Версальская история - Даниэла Стил

— Откуда ты знаешь?! — перебила его Дженнет. В голосе ее слышался самый настоящий страх, и Марк даже пожалел ее.

— Они мне звонили сегодня утром. Они очень расстроены, Дженни.

— Они даже не захотели поговорить с ним! А Джесс сказала, что она меня ненавидит. — В голосе Дженнет звенели слезы. — Марк, и это говорит мне моя дочь!

— Это не так. Просто ей больно и обидно. И еще она считает, что ты ее обманываешь. Джесс права, и мы оба это знаем. Ты рискуешь потерять ее доверие, Дженнет.

— Это ее не касается!.. — с горячностью возразила Дженнет, но ей недоставало убежденности.

— Может быть, и нет, но Джесс считает, что касается, — сказал Марк. — Во всяком случае, ты явно поторопилась знакомить детей с твоим другом.

Дженнет не стала говорить Марку, что сам Эдам давно настаивал на встрече с ее детьми. В конце концов она уступила, хотя ей тоже казалось, что нужно подождать еще. Она говорила Эдаму, что Джесс и Джейсон еще не готовы, но он заявил в ответ, что больше не желает скрываться и прятаться, словно преступник. «Можно подумать, ты стыдишься меня!» — сказал он сердито, и это решило дело. Дженнет пригласила Эдама на ужин, но все закончилось катастрофой. Дети не скрывали своей враждебности; они не пожелали даже разговаривать с Эдамом, когда же Дженнет прикрикнула на них, они просто выбежали из-за стола и закрылись в своих комнатах. И это была только прелюдия. Первоначально планировалось, что Эдам останется ночевать, но вместо этого они поссорились, и Эдам ушел, громко хлопнув дверью.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросила Дженнет.

— Ждать, — ответил Марк. — И постарайся не очень давить на детей, ведь им тоже нелегко. Дай им время. Быть может, все уладится само собой.

Но Дженнет в этом сомневалась. Эдам хотел переехать к ней в ближайшие дни; он не хотел даже ждать, пока они поженятся официально, и Дженнет не была уверена, что сумеет его отговорить. Но и терять Эдама она не хотела. Ни его, ни детей. Вот почему она буквально разрывалась, не в силах найти выход из создавшегося положения.

— Это не так просто, как ты думаешь, Марк, — сказала она жалобным голосом, пытаясь представить себя страдающей стороной, но оба понимали, что если кто в этой ситуации и был жертвой, то только не Дженнет.

— Все же постарайся не причинять детям лишних страданий, — предупредил Марк. — Одна ошибка, и ты можешь оттолкнуть их совсем… И вообще я не понимаю, как ты можешь требовать сочувствия от меня и от детей? Вспомни, ведь это ты разрушила нашу семью, разрушила ради этого мужчины, и рано или поздно дети об этом узнают. И тогда у них на тарелке окажется больше, чем они будут в состоянии проглотить.

Он и сам никак не мог смириться с тем, что произошло.

Марк продолжал любить Дженнет, и ему было трудно сохранять здравомыслие.

— У наших детей есть некоторые основания сердиться на тебя, Дженнет. На тебя и на него, — добавил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно спокойнее. Марк стремился быть объективным, хотя его и злило, что ему опять приходится выступать в роли миротворца. В их семье он был единственным, кому удавалось увидеть все аспекты той или иной проблемы и уладить конфликт. Это было его достоинством, но и слабостью — Марк редко отваживался на чем-то настаивать, если у него было подозрение, что им могут руководить эгоистические мотивы.

— Да. Может быть, — нехотя согласилась Дженнет. — Но я не уверена, что Эдам это понимает. У него нет своих детей, и он… не очень хорошо их понимает.

— В таком случае тебе следует подыскать себе другого мужчину, — жестко сказал Марк. — Такого, как я, например…

Дженнет долго молчала, и Марк почувствовал себя глупо. Наконец она сказала:

— Может быть, со временем они успокоятся…

Она очень на это надеялась, но у нее не было уверенности, что Эдам согласится ждать. Он хотел, чтобы ее дети полюбили его с первого взгляда, и их враждебное отношение обескуражило и разозлило его. Эдам уже потребовал, чтобы она «провела с ними беседу», и Дженнет не знала, как ей быть.

— Ладно, я тебе еще позвоню, — проговорил Марк и повесил трубку. После разговора он пролежал в постели еще два часа и только потом рискнул встать. На работу он приехал только в десять часов, а в двенадцать дети позвонили ему снова. Они только что вернулись из школы и поэтому сразу заговорили с ним о том, как бы им хотелось вернуться в Лос-Анджелес и жить с ним. Но Марк был тверд. Он сказал им, что не собирается предпринимать никаких поспешных шагов, и еще раз попросил Джесс и Джейсона успокоиться и взглянуть на вещи объективно. Но Джессика сразу заявила, что она «совершенно объективно» ненавидит Эдама и что она никогда не будет разговаривать с матерью, если та выйдет за него замуж.

— Мы хотим жить с тобой, па! — решительно закончила она свою взволнованную речь.

— А что, если я стану встречаться с какой-нибудь женщиной, а она вам не понравится? С кем вы будете жить тогда? — спросил Марк. — Нет, Джесс, от проблем нельзя бегать — толку от этого, во всяком случае, не будет. Проблемы надо решать!

— Почему ты так сказал? Может быть, у тебя тоже кто-то есть? — потрясение спросила Джессика. О такой возможности ни она, ни Джейсон не подумали.

— Нет, — честно ответил Марк. — У меня никого нет, но когда-нибудь это может случиться. И если эта женщина вам не понравится…

— В любом случае ты не бросал маму ради другой женщины, — решительно перебила Джессика. — Теперь я почти уверена, что это все из-за нее и из-за этого Эдама.

Для него-то слова дочери не были новостью, но Марк удивился проницательности дочери. Он по-прежнему не хотел говорить ей, как было дело, но и лгать Джессике Марк тоже не мог.

— Если ты заставишь нас жить с ней, папа, я все равно убегу, — решительно сказала Джессика.

— Не надо так говорить, Джесс. Это по меньшей мере несправедливо. Ты уже большая и должна понять, что произошло, — понять и успокоить брата, а не взвинчивать его еще больше. Давай поговорим об этом, когда у вас будут каникулы, хорошо? Может быть, к тому времени твое мнение изменится. Вдруг Эдам вам понравится, и…

— Никогда он нам не понравится! — перебила Джессика. — И не надейтесь!

Следующие две недели прошли в ожесточенных телефонных спорах, угрозах, слезах. Эдам оказался настолько нетерпелив, что заявил Джесс и Джейсону — он хочет жить с ними и с Дженнет, и к тому моменту, когда Марк снова приехал в Нью-Йорк, дети вели против матери самую настоящую войну. Все весенние каникулы ушли на бесплодные переговоры и увещевания, но дело так и не сдвинулось с мертвой точки. Напротив, ситуация только ухудшилась.

Дженнет приходилось сражаться сразу на два фронта, так как Эдам не отличался ангельским терпением. Он сказал ей, что, если Дженнет не позволит ему переехать к ней, он будет считать — она предпочла его детям. Когда же она просила его подождать, Эдам отвечал, что он и так ждал достаточно долго. Увы, Джессика и Джейсон не желали его ни видеть, ни знать. Своей матери они тоже объявили форменный бойкот, так как считали, что она предала их. Марк старался как мог исправить положение, но безуспешно.