Старые дороги - Галина Дмитриевна Гончарова

человеком.

– Вот-вот. Сейчас посмотрим, что у нас есть, а потом вы с Иларио сходите докупите что надо. Он знает, куда именно. Пока наш дом не опечатали, надо пополнить запасы, чтобы мы могли прожить несколько недель. У нас есть вино, масло… но что-то наверняка необходимо.

– Я… схожу?

Джакомо закатил глаза.

– Мия, племянница… ты же умная девушка. Я не знаю, кто из нас останется на ногах, кто сляжет…

Мия поняла. Сейчас не время соблюдать разные благоглупости. Выжить бы! Может статься, она останется одна, с детьми на руках. А может, и нет. Интересно, ее особенность дает устойчивость к болезни?

Мие оставалось только гадать. Может, дает, может, не дает… мама заболела, а вот она в порядке. И Энцо в порядке, и сестрички… или пока в порядке?

Какое ж страшное слово – пока. Особенно во время эпидемии.

* * *

Мия шла по улицам Эвроны.

Некогда веселый и яркий город словно вымер.

Хотя почему – словно?

Невдалеке промелькнула тележка. Она знала, на такие, крашенные в красный цвет, складывают трупы… девушка невольно поежилась.

– Далеко нам еще идти?

Иларио качнул головой.

– Нет. Рядом.

После проверки запасов обнаружилась нехватка белой муки. Да и сахара не мешало бы еще прикупить, и вяленого мяса…

То, с чем почти не надо возиться.

Испечь лепешки на скорую руку, ах да…

Молоко, яйца…

Эврону закрыли на сорок дней. И никакого молока, никаких яиц… хотя и ладно! И так обойдется!

Феретти жили небогато, Мия могла испечь и обычные лепешки, на воде. Справится. А по дороге зайдет к лекарю. Ньор Рефелли помог уже один раз, может, и еще поможет?

* * *

Мии повезло. Она и купить все смогла, и ньор Рефелли был дома. Выслушал девочку и покачал головой.

– Дана Мия, я не смогу вам помочь. Понимаете, я просто не могу… черная смерть – болезнь, о которой мы практически ничего не знаем. Мы знаем, что она приходит, но не знаем, как именно. И не знаем, почему одни умирают, а другие выздоравливают, не знаем толком, как ее лечить.

Мия даже головой помотала.

– Вы же лекарь.

– Я могу сказать вам, что делать, но поможет ли это? Не знаю…

– Так что именно делать? – Мия достала серебряную монету. – Не прошу прийти к нам, вы понимаете…

Рефелли кивнул.

Чего уж тут понимать? Придет он, не придет он, результат будет один и тот же. Человек или справится сам, или не справится. От него ничего не зависит.

– Дана Мия, кто именно у вас заболел?

– Мать и тетка. Мы перенесли их в одну комнату и ухаживаем за ними.

– У них набухли чумные бубоны?

Мия задумалась, но ненадолго.

– У матери – да, у тетки – нет.

– Скорее всего, ваша тетка умрет через несколько дней.

– Почему?

– Если бубон появился, с отравленной кровью и слизью из него выходит вся зараза. Если его нет… ядовитая кровь циркулирует в организме.

– Так… А если выпустить ядовитую кровь?

– Ваша тетка умрет еще быстрее. Не переживет кровопотери. Поверьте, дана, это уже пробовали сделать.

Мия задумчиво кивнула.

– Понятно. А у мамы он набухает… в паху.

– Размер бубона?

Мия задумалась.

– Примерно как куриное яйцо. И очень болезненный. До него даже дотронуться нельзя, маме даже в беспамятстве больно.

Лекарь с грустью поглядел на девушку, еще ребенка… жалко. Ему всех было жалко. И в то же время он не сомневался: в следующие несколько дней умрет не одна такая же.

Чума косит всех, не разбирая ни кто, ни кого…

– Вы кормите мать и тетку, дана?

– Да, ньор Рефелли. Но получается очень плохо.

– Заставляйте их есть, дана. Хоть как, но заставляйте. Подберите что-то более питательное, яйца, варенные в сливках, мед, вино, кормите почаще, каждые два-три часа, сейчас их телам нужны силы, чтобы бороться с болезнью. Хотя… часто и это не помогает.

– Но пусть у них будет на один шанс больше, – кивнула Мия. – Что еще?

– Чаще меняйте одежду. Маска вам будет мешать, но вы можете дышать через тряпку, которая смочена в настое можжевельника или полыни. Обрызгивайте отваром этих трав комнату, держите окна закрытыми… больным нужно тепло. Горячие кирпичи к ногам, теплые одеяла…

– Так…

– Для вашей матери… сделайте припарку на бубон.

– Из чего?

– Мед, хлеб, горчичные зерна. Смешать и прикладывать.

– Это… помогает?

– Поможет прорваться бубону. Если он прорвется, ваша мать может выжить. Это ее единственный шанс.

– Поняла. А для тетки? Если в ней сейчас отравленная кровь… хоть что-то я сделать смогу?

– Можете попробовать клизму, все же немного, да поможет. Можете рвотное.

– Их и так обеих постоянно рвет.

– Тогда только клизму[15].

Мия вздохнула, потерла лоб.

– Я попробую…

– Я могу прислать к вам сиделку… но я бы не рекомендовал.

– Да? Почему?

– Потому что сиделки сейчас… как бы это вежливее сказать, дана…

– Словами! – рыкнула Мия. – Что с ними не так!

– Те, у кого есть дом и семья, сейчас с ними. А уличные… вы понимаете, дана?

Дана понимала.

– Перебьемся, дана, – тихо шепнул ей Иларио. – Я, вы, дан – должны справиться.

– Попробуем. – И уже лекарю: – Ньор Рефелли, я пока не нуждаюсь в услугах сиделки, но если вы зайдете к нам дня через два… Вы сможете?

– Я постараюсь, дана. Берегите себя.

Мия только вздохнула.

Себя…

Вот о себе она почему-то и не думала. Брата бы уберечь, сестер… зачем они вообще приехали в эту проклятую Эврону?! Как хорошо было в Феретти!

* * *

Дома никаких изменений не было.

Мия вздохнула, потом еще раз проверила запасы, все пересчитала и отдала ключи дяде. Тот неотлучно сидел с больными.

– Оставь у себя, Мия.

– Хорошо, дядя.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не слишком хорошо. Но это не болезнь, просто усталость.

– Тогда иди и поспи. Мы с Иларио пока справимся, а ты отдохнешь. А еще лучше – поспите. И ты, и Иларио. Потом меня сменишь ты, потом Иларио, потом опять я. Будем чередовать уход, иначе свалимся от усталости. И… слуги решили уйти. Я не удерживал.

Мия кивнула.

– Все? Никто не остался?

– Ваша служанка. Мария. Она сейчас с детьми. У нее тоже нет признаков заболевания.

Мия кивнула повторно. Чувствовала она себя как фарфоровый болванчик с головой на ниточке. Или как марионетка.

Голова гудела… Болезнь?

Нет. Усталость. А даже если и болезнь… она не поддастся! У нее мама! И брат, и сестры, и… и вообще! Метаморфы не должны умирать от чумы, их и так мало осталось!

– Я думала о ней хуже. Потом надо извиниться.

Джакомо кивнул.

– Она, конечно, дура. Но хотя бы верная… Я сказал ей, чтобы пока она к больным не подходила… пусть сидят отдельно.

Мия с этим была полностью согласна.

– Пойду приготовлю что-нибудь покушать. Может, лепешки испеку или хлеб…

– Ты умеешь?

– Я училась в Феретти, у кухарки.

Если уж честно – пряталась Мия на кухне. От типично женских занятий вроде шитья и вышивания, которые ей решительно не нравились. Ну и постепенно готовить научилась.

И неплохо, кстати говоря.

Еще и на конюшне пряталась, но кони ей сейчас без надобности. Так что девушка подошла к больным, поцеловала мать в щеку – и отправилась на кухню решительным шагом.

Говорите, яйца,