывая тетрадку, вздохнул Борис. – Вон сколько пришлось вам помучиться, пока разъяснили мне. Прямо беда с этой Разумностью.
Вот странное дело. Перед ним опустившийся старик. Но Борис к нему на «вы» и с уважением. Хотя к пьяницам и уж тем более к алкоголикам отношение у него всегда было резко негативным. Возможно, причина в том, что перед ним был по-настоящему образованный и умный человек. Сломленный, это да. Но от этого не менее талантливый.
– Вы напрасно так расстраиваетесь, молодой человек, – протирая очочки чистым носовым платком, возразил профессор. – Если озвученные цифры вашей Сути соответствуют действительности, то результат вполне хорош. В вас есть усидчивость и желание учиться. И это самое главное. Иное дело, что Эфир не отметил вас острым умом от рождения, и вам приходится это компенсировать, наращивая Разумность. А без наличия достаточных денежных средств это сложно. Очень сложно. Но вы упорный молодой человек, и я уверен, что у вас все получится. К тому же в этом есть и положительный момент.
– И какой?
– Если где-то убыло, то непременно где-то должно прибыть. Сила, Ловкость и Терпение у вас развиты очень хорошо. Прямо атлет. Вот и утянули на себя очки надбавок.
– Ничего они не утянули. За два года до посвящения я понял, что с Разумностью у меня все очень плохо, и решил подтянуть хотя бы физические показатели, чтобы потом в них не вкладываться.
– Очевидное заблуждение. Вы если и подтянули показатели, то ненамного. Максимум по паре очков в каждую характеристику.
– Я так не думаю.
– Вы можете думать что угодно, молодой человек. Я же озвучиваю вам обобщенные научные исследования, основанные на наблюдениях за десятками тысяч человек. Вы были двоечником, но не желали с этим мириться. Это видно по вам и сейчас, по проявляемому вами упорству. И это-то удивительно. Я вижу перед собой молодого человека, но в то же время порой меня не отпускает ощущение, что вы гораздо старше своих лет. Вы не образованы, это очевидно, но чувствуется в вас двойное дно. Такое чувство, что в вас сидит взрослый человек, которому не дает раскрыться юношеское тело.
– А что, если я пришелец из другого мира и мое сознание по непонятной причине попало в это тело?
– Молодой человек, Бога, как и души с потусторонним миром, не существует. Все это бредни, придуманные попами для одурманивания людей. Как бы я хотел, чтобы загробный мир существовал. Но, к сожалению, все вокруг имеет то или иное научное обоснование. Разумеется, многое остается непознанным, но мироздание постепенно открывает свои тайны.
В этот момент постучались в дверь, и когда Проскурин разрешил войти, на пороге появился Тимоха с подносом в руках, уставленным полноценным обедом. Рядом с тарелками возвышалась бутылка водки, запечатанная сургучом.
– Обед, Павел Александрович, – сообщил очевидное матрос.
– Да-да, конечно, – поспешно бросил профессор.
И тут же начал суетливо убирать со стола учебные принадлежности. При этом руки его тряслись так, что не будь чернила в непроливайке, он непременно их расплескал бы. С нескрываемым нетерпением несколько раз попеременно посмотрел на бутылку и на Бориса. Облизнул пересохшие губы и нервно сглотнул, дернув кадыком.
Рудаков все понял и начал собирать учебные пособия. А что тут делать? Согласно уговору профессор должен заниматься с ним с восьми утра и до часу дня, с незначительными перерывами, чтобы у парня мозги не закипели. Потом у него обед с неизменной бутылкой. В ужине Проскурин нужды не испытывал. Завтрак включал в себя… Н-да. За прошедшие два дня он ни разу не завтракал. Только выпивал чашечку кофе и курил папиросы. Причем дымил, не стесняясь, и во время занятий.
Рыченков выделил профессору довольно просторную каюту. Здесь получилось разместить достаточно большой стол, чтобы учитель и ученик могли устроиться друг напротив друга. Книжный шкаф, заполненный по списку Проскурина. Признаться, влетело это далеко не в копеечку, но шкипер потратился без раздумий.
– Павел Александрович, Дорофей Тарасович просил вам напомнить, что уговор дороже денег и обед вы должны съесть до крошки, – услышал Борис, уже будучи в дверях.
– Я помню, что обещал Дорофею Тарасовичу.
– Приятного аппетита.
Жалко мужика. Умный, целеустремленный, обладающий академическими знаниями и так бездарно убивающий себя. Но что уж тут поделать. Случается такое. Сломался мужик. Потерял опору в этой жизни.
