Переписка 1826-1837 - Александр Пушкин

С истинным почтением и совершенною преданностию честь имею быть милостивый государь, Вашим всепокорнейшим слугою М. Розберг.

546. П. А. Плетневу. 9 декабря 1830 г. Москва.

Милый! я в Москве с 5 декабря. Нашел тещу озлобленную на меня, и на силу с нею сладил — но слава богу — сладил. На силу прорвался я и сквозь карантины — два раза выезжал из Болдина и возвращался. Но слава богу, сладил и тут. Пришли мне денег сколько можно более. [465] Здесь ломбард закрыт и я на мели. Что Годунов? Скажу тебе (за тайну) что я в [466] Болдине писал, как давно уже не писал. Вот что я привез сюда: 2 [гл[авы]] последние главы Онегина, 8-ую и 9-ую, совсем готовые в печать. Повесть писанную октавами (стихов 400), которую выдадим Anonyme. Несколько драматических [467] сцен, или маленьких трагедий, имянно: Скупой Рыцарь, Моцарт и Салиери, Пир во время Чумы, и Д.[он] Жуан. Сверх того написал около 30 мелких стихотворений. Хорошо? Еще не всё: (Весьма секретное) * Написал я прозою 5 повестей, от которых Баратынский ржет и бьется — и которые напечатаем также Anonyme. Под моим именем нельзя будет, ибо Булгарин заругает. И так русская словесность головою выдана Булгарину и Гречу! жаль — но чего смотрел и Дельвиг? охота ему было печатать конфектный билетец этого несносного Лавинья. Но всё же Дельвиг должен оправдаться перед государем. Он может доказать, что никогда в его Газете не было и тени, не только мятежности, но и недоброжелательства к правительству. Поговори с ним об этом. А то шпионы-литераторы заедят его как барана, а не как барона. Прости, душа, здоров будь — это главное.

9 декабря.

Адрес: Его высокоблагородию м. г. Петру Александровичу Плетневу, в С. Петербург в Екатерининск.[ом] Институте.

____________

* для тебя единого.

547. Е. М. Хитрово. 9 декабря 1830 г. Москва.

En rentrant à Moscou, Madame, j'ai trouvé chez la P-sse Dolg.[orouky] un paquet de votre part. C'était des gazettes de France et la tragédie de Dumas — tout était nouvelles pour moi, malheureux pestiféré de Нижний. Quelle année! quels événements! La nouvelle de l'insurrection de Pologne m'a tout à fait bouleversé. Nos vieux ennemis seront donc exterminés et c'est ainsi que rien de ce qu'a fait Alexandre ne pourra subsister, car rien n'est basé sur les véritables intérêts de la Russie, et ne pose que sur des considérations de vanité personnelles, d'effet théâtral etc… Connaissez-vous le mot sanglant du Maréchal votre Père? A son entrée à Vilna, les Polonais vinrent se jetter à ses pieds. Встаньте, leur dit-il, помните, что вы русские. — Nous ne pouvons que plaindre les Polonais. Nous sommes trop puissants pour les haïr, la guerre qui va s'ouvrir sera une guerre d'extermination — ou du moins devrait l'être. L'amour de la patrie, tel qu'il peut exister dans une âme polonaise, a toujours été un sentiment funèbre. Voyez leur poète Mickevicz. — Tout cela m'attriste beaucoup. La Russie a besoin de repos. Je viens de la parcourir. La sublime visite de l'Empereur a ranimé Moscou, mais il n'a pu être à la fois dans tous les 16 gouvernements empestés. Le peuple est abattu et irrité. L'année 1830 est une triste année pour nous. Espérons — c'est toujours bien fait d'espérer.

9 décembre.

Адрес: Madame Hitrof à St Péters[bourg] [468]

548. E. M. Хитрово. 11 декабря 1830 г. Москва.

Mon père vient de m'envoyer une lettre que vous m'avez adressée à la campagne. Vous devez être aussi assurée de ma reconnaissance, que je le suis de l'intérêt que vous daignez prendre à mon sort. Je ne vous en parlerai donc pas, Madame. Quant à la nouvelle de ma rupture, elle est fausse et n'est fondée que sur ma longue retraite et mon silence habituel avec mes amis. Ce qui m'intéresse pour le moment, c'est ce qui se passe en Europe. Les élections de la France sont, ditesvous, dans un bon esprit. Qu'appelez-vous un bon esprit? Je tremble qu'ils ne mettent en tout cela la pétulance de la victoire, et que Louis-Philippe ne soit par trop roi-soliveau. La nouvelle loi des élections mettra au banc des députés une génération jeune, violente, peu effrayée des excès de la révolution républicaine qu'elle n'a connue que par les mémoires et qu'elle n'a pas traversée. Je ne lis pas encore les journaux, car je n'ai pas encore eu le temps de me reconnaître. Quant aux journaux Russes je vous avoue que la suppression de la Gazette littéraire m'a fort étonné. Sans doute l'éditeur a eu tort d'inserrer le billet de bonbon de C.[asimir] la Vigne — mais ce journal est si inoffensif, si ennuyeux dans sa gravité qu'il n'est lu que des littérateurs et qu'il est tout à fait étranger même aux allusions de la politique. J'en suis fâché pour Delvig, homme tranquille, père de famille, tout à fait estimable et auquel cependant la sottise ou l'inadvertance d'un moment peuvent nuire auprès du gouvernement et cela dans un moment où il sollicitait pour sa mère,veuve du Général Delvig, une pension de Sa Majesté.

Veuillez, Madame, me mettre aux pieds des Comtesses vos filles, dont la bienveillance m'est plus que précieuse, et souffrez que je reste aux vôtres.

11 dec. [469]

549. П. А. Вяземский — Пушкину. 19 декабря 1830 г. Остафьево.

Я третьего дня и позабыл попросить тебя побывать у князя Юсупова и от меня поразведать его о Ф.[он] Визине. Вижу по письмам, что они были знакомы. Не вспомнит ли к.[нязь] каких-нибудь анекдотов о нем, острых слов его? Нет ли писем его? Поразведай его также о Зинов[ь]еве, бывшем министре нашем [470] в Мадрите, и Мусине-Пушкине, нашем после в Лондоне: они были общие приятели Ф.[он] Визину. Узнай, кто говорил: chez nous mieux [471]. Скажи князю, что я сам не адресуюсь к нему, чтобы не обеспокоить письмом. На словах легче переспросить и отвечать. Пожалуйста съезди и пришли мне протокол твоего следственного заседания.

Прости. 19-го д. 1830.

Нет ли у князя на памяти чего-нибудь о Стакельберге, бывшем в Варшаве, о Маркове? Всё это из Ф.[он]-Визинской шайки.

Адрес: Александру Сергеевичу Пушкину.

550. Пушкин и С. Д. Киселев — Н. С. Алексееву. 26 декабря 1830 г. Москва.

Мой милый, как несправедливы — твои упреки моей забывчивости и лени! Из писем твоих вижу я, душа моя, что мои до тебя не доходят. Не знаю, кого винить, не смею никого винить; но я писал к тебе несколько раз (или, чтоб не солгать) два раза — стихами и прозою, как бывало в старину. Ты пишешь, что ты постарел, мой вечно юный; желал бы посмотреть на твою лысину и морщины; вероятно и ты не узнал бы меня: я оброс бакенбардами, остригся под гребешок — остепенился, обрюзг — но это еще ничего — я сговорен, душа моя, сговорен и женюсь! и непременно дам тебе знать, что такое женатая жизнь. Пиши мне, мой милый, о тех местах, где ты скучаешь, но которые сделались уже милы моему воображению — о берегах Быка, о Кишеневе, о красавицах вероятно состаревшихся — о Еврейке, которую так долго и так упорно таил ты от меня, своего черного друга — о Пулхерии, о Стамо, о Худобашеве, об Инзове, об Липранди, словом обо всех близких моему воспоминанию, женщин[ах] и мужчин[ах] [472] живых и мертвых. Пребывание мое в Бессарабии доселе не оставило никаких следов ни поэтических, ни прозаических. Дай срок — надеюсь, что когда-нибудь ты увидишь, что ничто мною не забыто. Прости, радость моя. Пиши же мне.

26 дек.

[С. Д. Киселев: ][473]

Писать мне в одном письме с Пушкиным конечно есть преступление, но за то ты легко можешь разделить его на два листка. — Немало мне стоило труда заставить его писать, и то мне кажется он забыл, что пишет в Бухарест, а не в Кишенев! —

Холера у нас продолжается, но уже гораздо слабея. К брату посылаю дневную ведомость, из коей можешь видеть общий итог в числе умерших двое Офросимовых, а протчие ни для тебя ни для меня не интересны. —

Пушкин женится на Ганчеровой; между нами сказать, на бездушной красавице, и мне сдается, что он бы с удовольствием заключил отступной трактат!..

Пиши мне, любезный Алексеев, сколько можно [про[страннее][?]] чаще и больше, ты тем премного обяжешь.

душою и сердцем преданного друга Киселева.

Адрес: [474] Его высокоблагородию милостивому государю Николаю Степановичу Алексееву. В Бухаресте.

551. П. В. Нащокину. Декабрь (после 5) 1830 г. Москва.

Сей час еду богу молиться и взял с собою последнюю сотню. Узнай пожалуйста, где живет мой татарин и, коли можешь, достань с своей стороны тысячи две.

552. П. А. Вяземскому. Конец (не ранее 27–28) декабря 1830 г. Москва.

К тебе собираюсь. Но по службе должен провести сегодняшний и завтрашний день в Москве у невесты. Сев.[ерных] Цв.[етов] еще не получил. Борис Г.[одунов] здесь, но у меня его еще нет. Поклон мой всем вам.

ПЕРЕПИСКА 1831

553. H. А. Полевому. 1 января 1831 г. Москва.

Милостивый государь Николай Алексеевич,

Искренно благодарю Вас за присылку Телеграфа, приятное для меня доказательство, что наше литературное разногласие не [изме[нило]] совсем расстроило наши прежние сношения. Жалею, что еще не могу доставить Вам Б.[ориса] Годунова, который уже вышел, но мною не получен.

С истинным почтением честь имею быть милостивый государь Ваш покорнейший слуга Александр Пушкин.

1. Генв. 1831.

554. H. А. Полевой — Пушкину. 1 января 1831 г. Москва.

Милостивый государь Александр Сергеевич.

Верьте, верьте, что глубокое почтение мое к Вам никогда не изменялось и не изменится. В самой литтературной неприязни, Ваше имя, вы, всегда были для меня предметом искреннего уважения, потому что Вы у нас один и единственный. Сердечно поздравляю Вас с Новым годом, и желаю Вам всего хорошего.

С совершенною преданностию, есмь и буду Ваш, милостивого государя покорнейший слуга Николай Полевой.