Аквамарин - Наталья Матвеева

— Франкенштейн! Что-то давно ты меня не доставал: два часа уже как ничего не пишешь! — язвительно воскликнула Лив в трубку и услышала его веселый и такой притягательный смех.

— Белоснежка… Я хотел дать тебе время собраться с мыслями и понять, насколько сильно ты меня любишь! — проговорил брутальный и очень горячий голос Макса, буквально излучающий обаяние и жар прямо в трубку телефона Лив. Девушка ощутила, как ее кровь внезапно закипела и туманит ей разум, поэтому поспешила саркастично ухмыльнуться:

— Если ты хотел узнать, как далеко и надолго тебе пойти, вовсе не обязательно было звонить, достаточно еще одного дебильного смс.

Макс снова захохотал.

— Милая, ты как всегда прекрасна! На самом деле я хотел узнать, видела ли ты фотографии людей Блейка, которые я тебе послал?

— Видела. — спокойно ответила Лив. — Спутника жизни себе не нашла. Все красавчики уже женаты!

Макс ухмыльнулся.

— Я всегда для тебя свободен, моя девочка! — игриво шепнул он, и Лив с трудом вздохнула. — А если серьезно? Ты нашла их?

— Да. Одного точно. Билли Глоус. Это он убил Джесс… — ощущая, как внутри поднимается ненависть, проговорила Лив.

— Проклятье! Значит теперь ты точно устроишь дегенеративному мальчишке веселую жизнь! — проговорил Макс. — Ну что ж. Давно пора поставить на место этого зазнавшегося мерзавца.

Лив прищурилась.

— Ты узнал то, о чем я тебя просила?

Макс ухмыльнулся.

— А как же! Мы с Джонни вместе это сделали! Ты не поверишь, белоснежка, этот кретин завозит героин из Мексики в экскурсионном автобусе, перевозящем мексиканских детишек из Мехико в Диснейленд! Наркота упаковывается в непроницаемую фольгу и вшивается под кожаные сиденья. Как только автобус проходит границу, недалеко от Орландо, в тихом поселке под названием Кингсвилл, его встречают люди Блейка и аккуратно изымают товар, а затем, на больших грузовиках под различной маскировкой доставляют в Нью-Йорк… Вот такая веселая история. — закончил свой увлекательный рассказ Макс.

Лив поморщилась и воскликнула:

— Только неандерталец Блейк мог впутать в свои грязные делишки бедных детей! И вообще, автобусы, сиденья… У него что, совсем нет фантазии?

— Такой, как у тебя, точно нет! — раздался со стороны дверей веселый голос Джонни, и Лив обернулась, посмотрев на только что вошедшего юношу.

Джонни был одет в черную толстовку с капюшоном и серые спортивные штаны, подчеркивающие его атлетическую фигуру, и он как всегда сиял теплой и обаятельной улыбкой. Залетев вихрем в комнату и окружив Лив таким приятным энергетическим пузырем тепла, надежности и огня, он плюхнулся рядом с ней на диван, перепрыгнув через его спинку, и, легко потрепав девушку и взлохматив и так непослушные волосы Лив еще больше, он огненно и игриво осмотрел ее откровенным взглядом с ног до головы, как будто впервые видя ее розовую пижамку, и весело проговорил, подмигнув:

— Привет, Оливка! — он наклонился к ее телефону, который девушка зажимала плечом и также весело поздоровался:

— Привет, Макс! Ты уже рассказал ей?

Макс рассмеялся и весело ответил:

— Привет, дружище! Я рассказал, а ты можешь показать… Только не выходи за рамки приличия, тебе все равно ничего с ней не светит!

Пока Макс это говорил, Джонни приложил ухо к телефону Лив с другой стороны и весело улыбнулся, чтобы ответить, но Лив тихонько толкнула его от себя и раздраженно проговорила:

— Эй, болван, может ты не заметил, но это я сейчас с ним разговариваю! И ты, павлин, прекрати кудахтать не по делу! — добавила Лив уже в трубку. — Как часто приезжает этот автобус?

— Каждую пятницу, около 13:00, автобус проходит досмотр на границе. Это занимает около двадцати минут. Затем, около 15:00, автобус тормозит на обед в Кингсвилле, и, пока детишки беззаботно жуют гамбургеры и пьют колу, героин спокойненько изымается из сидений и перекладывается в грузовики.

Лив задумалась, и в ее голове медленно стал созревать план действий. Она прищурилась и довольно улыбнулась:

— Спасибо за помощь, франкенштейн, не звони ближайшие пару недель, все, пока!

И она хотела было положить трубку, как услышала возмущенный возглас Макса:

— Эй, белоснежка, а ну-ка подожди!

— Ну чего тебе? Я опаздываю. — раздраженно воскликнула Лив, подскакивая с дивана.

— Ты обещала мне свидание, помнишь? E tu ora non può rifiutare, la mia ragazza… («И теперь ты не откажешь, моя девочка…» — с итал.)

Лив вытаращила свои большие бирюзовые глаза, забыв о том, что Макс ее не видит, и возмущенно воскликнула:

— Qual è per te un appuntamento, tacchino? Hai promesso di entrare in possesso di me, e lui ha colto l'aiuto di Johnny! — затараторила она с бешеной скоростью, хотя чувствовала, что еще немного — и она согласится на что угодно. («Какое тебе свидание, индюк? Ты обещал достать мне информацию, а сам воспользовался помощью Джонни!» — с итал.)

Джонни, все еще сидя на диване и уже попивая неизвестно откуда взявшийся у него в руке бурбон прямо из бутылки, горячо посмотрел на Лив и рассмеялся.

— Малышка Лив, соглашайся уже, я практически не помогал ему, клянусь! — и хитро подмигнув, Джонни шепнул:

— Odio guardare come hai soffrire. («Ненавижу смотреть, как ты мучаешься» — с итал.)

Лив вспыхнула от гнева и жгучего стыда и, еле сдерживаясь, прошипела:

— Ладно, павлин ты доставучий, свидание? Нет проблем. Как только закончу все свои дела и состарюсь — я в твоем распоряжении! А ты, Джонни… — Лив прищурилась и испепелила весело улыбающегося непринужденной улыбкой парня на диване. — Не беси меня, иначе я испорчу тебе существование и начну прямо сейчас!

Макс и Джонни одновременно расхохотались, и Макс брутально проговорил:

— Моя девочка, неужели ты думаешь, что когда станешь старенькой, тебе со мной, таким вечно молодым и красивым, будет интересно? Боюсь, радикулит не позволит тебе…

— О, да что же это за проклятье на мою голову! — гневно воскликнула Лив, ощущая, как сильно закипели ее внутренности. — Франкенштейн, если ты не перестанешь говорить, я выдерну затычки для мозгов из твоей головы и засуну тебе…

Куда именно, ни Макс, ни Джонни уже не слышали, взорвавшись таким громким хохотом, что раздраженная и взвинченная Лив со злостью сбросила вызов и, швырнув телефон в голову Джонни, который ловко увернулся, умчалась в свою комнату, заперевшись и бросившись судорожно одеваться.

Через секунду послышался громкий стук в дверь и еле сдерживающийся от смеха голос, хоть и подкрепленный едва заметным чувством вины, проговорил:

— Ну прости, прости, Оливка! Мы же только шутили! Не обижайся, открой дверь! Оливка? Ты слышишь?