Ночной принц и я - Елена Холодная

— Роман Евсеев? — подруга порылась в рюкзачке и вытащила тетрадку. С обложки на меня смотрел тот самый Казанова, не так давно объявившийся у нас дома. — Этот Роман Евсеев?

— Он, — ответила я хмуро. — Ты что по нему фанатеешь? НЕ замечала у тебя привязанности к женоподобным мужчинкам…

— На вкус и цвет товарища нет. Твой Лекс, конечно, тоже хорошо. Брутальный такой мужик, но блин ты посмотри какой Ромашечка лапочка…

— Ро…ро…ромашечка??? — закашлялась я. — Слушай, я его не только видеть не хочу, но и не чувствовать, и не ощущать. Мне он вообще по барабану. И чем дальше, тем лучше.

— Евсеев — самый завидный жених Москвы и третий в списке холостых мужчин России по версии, если я не ошибаюсь, "Гламур". Он — успешный актер, у него солидные гонорары. Будешь жить припеваючи.

— А ещё у него полным-полно шлюх в каждом городе и неадекватные, наверняка, поклонницы, — проворчала я. — Нет, спасибо, но гулящего мужа мне как-то не хочется. У меня есть Лекс и мне вполне его хватает.

— Дура! — возопила Елень. — Тебе предлагают легальную золотую жилу, а ты все также прешься не пойми куда за сокровищами пиратов. Тебе на блюдечке преподносят славу, внимание журналистов, деньги, возможность поступить в лучшие универы страны, а ты нос воротишь. Бабы, видите ли, у него в каждом городе. Да хоть мужики, Алис! Ты так же вполне можешь завести себе любовников целую кучу и каждый день менять их как перчатки. В шоу-бизнесе не обязательно хранить друг другу верность. Ты что думаешь у Лекса любовниц нет?

— Нет, — отрицательно покачала я головой, — мы с ним об этом уже говорили. Раньше были не более двух недель и расставание с откупом чем-нибудь золотым. И девушка не в обиде, и ему хорошо. Сейчас же ему нужна только я…

— Нет, — Ленка покрутила пальцем у виска, — Алис, ты совсем дурочка наивная? Да хоть будь он стопроцентно с одной стороны верным мужем, мужик всё равно по своей природе кобель. А им все равно несколько раз за год нужна разница в формах, размерах, цвете волос и прочее и прочее. Как ни крути, он тебе изменит. С таким подходом ты и в тридцать будешь искать своего Принца на белом коне. Только хоть раз сними розовые очки и не отворачивайся от того, что тебе само в руки идет…

От последних слов подруги я психанула и коротко бросив "пока" выбежала из раздевалки. Душили слезы. И чего они все придираются к тому, что у Лекса не вполне законный бизнес? Жизнь — штука сложная, каждый выживает как может. Обидевшись на весь белый свет, я потащилась в библиотеку. Бросив сумку на столик, уронила голову на руки. Почему же все так сложно? Я только начала понимать, что происходит вокруг меня, как все встало с головы на ноги. Как вообще может так быть?

— Алиса, что-нибудь случилось? — Елизавета Андреевна, наш библиотекарь, пододвинула стул рядом и теперь рассматривала меня с видом палеонтолога.

— Ничего, — шмыгнула носом я.

— А разводишь мокроту по какому поводу? Красивая умная девушка, которая не так давно прославилась на всю школу тем, что высказала всеми нелюбимому педагогу всю правду в глаза. Алиска, куда вся твоя смелость подевалась?

Я посмотрела на неё. Уже немолодая женщина с каштановыми завитыми волосами, одетая в белую кофточку с глубоким вырезом и синие джинсы. Чуть-чуть тронуты карие глаза подводкой, губы — светло-шоколадной помадой. На мой взгляд, при первой встрече ей нельзя было дать и сорока, а ведь Елизавете Андреевне уже 50. В молодости она была красивой (я видела фотографии) и, если бы не пристрастие к книгам, могла бы вполне сделать себе карьеру модели. С её-то ростом и внешними данными. Но шикарная женщина решила, что лучше прозябать в школе, чем вмешиваться в интриги и козни "подруг".

— Елизавета Андреевна, кажется, я влезла в то, что никак не смогу потянуть, — прошептала еле слышно я.

— Ну-ка, давай поподробней, — нахмурилась женщина. — И без утаек. Чем смогу, помогу.

Елизавета Андреевна носила статус "школьной ведьмы". Кто-то недолюбливал её, кто-то пугался, а кто-то любил. Последних было очень мало, но в их число относилась и я. А ещё я была в её "любимчиках". Все эти волосы, карие глаза, косметика были просто маской. Парик, линзы и краска, чтобы высветлить брови.

Я рассказала ей всё как на духу, разревевшись как первоклашка. Да, с такой любовью никаких нервов не хватит. Рассказ лился рекой, а библиотекарь не перебивала, лишь в некоторых моментах сжимала мою худенькую ладошку. В конце рассказа она встала и закрыла дверь, подошла к зеркалу и начала разоблачаться. Слетел парик, линзы опустились в специальный раствор, брови стали черными. Через пять минут на меня взирала цыганка из легенд, длинные смоляные волосы с синеватым отливом, непроницаемые черные глаза, не понять где зрачок, а где радужка, черные брови в разлет. И всё-это на смугловатой коже. Смотрелось потрясающе.

— Ну, чего застыла столбом? Садись! — Елизавета Андреевна села за чайный маленький столик и хлопнула по столешнице напротив.

Я тихонечко присела на предложенный пуфик и опустила свои ладони в протянутые её. Руки словно сжали тиски. Я невольно вздрогнула.

— Смотри в глаза, — приказала женщина.

Я послушно уставилась в её немигающую черноту. Мгновение спустя мне показалось, что меня уносит куда-то водоворот, а чужая воля обволакивает всё тело, лишая свободы движений. Я попробовала было дернуться, но тут же получила довольно сильный толчок, словно кто-то шлепнул меня… по мозгу.

— Будет семь смертей у тебя, красная девица. Шесть не избежишь, а седьмую можешь на себя взять, а можешь и отвести. Сокол твой ясный любит и лелеет тебя, только от любви этой не жди покоя, не принесет она добра, а немилый будет хорошим мужем. Только не видать тебе в этом браке счастья. Себя спасешь во грехе, змея подколодная оставит гнездо, если ты выберешь первый путь. Призраки прошлого будут преследовать тебя, голубка. Какой бы путь не выбрала, ты принесешь с собой только смерть и разруху. Ты сумеешь победить это, лишь принеся себя в жертву.

Слова отдавались болью в сердце и намертво запечатывались в мозгу. Я в ужасе смотрела на библиотекаря, когда та открыла глаза. Вряд ли она помнила, что шептала во время этого "ритуала", однако я могла сейчас слово в слово повторить её предсказание. Смерть? Разруха? Несчастья? Да что же я за существо такое? Быть с нелюбимым и оставаться в безопасности или быть с тем, за кого готова отдать жизнь, но подвергать себя и Лекса риску? Словно сама судьба подталкивала меня в объятия к Роману. Принести себя в жертву, да, пожалуйста. Ты же знаешь, Всевышний, я ЛЮБЛЮ!

Я боясь смотреть на Елизавету Андреевну, коряво извинилась, подхватила сумку и решила выбежать во двор. Отдышаться. Находиться в помещении больше не было сил. Прислонившись спиной к холодному металлу двери, я с тоской уставилась в затянутое тучами низкое небо. Застегнула накинутую куртку, не хотелось бы слечь с простудой завтра. Небо в ответ на мой молчаливый призыв заплакало дождиком, умывая моё и так разрисованное черными разводами лицо.