Град на краю (СИ) - Вильданов Тимур

Ещё неделю назад тут нескончаемой чередой шли караваны со скотом из Заповедника. Богата Уфа, а вот прокормить себя не может. Люций помнил, как двадцать лет уезжал из Уфы. Тогда вокруг Столицы было полно деревень. Он вернулся спустя двенадцать лет, деревень уже не было. Уфа богата, но почему-то налоги там одни из самых высоких в республике. Все, кто хотел работать на себя и жить вольно, бежали Заповедник. Бескрайний, холмистый лес к западу от Сибая. Коротко башкирское лето, но травы и фуража там вырастает столько, что скот можно кормить до следующего года. Люди там растворялись, появляясь осенью, продавая скот за оружие и лекарства. Зимой они предпочитали не появляться — боялись, что на них выйдут по следам. Что Орда, что уфимские им были не нужны. Вот сейчас, когда снег начал таять и стало тяжело взять след, они снова появились, и тут на охоту вышли отряды Орды. Заповедник затаился, так что еды в Сибае можно было ждать только из Уфы.

Ещё Люций подумал, что всё это было бессмысленно. Вся его борьба, весь идеализм. Он не смог за свою жизнь спасти никого. Всё, что они делали, было бесполезно. Сколько жизней он порушил в процессе, пытаясь сохранить кого-то. Свою жизнь Люций точно не смог спасти. В который раз он думал, что нужно было остаться на заводе, с Ольгой. Ведь сам виноват, что пошёл добровольцем в лагерь!

Комендант подумал, что когда-то он яростно ненавидел всех, кто пытался отсидеться в стороне. Особенно тех, кто с началом Зимы пытался построить маленький мирок, спрятав запасы. Тогда это было массово, люди объединялись в коммуны, скупали дома в деревнях, рыли погреба. В первые годы были специальные отряды, которые громили их, забирали сохранённое: генераторы, лекарства. Это была инициатива армейских, но Люций в глубине души разделял этот подход. Еда была вторична, ни одни запасы не могли сравниться с индустриальным сельским хозяйством, которое создавалось тогда. Одна вертикальная ферма в торговом центре могла кормить тысячи людей, на этом фоне погреб еды был мизерной добычей.

Люций понимал, что желание отсидеться было медленной смертью. Нужно было объединять людей для переработки нефти, получения топлива, обслуживая котельных и электростанция, добычи руды и металла, чтобы заменять сгорающее от нещадной эксплуатации оборудование. Нужно было наладить производство удобрений, создать теплицы и фермы, чтобы кормить массу людей.

Каждый должен был работать на общее благо. Его часто упрекали, что он не хочет делать людей из Внешнего города горожанами. Люций знал, стоит их поселить в освободившихся домах, они бы стали требовать прав и питания, ничего не принося для города. В первые годы Зимы у него было много такого опыта.

Он слышал про институт «Верхний Мир» — филиал Института Вавилово в Соликамске. Работа в институте была только для девяноста учёных и врачей, и трёх десятков техников, кто обеспечивал хранение архива семян. Там были свои теплицы, какое-то хозяйство, которое могло прокормить и сотни. Отец Грека вывез три сотни чиновников с убежищ в Уфе и разместил там. Но стоило пришлым людям обжиться, они тут же взяли власть в институте, обязав учёных кормить их.

По слухам, именно так Александера стал комендантом Межгорья. У него был доступ к кодам от ворот Института, за возможность отправить туда семьи один из министров Республики сумел сделать отца Грека комендантом. Люций не знал подробностей, но в итоге погибли и чиновники, и большая часть учёных.

Люций прошёл мимо охраны Фактории, без предупреждения войдя в кабинет майора. Гильза встретил его, развалившись в кресле, гоняя зубочистку между уголка рта. В комнату вслед за Люцием зашёл один из бойцов. Весь какой-то мелкий и щуплый, не похожий на остальных здоровяков. Он поставил на стол чайник и две чашки. Гильза налил чай, поставил перед комендантом. Комендант не стал пить, видя жирный намёк — чая в городе не было уже пару недель.

— Почему ты не поддержал Александеру? — спросил Люций устало.

Гильза встал, смотря на карту Республики.

— Упрямый ты. Не хотел я его поддерживать, я тебя хочу видеть на этом посту. Если мы договоримся, я отыграю назад.

Гильза всё сделал правильно. Выкрутил ему руки и теперь может требовать всё, что захочет. Люцию даже стало жаль Александеру, тот верил, что победил. Вот только это играло ему на руку, Глухарь и Дмитрий точно станут сговорчивее перед угрозой получить Александеру на посту коменданта.

«А ведь он тоже боится, — подумал комендант. — Трясётся, что взбунтуются шахтёры, и руда перестанет поступать в Уфу. Переживает, что Северяне зажмут поставки скота, а это значит голод для Уфы. Ужасается, что мы скажем дружно, нахрен нужно, и откажемся от торговли с Уфой. Не так уж это и выгодно, нам с ними работать, и они это понимают. Больше всех нас боится, потому что и видит больше чем мы. Вот и сейчас, сам ведь столько сил положил, чтобы меня сместить, но сейчас сам же и дал заднюю. И каждый день, наверное, слушает сердце и думает, не откажет ли сегодня? И таблетки твои я видел, красные, от сердца».

— Ты нормальный мужик. У меня к тебе нет вопросов. Но твой подход не устраивает Уфу, — сказал Гильза.

— С каких это пор Уфа решает за Сибай?

— Ну ты же умный. Понимаешь, каким становиться мир. Уфа вынуждена будет это решать, чтобы не решала Орда.

Комендант кивнул.

— Я понимаю. Как вы это жителям Сибая объясните? Думаете, им это по душе?

— Да. Большинство, так или иначе, понимают, что нужно присоединяться.

— Боюсь, так вы второе Кумертау получите.

Гильза помрачнел.

— Вот это бы не хотелось. Кстати, про поезд. Ты всерьёз думаешь, что тебе бы дали самому начать гонять караваны в Уфу? Не смеши меня, в Магнитогорске вас бы ждал бронепоезд Белорецких. Им появление конкурента тоже нафиг не нужно.

Комендант промолчал. Есть ещё пути до Уральской Республики. У тех тоже есть бронепоезда. Уфимские мнили себя центром России, но мир не замыкался на них.

— Ладно. Предположим, я согласен, — сказал Люций. Мне нужно продовольствие на месяц, две тысячи пайков в день. Какие ваши условия?

— Мелочь. Как и говорил, мы заменим Расима. Александера, думаю будет отличным начальником рудоуправления. Уберём Дмитрия. Сменим людей на станции.

Вот это было неожиданно. В этом случае Артур наверняка будет начальником охраны.

— Вы на него замените Расимыча? На Александеру?

Гильза улыбнулся и кивнул.

— Расим тоже был из армейских, ничего, насобачился.

— И как же вы убедили Грека отказаться от поста начальника охраны?

— Да ерунда. Но было условие. Ты отдаёшь ему свою маленькую заначку.

Люций рассмеялся и встал из-за стола.

— Я подумаю.

— Подумай, — сказал Гильза, — выбора у тебя нет. Ты надеялся, что у тебя получиться сбежать с таким сокровищем?

* * *

Оказавшись за городом, Комендант почувствовал себя лучше. Он всё ещё был на свободе, ещё мог бороться. Тем более, Василь ещё продолжал действовать. Умница Василь, как же Люций недооценил его. Сумел убрать с шахматного поля Плюху, справился с Армянином, при этом так, что в городе ни у кого и мысли не возникло, что тут была какая-то несправедливость. После гибели Армянина Фангат резко осмелел, набрав почти сорок человек и, как Александера не упирался, им выдали оружие. Пусть охотничьи карабины и двустволки, но ведь оружие!

Так что осталось решить два вопроса, и он устроит такой сюрприз им всем! Ну а пока можно было посидеть и на шахтах, если всё пойдёт не так, то отсюда, если что, проще сбежать в Заповедник. Горы и лес, вот они, час ходу на лыжах. Он с тоской подумал о квартире и накопленном барахле, а с другой стороны и чёрт с ним.

Первой задачей был Глухарь. Эта задачка попроще, у него было полно информации об образе жизни показушника. Хоть главный фермер на людях и скромен, но тайком сибаритствует. Кучу раз его видели в ресторане Ели (а на какие шиши, спрашивается), всё время крутился на рынке, скупая дорогие вещи. Хороший человек для его целей, очень хороший. Такого можно и сохранить после выборов, контролировать его легко.