Босоногая баронесса - Джоан Смит

– Не обвиняйте меня! Что еще вы могли от меня ожидать?

– Я надеялся, что девушка, на которой я собираюсь жениться, доверяет мне и по крайней мере выслушает рассказ о происшедшем в моем изложении.

– Так или иначе у вас не было искреннего желания жениться на мне, – сказала Лаура.

– Совершенно верно! Именно поэтому я и сделал вам предложение!

– Мы приехали, – сказала Лаура, потому что карета остановилась, их спор мог подождать.

Хайятт открыл дверцу, не дожидаясь услуги кучера. Он взглянул в сторону Пантеона и увидел трех франтов, в стельку пьяных.

– Вам лучше подождать в карете, – сказал он Лауре.

– Так вот он каков, Пантеон! – Лаура оглядела здание.

Ее охватило страстное желание войти. Слишком уж много она слышала о Пантеоне, чтобы не желать взглянуть собственными глазами! В ее воображении он сиял очарованием сладкого запретного плода. Но лишь самые отчаянные леди переступали его порог, и Лаура слегка упрекала себя за то, что никогда не пыталась совершить какой-либо невероятный шаг. Может, Ливви права – тайные встречи с джентльменами, презрение к поклонникам, подобным Тальману, посещение Пантеона… – может, стоит поступать именно так?

– Мне хотелось бы посетить Пантеон, Хайятт, – сказала Лаура.

Хайятт обратил внимание, что она по забывчивости опустила слово „лорд“, которое беспокоило его весь вечер, и он не смог не заметить также выражение отчаянного желания на ее лице.

– Пантеон – не подходящее место для леди. И кроме того, у вас нет маски и домино.

– Я могу понадобиться Ливви, – попыталась ухватиться Лаура за любой, даже столь неубедительный, предлог.

Она с надеждой ожидала решения Хайятта. Он нахмурился.

– Я должна хоть разок взглянуть на Пантеон, – созналась Лаура в истинной причине своей настойчивости.

– Мисс Харвуд, беру на себя смелость заявить, что вы обманщица! Под вашей чопорной внешностью бьется сердце распутной женщины. Вы уже совершеннолетняя, и, если вы желаете войти в Пантеон, не имея даже маски, чтобы скрыть свою распущенность, я не могу помешать вам. Но если к вам пристанет компания расхлябанных повес, виноваты будете только вы сами, меня тогда не вмешивайте, я убегу, ведь я крайне недоброжелательно отношусь к подобным нескромным увеселениям, – сказал Хайятт, но его улыбка не оставляла сомнений, что он согласен провести Лауру в Пантеон и защитить ее от расхлябанных повес.

Хайятт удивленно наблюдал, как ее губы раскрылись в ответной смелой улыбке:

– Еще один грех будет не слишком уж заметен в вашем багаже, Хайятт, а обо мне не беспокойтесь! Будьте до конца рыцарем и проводите меня.

– Вот как мужчина из-за женщины теряет свою репутацию, мисс Харвуд, – пошутил Хайятт, беря ее под руку и направляясь к главному входу. – Джентльмен становится жертвой любой смазливой кокетки, соизволившей подмигнуть ему! Будьте осторожны, а то я однажды постучу в дверь вашего будуара поздней ночью, и на мне будут один чулки!

– Наверняка вы можете подыскать кого-нибудь получше, нежели жеманную лицемерку вроде меня. В Пантеоне, говорят, полно женщин легкого поведения.

– Они моя обычная участь, – вежливо заметил Хайятт, – но каждому человеку хочется время от времени изменить жизнь.

– Я же шучу! – возмутилась Лаура серьезности, с которой ответил Хайятт, но Хайятт уже смеялся.

Он придержал дверь, пропуская Лауру, и она вошла в Пантеон. В вестибюле не было никого, кроме привратника и двух дам, у которых не хватило денег, чтобы заплатить за вход. Они хотели к кому-нибудь пристать, чтобы попасть в зал.

– Вам лучше остаться здесь, – сказал Хайятт. – Держитесь поближе к привратнику, пока я осмотрю залы.

– Я не могу остаться одна! – возразила Лаура, цепляясь за его рукав, так как в вестибюле появилось несколько подвыпивших мужчин, и они переводили оценивающие взгляды с девиц на Лауру.

– Конечно, не можете, – согласился Хайятт. – Что я вам говорил? Хорошо, я отведу вас к карете.

Не успел он договорить, как сверху послышался тяжелый топот, и со стороны лестницы раздался шум голосов.

– Пройдемте, джентльмены. Арестантская ждет вас. Когда протрезвеете, можете послать за поручителем.

– О боже! – воскликнула Лаура, крепче прижимаясь к Хайятту.

Среди нарушителей порядка, которых выводили из зала полицейские, Лаура заметила Ярроу, у него был разбит нос, пьяные глаза остекленели. Она взглянула на Хайятта, и тот приподнял бровь, давая понять Лауре, что тоже узнал Ярроу.

– Ливви наверняка здесь, – прошептала Лаура. – Слава богу, она, кажется, избежала тюрьмы!

– Именно джентльмены принимают, как правило, на себя главный удар, хотя во всем всегда виновны дамы, – с притворной досадой произнес Хайятт.

– Удалось ли мистеру Медоузу разыскать Оливию? Мы должны узнать это, прежде чем покинем Пантеон!

– Вам не терпится проникнуть в зал, Лаура? Увы, я не возьму вас с собой и поднимусь наверх один, пока полицейские здесь. Они защитят вас в случае чего.

Лаура так и не успела решить, всерьез ли хочет покинуть ее Хайятт, или он опять шутит, как увидела мистера Медоуза. Он сходил по лестнице, держа за одну руку совершенно подавленную баронессу, а за другую мисс Карстерс. Оливия хлюпала носом в платочек, Анжела Карстерс старалась выглядеть равнодушной.

– Я нашел ее! – объявил торжественно Медоуз. – Она жива и невредима, но очень потрясена.

Оливия, оторвав от лица платочек, сквозь хлюпанье произнесла:

– Все было ужасно! Мне следовало слушать тебя, кузина. У него не хватило денег на шампанское. Ты не скажешь ведь тете Хетти?

– Что сказать, мы придумает в карете! Идем! – предложила Лаура, обнимая баронессу.

Она взглянула на Хайятта, чтобы поблагодарить, и увидела, как он разочарован.

– Но я должна поехать с ней, извините, Хайятт! – попросила она. – Вы очень нам всем помогли!

– Медоуз может сам отвезти баронессу домой, – сказал Хайятт без особой надежды.

– Я позабочусь о том, чтобы обе эти молодые леди благополучно добрались домой, – пообещал Медоуз, кивая головой в сторону Анжелы и Оливии.

Разумеется, вначале он собирался завезти мисс Карстерс, чтобы затем оказаться с Оливией в карете наедине. Никогда прежде баронесса не была в столь подавленном состоянии, и он надеялся извлечь выгоду из него.

– Не стоит расстраивать ваших компаньонок! Мы скажем, что баронесса почувствовала усталость, и я отвез ее поэтому домой. А вы отвезете мисс Харвуд, Хайятт?

– Да, конечно! Но мы, наверное, вернемся сначала к Пекфорду, чтобы повальсировать немного.

Заметив синюю маску в руке Оливии, он повернулся к ней и взял ее за руку.