Тайны йога-центра - Виктор Корнеев

Джай-баба с усмешкой посмотрел на меня, и я был поражен и испуган этим бездонным взглядом, от которого пахнуло вечностью.

Действительно, должен признаться, в то время я как раз штудировал различные философские трактаты, пытаясь найти ответы на мучавшие меня вопросы. Но обсуждать такие сложные материи с этим полуграмотным шарлатаном, как я тогда его для себя оценивал, не имело никакого смысла. Поэтому я перевел разговор на тему влияния хатха-йоги на организм человека, и Джай-баба настойчиво рекомендовал мне пройти курс обучения у него в йога-центре под его личным руководством и наблюдением. Я обещал подумать и с тем покинул обитель «живого бога».

Спустя примерно полгода я осознал, как тогда ошибался в своей оценке личности Джай-бабы. Нет, он не просто очередной шарлатан, он даже не человек в обычном понимании.

Наша вторая встреча состоялась уже у меня в кабинете. Он пришел ко мне без приглашения или предупреждения. В промежутке между этими встречами мы несколько раз общались друг с другом на заседаниях Общества наследников Ост-Индских компаний, но эти встречи были не в счет. Я искренне удивился и даже, признаюсь, немного испугался, когда в тот вечер дверь моего кабинета неожиданно открылась, и на пороге появился Джай-баба. Тогда я уже был близок к раскрытию тайны «сомы», проследил ее связь с гибелью деда и отца.

— Я решил избавить вас от необходимости беспокоить себя, нервничать, готовясь к встрече со мной, без которой вам теперь, я чувствую, никак не обойтись, — вместо приветствия сказал Джай-баба, заходя в мой кабинет и плотно закрывая за собой дверь. — Знаете, я всегда любил людей ищущих, устремленных к раскрытию всяческих тайн. Но меня удручает, что даже они так и не могут понять целиком смысл той жизни, которой живут. Впрочем, в этом трудно винить людей. Не может же, если привести сравнение на нынешний манер, простой калькулятор решать задачи, которые под силу лишь мощному компьютеру. Бедняга Сократ был тысячу раз прав, утверждая, что самое позорное невежество — воображать, будто знаешь то, чего не знаешь. — Джай-баба прошел в комнату и бесцеремонно уселся на ковре, подогнув под себя ноги. — Неужели вы, биологи, да еще к тому же изучающие социальное поведение людей, так никогда и не сможете догадаться, что есть человек? Вы же уже сами в состоянии создавать почти подобных себе электронных роботов — правда, пока полностью зависимых от вас. Вы же должны знать о таком психическом состоянии человека, как сомнамбулизм, при котором он становится, по определению ученых, «живым автоматом, у которого сознательная воля временами нарушена». Но для меня это — самое прямое свидетельство того, что человек есть не что иное, как биоробот, правда сделанный в отличие от немногих таких, как я, из очень непрочного и недолговечного материала. — Джай-баба сухо откашлялся, и мне вдруг показалось, что передо мной — древний старик. Затем он продолжил:

— Чтобы вам было понятно, давайте представим, что одного робота вы делаете из прочного металла, а другого, скажем, из непрочного картона, но при этом начальные интеллектуальные возможности у них одинаковые. Кто имеет предпосылки развить свой интеллект? Вероятно, тот, кто сделан из прочного металла, так как период его распада намного длиннее и за долгую жизнь он сможет накопить гораздо больше знаний. Но можно сделать так, что картонные роботы за свою короткую жизнь научились бы создавать себе подобных и передавать им накопленные знания. Тогда шансы у обоих роботов развить свой интеллект становятся более равными. Считайте поэтому, что я — представитель первого вида роботов, тогда как вы — соответственно относитесь ко второму виду.

Джай-бабе, вероятно, понравилось это найденное им сравнение, которое, впрочем, мне мало что объяснило.

— Я давно знаю, и об этом уже упоминал в прошлую нашу встречу, что вы, как и миллионы вам подобных, окончательно запутались и не в силах отличить добро от зла. Вы выдумали доброго бога и злого дьявола, что, однако, устроило только наиболее примитивных из вас. Правда, некоторые подошли, как я знаю, вплотную к правильному ответу на этот вопрос, но он, к сожалению, не может еще устроить большинство человечества.

По назидательному топу удобно расположившегося на полу мистика, которого еще недавно я считал одним из тех обыкновенных шарлатанов, что заполонили страны Востока, ловко облапошивая местных и иностранных дуралеев, я понял, что эта тема его интересует сейчас более всего.

— Так вот, вам должны быть известны слова о том, что человек почти всегда находит возможность согласовать свои поступки с голосом совести и оправдать приносимое ближнему зло. В обыденной жизни поступкам противника обыкновенно приписывают дурные намерения. Разве я не прав?

Джай-баба посмотрел на меня, будто ожидая поддержки, а затем продолжал свой затянувшийся монолог:

— Вот вы, безусловно, считаете меня не просто дурным человеком, а злодеем, который с помощью того, что вы называете Корпорацией, готов поработить весь мир. А что делать, если иначе человечество просто само себя уничтожит в один прекрасный момент? Причина тому будет простая — одной индивидуальности не понравится другая индивидуальность и ее идеи. Так лучше, наверное, последовать примеру термитов и изолировать себя от самоуничтожения.

Мой собеседник продолжал говорить, а я старался понять, каким образом ему стало известно содержание моих исследований.

— Можно без особого труда, мой дорогой друг, — продолжал Джай-баба, — найти примеры тому, как добро часто идет прямо вразрез с интересами общества. Добрый человек зачастую приносит поэтому больше зла, чем добра, — история полна примеров тому, не так ли? Недаром говорят, что нравственность, исключительно подчиняющаяся чувству, есть не что иное, как карикатура на настоящую нравственность. Последнее же можно определить как поведение человека, руководимое разумной, подчеркиваю — разумной, симпатией. Так, мать может сочувствовать своему ребенку, когда он принужден принять невкусное лекарство, но, если симпатия ее разумна, она не удовлетворит ее во вред здоровью ребенка.

— Значит, насколько я могу вас понять, вы хотите дать человечеству чудотворное и долгожданное лекарство, которое сможет излечить его от всех бед, — решил я перейти постепенно в наступление. — Человечество не хочет этого, но вы попытаетесь заставить его выпить лекарство и тем сделать его счастливым даже против его собственной воли. А в качестве доктора решили использовать «Кэпитал корпорейшн» и «Биохим», не так ли?

— Я подозревал, что вам все же удалось добраться до тайны «сомы», но, уверяю вас, — те выводы, к которым вы пришли, не только ошибочны, но и опасны.

— И об этом свидетельствует печальный опыт моих предков — это вы хотите сказать? — стараясь сохранять спокойствие, спросил я.

Джай-баба покачал головой и вновь усмехнулся.

— Мне все же интересно, как вы это узнали. А впрочем, это особого значения уже не имеет. Да, ваш дед был неплохим энергичным парнем, но слишком честным и доверчивым. Именно это ему в конце концов и повредило. Людям просто надо плыть по великой реке времени, а не пытаться изменить ее русло. Для этого у них слишком мало сил.

Мой гость замолчал, я тоже не решался о чем-нибудь его спросить, поскольку никак не мог понять, в своем ли уме мой собеседник.

— Вы зря ополчились на Корпорацию, — вновь без всякой видимой связи с предыдущим произнес Джай-баба. — Вам с ней не справиться, она вас просто раздавит, как уже раздавила ваших отца и деда, сотни, тысячи, сотни тысяч таких вот идеалистов, как вы. К тому же Корпорация несет истинное счастье людям и делает это очень доступным способом через «напиток богов» — «сому». Вы человек образованный и знаете, что при самом благоприятном стечении обстоятельств Солнце угаснет через 10 миллионов лет и жизнь на Земле, вся органическая жизнь неминуемо погибнет. Каждый человек в отдельности этого не боится и об этом не думает, но он страшится только своей индивидуальной смерти, и это портит ему всю его недолгую жизнь. Парадокс в том и состоит, что человечество знает — оно обречено на гибель и не боится, а индивидуум всю свою жизнь боится смерти, и с самого начала цивилизации его мысли вертятся вокруг этого. Он так привязан к своей материальной оболочке, что боится ее потерять, хотя видит, как день ото дня она разрушается. Человеку не дано знать о том, как устроено мироздание, хотя он и отчаянно пытается расширить свои представления. Вот вы удивляетесь, откуда я знаю ход ваших мыслей. А это просто объяснить — мой разум чувствует гораздо больше, чем разум обычного рядового человека, в голове которого тоже есть что-то подобное антенне телевизора, но она отключена, и только редко, раз или два в жизни, она случайно включается, тогда человек познает неведомое или общается с будущим или давно прошедшим. Йога может развить эту функцию, но ненамного. Мне же удалось то, что недоступно даже самому усердному йогу, — мои антенны работают в полную силу. Я в состоянии увидеть, соприкоснуться с тем, что было сто, тысячу лет назад. Вся история записана, но эту запись не дано прочесть человеку. За все существование рода людского едва наберется десяток, другой людей, приобщившихся к этой тайне. Среди них — Моисей и Будда, Христос и Магомет. Но люди не могли еще принять их и поэтому обожествляли. Все они — воплощение одной и той же идеи, которую было необходимо донести до людей через им подобных. Сравните Библию, Коран, Бхатватгиту, учения Махавиры и Заратустры, и вы увидите, что в них больше сходства, чем отличия, — все они послания людям. От кого — этого и я не могу сказать, поскольку человеческий разум этого все равно не в силах понять. Вы ищете ответ на вопрос, почему погибли ваши предки. Я отвечу — они стали на пути судьбы. И вам я этого не советую, хотя знаю — моему совету вы не внемлете.