Рожденная во льду - Нора Робертс

– Пойдемте, я напою вас чаем. Ты позавтракал, Мерфи?

– Честно говоря, нет.

– Ладно, тогда ты еще немножко повозись с машиной, а, когда завтрак будет готов, я тебя позову.

Она взяла Мегги за руку и, обернувшись к крыльцу, увидела Грея. Щеки Брианы невольно порозовели от смущения и радости, сердце учащенно забилось, однако голос звучал ровно и непринужденно:

– Доброе утро, Грейсон! Я как раз собираюсь приготовить завтрак.

Грей понял, что она намерена вести себя при посторонних так, словно между ними ничего не произошло, и небрежно кивнул.

– Я вижу, сегодня у меня за столом будет компания. Доброе утро, Мегги!

– Доброе утро, Грей. Вид у вас вполне отдохнувший.

– Да, мне явно показан ирландский воздух, – он посторонился, давая сестрам пройти. – Ладно, пока суд да дело, я, пожалуй, погляжу, что там с машиной. Он подошел к открытому капоту.

– И каков приговор?

– Да все такой же. Осторожность прежде всего, – откликнулся Мерфи.

Грей прекрасно понял, что речь идет не о машине, и, засунув большие пальцы рук в карманы джинсов, вызывающе вскинул голову.

– По-прежнему оберегаешь ее? Это похвально. Но учти: я не Рори.

– А я тебя за него и не принимал никогда. – Мерфи задумчиво поскреб подбородок. – У нашей Бри сильный характер, но даже сильную женщину можно ранить небрежным словом или неосторожным поступком.

– Я не собираюсь этого делать, – заверил его Грей и, иронически подняв брови, поинтересовался: – А ты что, вздумал меня поколотить, Мерфи?

– Пока нет, – с улыбкой ответил тот. – Ты мне нравишься, Грейсон. И я надеюсь, мне не придется ломать тебе кости.

– Я тоже. – Грей с довольным видом покосился на мотор. – Ну что? Может, пора устроить этой развалюхе приличные похороны?

– Эх, если бы… – вздохнул в ответ Мерфи. И, придя к полному взаимопониманию, они нырнули под капот.

Сидя на кухне, Мегги терпеливо ждала, пока сварится ароматный кофе. Кон радостно пожирал завтрак, а наспех одевшаяся и повязавшая фартук Бриана деловито резала бекон.

– Я встала сегодня поздно, – принялась оправдываться Бриана, – и не успела испечь булочки. Но зато хлеба у меня вдоволь.

Мегги села к столу, зная, что Бриана не любит, когда ей мешают священнодействовать.

– У тебя все нормально, Бри? – неожиданно спросила она.

– Да. А в чем дело? Послушай, может, ты тоже хочешь сосиску?

– Мне все равно. Бри… – Мегги нервно провела пятерней по волосам. – Он у тебя первый, да?

Бриана отложила нож и молча потупилась. Мегги встала из-за стола и заходила по кухне, машинально потирая свой большой живот.

– Ты думаешь, я не догадалась? Да достаточно посмотреть, как вы общаетесь, как смотрите друг на Друга.

– Значит, у меня на лбу написано «падшая женщина»? – холодно спросила Бриана.

– Черт возьми, да я совсем не то имела в виду! – раздраженно воскликнула Мегги. – Только круглый дурак не догадался бы, что между вами происходит.

А их мать совсем не дура. И она со дня на день вернется… Подумав об этом, Мегги угрюмо сдвинула брови.

– Я не собираюсь лезть не в свое дело и навязываться с советами, – продолжала она, – но пойми, мне небезразлична твоя судьба. Вот я и спрашиваю, все ли у тебя нормально.

Бриана улыбнулась, ее напряженные плечи заметно расслабились.

– Не просто нормально, а великолепно, Мегги! Он прекрасно ко мне относится. Грей очень добрый и ласковый.

Мегги погладила сестру по щеке и шутливо взъерошила ее волосы.

– Ты влюблена в него?

– Да.

– А он?

– Он привык быть сам по себе, приходить и уходить, когда вздумается. Ему не хочется себя связывать. Мегги покачала головой.

– И ты надеешься это изменить?

– А ты считаешь, мне не удастся? – повернувшись к сестре спиной, тихо спросила Бриана.

– Я считаю, что он законченный идиот, если не любит тебя. Но пытаться изменить взрослого человека – это гиблое дело. Ты потратишь уйму времени и почти ничего не добьешься.

– Я готова принимать Грея таким, какой он есть, но мне надо понять, на что он способен. Я бы сумела создать для него домашний очаг, Мегги… если бы он согласился… – Бриана осеклась и поспешила отмахнуться даже от мысли о семейном уюте. – Хотя я так далеко не загадываю. Грей сделал меня счастливой, и пока мне этого достаточно.

Мегги вздохнула. Ей хотелось надеяться, что сестра говорит правду.

– А как быть с матерью?

– Я не позволю ей отравить нашу радость. – Глаза Брианы стали похожи на льдинки, и она принялась деловито ссыпать в кастрюлю нарезанную кубиками картошку. – Что же касается всего прочего, то я еще не решила. Но ты в это не вмешивайся, хорошо?

– Хорошо. – Мегги тяжело опустилась на стул ~ она была уже на девятом месяце и быстро уставала. – Вчера объявился нью-йоркский детектив.

– Да? И что? Он разыскал Аманду?

– Все гораздо сложнее, чем мы предполагали. Он нашел ее брата, отставного полицейского, который живет в Нью-Йорке.

– Ну так это многообещающее начало! – Бриана оживилась и начала энергично размешивать тесто для оладий.

– Увы, дальше дело застопорилось. Этот человек сперва заявил, что никакой сестры у него нет. Когда же сыщик показал ему копию свидетельства о рождении и прочие документы Аманды, Деннис Догерти заявил, что уже двадцать пять лет не имеет о ней известий. И вообще она ему больше не сестра. Дескать, она влипла в неприятность и сбежала из дому. Куда сбежала, он не знает, да его это и не интересует.

– Тем хуже для него, – пробормотала Бриана. – А родители? Родители Аманды знают что-нибудь?

– Их уже нет в живых. Мать умерла всего год назад. Есть еще сестра. Она замужем, живет на западе США. Детектив и с ней поговорил. Она не такая злыдня, но толку от разговора все равно не было.

– Не может быть, чтобы она не знала! – возмутилась Бриана. – Ей наверняка известно, где надо искать сестру.

– Похоже, что нет. По-видимому, родственники порвали с Амандой, когда она призналась им, что беременна, и не захотела назвать имя отца ребенка. – Мегги поджала губы. – Понятия не имею, кого она этим ограждала: то ли папу, то ли себя, то ли младенца. Но, судя по рассказам сестры, во время семейной сцены было произнесено немало горьких слов. Родители Аманды, ирландцы по происхождению, были очень набожными и восприняли беременность незамужней дочери как несмываемый позор для всей семьи. Они требовали, чтобы она уехала, тайком от знакомых родила ребенка и сдала его в приют. Аманда не согласилась, и с тех пор они ее больше не видели. Если она и предпринимала потом попытки примириться с родителями, сестра об этом не знает, а братец, может, и знает, да помалкивает.