Том I: Пропавшая рукопись - Мэри Джентл

— От армии? — в его голосе прозвучала насмешка. Аш оперлась стальной рукой о стену, теперь Фернандо пришлось бы оттолкнуть ее, чтобы скрыться в толпе.

— Ты не на целую армию нарвался. Все это сплетни. Годфри разузнал, как было дело. Ты встретился с патрулем из восьми всадников — восьми! И даже не пытался сражаться. Ты просто сдался.

— Мне своя шкура дороже вашего доброго мнения, — ядовито процедил Фернандо. — Не знал, что вас это так заботит, мадам супруга.

— Мне наплевать!.. Ну ладно, ты заполучил место при дворе. У победителей. — Она кивнула на толпу. — Хитро. И ты на самом деле рисковал. Да ведь имперская знать — сплошь политики. Мне следовало бы помнить.

— Я не… — Фернандо гневно уставился на нее. В свете свечей блеснул пот, выступивший на верхней губе.

— Что — не? — уже спокойнее переспросила Аш.

— Это была не политическая измена. — В обманчивом свете свечей по его лицу скользнуло странное выражение. Он не отпускал ее взгляда. — Они убили Маттиаса! Ткнули копьем в живот, и он свалился с коня, с визгом! Застрелили из арбалетов Отто и трех лошадей…

Аш заставила себя опустить голос до шепота — он прозвучал хриплым шипением:

— Иисус Христос, Фернандо, ты же не этот мудозвон Маттиас. Тебя бы они пощадили. И как ты был наряжен! — в полной броне, помилуй Господи, — против визиготских крестьян в туниках! Не говори мне, что не мог пробиться. Ты даже пальцем не шевельнул!

— Я не мог!

Она уставилась на него: на внезапно ставшее совершенно открытым, честное лицо.

— Не мог, — повторил Фернандо чуть тише, с безнадежной улыбкой, от которой лицо его вдруг постарело. — Я навалил в штаны и грохнулся с лошади — валялся перед сержантом этих смердов и умолял не убивать меня. Я отдал ему посла в обмен на свою жизнь.

— Ты…

— Я сдался, — сказал Фернандо, — потому что струсил. Аш продолжала пялиться на него:

— Иисус Христос!

— И не жалею, — он вытер лицо голой ладонью и отнял ее мокрой. — Тебе-то что?

— Я… — Аш запнулась. Она уронила руку — теперь он мог свободно пройти. — Не знаю. Ничего, должно быть. Я наемница, а не вассал твоего короля. Ты не меня предал.

— Ты, кажется, не понимаешь? — Фернандо дель Гиз не двинулся с места. — У них были арбалеты. Наконечники болтов — с мой большой палец толщиной! Я видел как прострелили голову Отто: болт вошел в глаз — бам — голова взорвалась! А Маттиас держал в руках собственные кишки. У них были копья — я охотился с таким копьем, вспарывал животы зверям, а они собирались вспороть меня. Меня окружали безумцы.

— Солдаты, — машинально поправила Аш. Она озадаченно покачала головой. — Каждому случается обосраться перед дракой. И со мной так же. И вон с Томасом Рочестером — да чуть не со всеми нашими парнями. В хрониках об этом как-то не пишут. Но, черт побери, я же не сдаюсь, когда еще есть шанс?!

— Ты — нет.

Сейчас он казался почти стариком. Я побывала с тобой в постели, подумала Аш, а кажется, совсем тебя не знаю. Он сказал:

— Ты храбра от природы. Разве я знал, до той минуты… турниры, учения… война — совсем другое. Аш с недоумением смотрела на него:

— Конечно, другое.

Они уставились друг на друга.

— Ты хочешь сказать: ты сделал это, потому что ты — трус?

Вместо ответа Фернандо дель Гиз повернулся и пошел прочь. В колеблющемся свете свечей не рассмотреть было его лица.

Аш открыла было рот, чтобы окликнуть его, но промолчала: никак не могла придумать, что же на самом деле хочет ему сказать.

Сквозь бубнящие голоса и шелест подписываемых бумаг она услышала, как башенные часы пробили четыре удара.

— Хватит ждать. — Она подала знак Рочестеру, решительно выкинув из головы дель Гиза. — Где бы ни была наша Фарис-полководец, сюда она не явилась. Собирай парней.

Томас Рочестер вытащил стрелков (поочередно) из конюшни, из кухни и из спальни служанок. Аш послала Гвидо за лошадьми, а сама вышла из дверей, держась между Рочестером и вторым арбалетчиком. Фрэнсис, здоровенный парень двух ярдов ростом, выглядел так, словно ему не нужен рычаг, чтобы натянуть арбалет, — он мог бы справиться одними зубами.

Небо над площадью было пустым. Черным. Все крики конюхов и стук подков терялись в лившемся сверху молчании.

Фрэнсис перекрестился:

— Хотел бы я увидеть явление Христа. Меня только все эти бедствия накануне пугают, а не сам Страшный суд.

Аш заметила покрывающие наручи рыжие пятнышки — уличная слякоть в теплом помещении успела проесть железо ржавчиной. Она ругнулась сквозь зубы и, в ожидании лошадей, принялась тереть сталь подушечкой пальца, покрытой льняной тканью.

— Капитан, — произнес мужской голос с визиготским акцентом. Аш подняла взгляд, успела заметить, что к ней обратился человек в ранге харифа, командира четырех десятков; что с ним двадцать человек; что у всех мечи в руках — и отпрыгнула, вытаскивая меч и громко окликнув Рочестера. Шесть или семь окольчуженных тел навалились на нее сзади и сшибли наземь.

Забрало салада ударилось о камни, так что Аш ткнулась лбом в подбивку шлема. Оглушенная, вывернула левую руку назад и ударила кулаком. Сталь перчатки на что-то наткнулась, над ней — или на ней — кто-то взвизгнул. Она согнула локоть. Доспех сам по себе — оружие. Крупная пластина в форме бабочки, защищавшая внутреннюю сторону локтевого сустава, на локте сходилась острым шипом. Аш дернула локтем назад и вверх, почувствовала, как шип проткнул кольчугу и воткнулся в плоть.

Вопль.

Она отбивалась, пыталась согнуть ноги, в отчаянном страхе, что кто-нибудь додумается перерезать сухожилия под коленями, не прикрытые броней. На правую руку навалились сразу двое, прижимая к земле кисть, сжимавшую меч. Кричали мужские голоса. Еще двое или трое прыгнули сверху на спину, зажав ее, невредимую и беспомощную, как краба в стальном панцире.

Их пыхтящие туши не давали ни малейшей возможности шевельнуться. Значит, хотят взять живой.

Кто-то сидел на плечах, не давая поднять голову. Перед глазами только булыжник мостовой, солома да дохлые пчелы. Почти рядом раздался мягкий удар и крик.

Надо было добиться позволения взять больший эскорт! Или уж отослать и Рочестера…

Она крепче сжала рукоять меча. Пальцы левой руки, на секунду забытой противниками, подогнула так, чтобы пластина манжеты торчала над запястьем, и ткнула наугад.

Промазала.

Кольчужный башмак опустился на ее правую руку, зажав пальцы между сталью перчатки и эфеса, всем весом мужского тела сплющивая кости.

Аш пронзительно вскрикнула. Руку отпустили. Кто-то пинком отбросил меч.

Снизу под открытое забрало просунулся кинжал; острие, подрагивая, замерло в дюйме от ее глаза.

Месяц, скрываясь за стенами базельской крепости, отбрасывал легкие тени. Вдали, высоко над башнями, тем же серебристым светом мерцали снега альпийских вершин.

На высокой изгороди блестел иней. «Иней летом!» — снова поразилась Аш, спотыкаясь в темноте. Откуда-то доносилось журчание фонтана и угадывалось движение множества одетых в железо тел.

Латы с меня не сняли, стало быть, намерены обращаться не без уважения; отобрали только меч; значит, не обязательно убьют…

— Какого беса все это? — попробовала возмутиться Аш. Ответа не последовало.

Закрытый садик — крошечная лужайка, окруженная восьмиугольной изгородью. Вьющиеся стебли карабкаются на деревянные рамы. Подстриженный газончик сбегает к фонтану — черные струи падают в бассейн белого мрамора. Воздух полон ароматов трав. Аш различила по запаху розмарин и «целитель ран»; к их запаху примешивался тонкий запашок гниющих роз. «Убиты морозом и гниют на стеблях», — решила Аш и зашагала по траве, окруженная стражниками — харифами.

За низким столиком, заваленным бумагами, сидел лицом к фонтанчику человек в кольчуге. Позади возвышались три фигуры, державшие в поднятых руках факелы. На глазах у Аш струйка пузырящейся смолы стекла на блестящие медью пальцы, но голем не дрогнул.

Свет факелов отбрасывал желтоватый отблеск на распущенные серебряные волосы девушки — визиготки.

Аш не справилась с собой, споткнулась, поскользнувшись на покрытой изморозью траве. Выпрямилась и остановилась, глядя на Фарис. Мое лицо, вот так я выгляжу…

Неужели такой меня и видят другие люди?

Я думала — я выше ростом.

— Вы же мой наниматель, прости Господи, — заговорила она вслух, возмущенно и неприязненно. — К чему все это? Я бы и так явилась. Вам достаточно было сказать. Зачем же так?

Женщина подняла голову.

— Затем, что я могу.

Аш задумчиво кивнула. Подошла ближе, утопая ногами в холодной сырости, пока рука харифа, опустившись на наплечник, не остановила ее в двух шагах от столика Фарис. Левая рука машинально опустилась придержать ножны — и наткнулась на пустоту. Аш покрепче расставила ноги, готовая в любую секунду рвануться — так быстро, как только возможно в латах.