Пространство Откровения - Аластер Рейнольдс

– Ты сказала, что это враждебная сущность. – Хоури тщательно подбирала слова, сомневаясь, что хочет задать много вопросов, – очень уж тяжело мозг усваивал ответы.

– Да. – Снова Мадемуазель замялась. – Зря я выпускала «ищеек». Импульсивный шаг… Надо было предвидеть, что Похититель Солнц…

– Похититель Солнц?

– Так он себя называет. «Заяц», в смысле.

Вот это плохо! Откуда Мадемуазель узнала имя этой сущности? Вдруг вспомнилось, как Вольева спрашивала, не значат ли для Хоури что-нибудь эти самые слова. Но есть кое-что и похуже: кажется, их же Ана слышала во сне, и совсем недавно. Хоури уже открыла рот, чтобы заговорить, но Мадемуазель опередила ее.

– Он использовал «ищеек», чтобы сбежать – если не целиком сбежать, то частично. С их помощью, Хоури, он проник в твой мозг!

В новой тюрьме у Силвеста не было надежного способа определять время. Единственное, в чем он был уверен, – с момента пленения времени прошло много. Силвест подозревал, что его пичкают наркотиками, вызывающими почти коматозный, без сновидений, сон. Крайне редко сны все-таки случались, и, хотя в них он не был полностью слепым, они все равно касались проблем зрения, внушая ему, как важно сохранить то немногое, что от этого зрения осталось.

Когда же Силвест просыпался, перед глазами возникала все та же серая пелена. Хотя позднее ему стало казаться, что эта серость теряет свою структуру. Сперва это был строгий геометрический орнамент, наложенный на его мозг и теперь просто отторгаемый им потихоньку. Постепенно этот орнамент превратился в серую бесконечность. Ее цвет потерял свою специфичность – сейчас это было всего лишь полное отсутствие других красок.

Силвест с болью размышлял о том, чего он лишился. Возможно, окружающая обстановка такая унылая, такая аскетичная, что, будь она постоянно на виду, его мозг в конце концов отторг бы и ее. Но теперь ощущался лишь камень – мегатонны молчаливого камня со всех сторон. Он постоянно думал о Паскаль, но с каждым днем все труднее было удерживать в памяти ее образ. Серая пелена так и норовила просочиться в его мозг, покрыть его слоем цементного раствора.

Но вот настал день, когда Силвест съел свой тюремный паек, после чего открылась дверь и вошли двое. Сначала он узнал голос Гиллиан Слуки.

– Делай с ним, что собирался, – буркнула она, – но в границах дозволенного.

– Неплохо бы усыпить его на время операции, – отозвался другой голос – мужской и простуженный.

Снова от этого человека пахло съеденной капустой.

– Перебьется. – Слука поколебалась, а потом добавила: – Фолкендер, я не жду никаких чудес, просто хочу, чтобы этот подонок посмотрел мне в глаза.

– Дай мне часов пять-шесть, – попросил Фолкендер.

Раздался глухой стук – мужчина положил что-то тяжелое на тюремный стол с тупыми кромками.

– Я постараюсь, – пробормотал он. – Но, насколько мне известно, перед тем как ты его ослепила, у него уже были проблемы с глазами.

– У тебя есть час. – Покидая камеру, она громко хлопнула дверью.

Силвест, привыкший к тишине, как личинка к кокону, почувствовал, что у него в мозгу что-то сдвинулось. Слишком долго он ловил самые слабые звуки – подсказки об ожидавшей его судьбе. Их не было, ни одной, но слух от этих бесконечных тренировок обострился до крайности.

Он понял по запаху, что Фолкендер подошел ближе.

– Работать с вами – честь для меня, доктор Силвест, – сказал он и впрямь довольно почтительно. – Уверен, если будет время, мне удастся восстановить многое из того, что она разрушила.

– Она дала вам час, – напомнил Силвест. Собственный голос казался ему незнакомым; слишком давно он ни с кем не разговаривал, лишь порой стонал во сне. – А что можно сделать за час?

Было слышно, как Фолкендер роется в своих инструментах.

– Ну, хотя бы немного улучшить зрение. – Он перемежал фразы своеобразным квохтаньем. – И чем меньше вы будете мне мешать, тем больше я успею. Увы, не могу обещать, что операция будет приятной.

– Я верю, что вы постараетесь.

Чужие пальцы скользнули по его глазам, слегка нажимая на них.

– Я всегда восхищался вашим отцом, знаете ли. – Квохтанье Фолкендера почему-то напомнило Силвесту о павлинах Жанекена. – Всем известно, что эти глаза сделал вам он.

– Его бета-копия, – поправил Силвест.

– Конечно-конечно… – Силвесту очень ясно представилось, как собеседник недовольно отмахивается от этого уточнения. – Разумеется, не альфа, ведь она, как известно, исчезла гораздо раньше.

– Я продал ее жонглерам образами, – глухо сказал Силвест.

После долгих лет умолчания истина, будто по собственной воле, выскочила у него изо рта.

Фолкендер издал странный трахейный звук – Силвест его расценил как хихиканье.

– Конечно-конечно… Знаете, я прямо удивляюсь, что вас до сих пор никто в этом не обвинил. Нет, каков все же пресловутый человеческий цинизм! – Резкий воющий звук заполнил комнату, за ним последовала рвущая нервы вибрация. – Думаю, вам придется навсегда распроститься с цветным зрением. Монохромная картинка – лучшее из того, что у меня может выйти.

Хоури надеялась получить перерыв, чтобы перевести дух, собраться с мыслями, сосредоточиться: не слышно ли дыхания этой сущности у нее в голове? Однако Мадемуазель продолжала рассказ.

– Уверена, Похититель Солнц уже предпринимал аналогичную попытку, – говорила она. – Я имею в виду твоего предшественника.

– Хочешь сказать, что «заяц» пытался проникнуть в мозг Нагорного?

– Именно так. Только в случае с Нагорным не было «ищеек», на которых Похититель Солнц мог бы прокатиться. Пришлось ему прибегнуть к более грубому способу.

– Настолько грубому, что Нагорный сошел с ума?

– Похоже на то, – качнула головой собеседница. – Не исключено, что Похититель Солнц всего лишь попытался навязать ему свою волю. Сам не мог выбраться из ЦАПа, вот и решил сделать из Нагорного марионетку. Должно быть, все произошло во время обучения стажера на подсознательном уровне.

– А теперь скажи точно, как обстоят мои дела.

– Пока еще более-менее. У него было слишком мало «ищеек», так что причинить тебе большой ущерб он не сумел.

– Что случилось с «ищейками»?

– Мне, разумеется, пришлось их расшифровать, чтобы разобраться с собранной ими информацией. Но, сделав это, я подставилась Похитителю Солнц. Правда, псы в известной степени ослабили его, ограничили его возможности, поэтому атака на меня была очень вялой. А будь иначе, я не успела бы применить свои средства защиты. Отбиться было не так уж сложно, но ведь я имела дело с малой его частью.

– Значит, для меня опасности нет?

– Ну, не совсем так. Мне удалось выгнать его только из имплантата, в котором я нахожусь сейчас. К сожалению, моя защита не распространяется на другие имплантаты, в том числе и на те, которые поставила тебе Вольева.

– Следовательно, он все еще в моей голове?

– Он мог бы обойтись даже без «ищеек», – сказала Мадемуазель. – Он мог войти в имплантаты, поставленные Вольевой, как только она впервые привела тебя в ЦАП. Но ясное дело, «ищейки» оказались самыми удобными носителями. Если бы он не попытался напасть на меня с их помощью, я бы, наверное, не заметила его присутствия в других имплантатах.

– Похоже, ты права.

– Надеюсь на это. Ведь если так, значит мои меры оказались эффективными. Помнишь, как ловко я помешала Вольевой привить тебе чувство лояльности?

– Да, – мрачно ответила Хоури, которой вовсе не казалось, что это было сделано ловко.

– А нынешняя ситуация очень похожа на ту. Единственная разница состоит в том, что я сейчас выставляю барьеры против тех областей мозга, которые Похититель Солнц уже занял. Последние два года мы ведем боевые действия… – Она помолчала, а затем, видимо под влиянием своего рода эйфории, добавила: – Думаю, это можно назвать холодной войной.

– Недаром я лежу в холоде…

– И медленной, – продолжала Мадемуазель. – Холод лишил нас энергии, которой иначе мы бы нашли применение. И конечно, нам приходилось действовать осторожно, чтобы не причинить тебе вреда. Иначе бы ты потеряла ценность и для меня, и для Похитителя Солнц.

Хоури же подумала о том, почему, собственно, этот разговор стал вообще возможен.

– Но теперь, когда я согрелась…

– Правильно понимаешь! Наша борьба ощутимо усилится. Возможно, Вольева что-то заметила. Не исключено, что ее устройства ловят твои мысли прямо сейчас. Допускаю, что ей известно о нашей войне с Похитителем Солнц. Я бы предпочла затаиться, но тогда Похититель перехватит инициативу и разрушит мою оборону.

– Надеюсь, ты способна сейчас сопротивляться ему?

– Думаю, да. Но на тот случай, если он вдруг одержит верх, я решила сообщить тебе, что происходит.

Это было, пожалуй, разумно. Лучше знать, что Похититель Солнц проник в твой мозг, чем радоваться мнимой безопасности.

– И еще я хочу предупредить вот о чем. Основная часть этой сущности находится в пределах ЦАПа. Я не сомневаюсь, что она постарается завладеть тобой полностью или частично, как только наступит подходящий момент.