Оператор совковой лопаты - Сергей Калашников

Нет, он понимает, что бывают на свете разные важные проблемы, что приходящих за ножиками индейцев надо занять чем-то реальным, но рядом с ним красивая и юная женщина, считающаяся, между прочим, его женой, а он… тупица. Надо же схватить за косу и завалить. Интересно, будет отбиваться?

Глава 46. Очень длинный вечер

Всё оказалось значительно хуже. Супруга была девственницей. Еще недавно. Буквально вот только что. А сейчас она — травмированная женщина, которой к тому же очень больно. Н-да! Такую операцию лучше проводить в обстановке стационара, причём, после тщательной подготовки и, не побоимся этого слова, глубокой разведки, а не кавалерийским наскоком. Теперь приходиться успокаивать бедную и… превращать обстановку в стационарную. Он, в конце концов, индеец, или как? Топор у него с собой что, для красоты? А у Сайки наверняка есть клубок шпагата.

Выбрал два деревца, приладил между ними жердь у самой земли. От третьего деревца снова жердь, перпендикулярно первой. А на неё новый перпендикуляр от четвёртого стволика. И замкнул контур от него на первую жердочку снова перпендикуляром. Теперь подряд сухостойные стволики рубим, ветки прочь, и рядок за рядком возводим каркас стен и односкатной крыши. Час работы — стройматериал под рукой, шпагат решает проблемы крепления.

Кора с упавших берёз отходит сама. Совсем трухлявую пропускаем, остальную кладём на кровлю, палками прижали, шпагатом палки привязали. Ту же кору на стены шипами от вот этого кустика (потом спрошу, как называется) прибиваем, палками снаружи прижимаем, и сами палки привязываем.

Ложе из лапника, очаг из камней, дырка для дыма с подветренной стороны под свесом кровли, а пламя до потолка настоящие индейцы не практикуют. Ну вот, может и не самый правильный вигвам, но ничем не хуже. Можно приглашать пострадавшую и организовывать за ней нормальный уход. Тепло и кров совмещены — значит, жильё. Часа за два управился.

— Миша, а зачем ты построил этот домик? — Сайка смотрит за тем, как муж засыпает в установленный на углы трёх камней горшок наструганные корешки.

— В палатке тесновато, и огонь не разведёшь. Пока ты поправишься, поживём с удобствами.

— Женщины говорили мне, что это больно в первый раз. Я не думала, что так сильно.

— Люди разные, — Мишка добавляет в бульон из вяленого мяса горсть крупы. — Вроде бы все одинаково устроены, а вот, поди ж ты. Да и мне следовало быть аккуратней. Расслабился я за последнее время с опытными женщинами.

— Они тебя любят. Говорят, что с тобой им хорошо… — недоговорила. Понятно, что ей-то как раз хорошо не было.

Мишка молчит. А что тут скажешь. Исправляться придётся не словами, и не сегодня. Про эту девуш… женщину он маловато знает. И со словами всякими у него нынче неважно, это, наверное, чувство вины. А вот Сайка на него не злится. С её точки зрения он ни капельки не виноват в своей требовательной неуклюжести. Самец. И этим всё сказано.

Раз не выходит словами и нельзя руками, так хоть глазами поинтересуется. Он с женами своими немало балаболил на разные темы, а сейчас смотрит на пакунок спутницы, что всю дорогу как прилепленный сидел у неё за спиной. Это не тюк, не короб, не корзина, не рюкзак и не ранец. Широкие лямки со стяжками на груди и поясе, армированная вертикальными прутьями спина, мягкая опора на крестец — натуральный станковый рюкзак, но не рюкзак, а… нет определения. Коробок из коры для походной посуды — горшки ведь, их бить не стоит. У спины одеяло, достаточное, чтобы лечь и укрыться. Сумка с отделениями для провианта. Еще сумка, кисеты. Справа тул с охотничьими стрелами, слева — налуч.

Заметно тяжелей, чем туристские прибамбасы современного ему мира, но вес приемлемый. В одном предмете сосредоточено всё, что необходимо для пешего перехода. Шатёр-палатку Мишка нёс — два полотнища и два треугольника. Всё, что про снаряжение путешественников излагал он в кругу семьи, учтено и использовано. С учётом возможностей местных материалов, конечно. Значительно тяжелее получилось — куда деваться. Менее удобно — завязки и шнуровки вместо пряжек. Но у Айн такой же предмет бывает пристроен за спиной, когда она отлучается из места постоянной дислокации. Любят девчата пройтись по окрестностям с луком. Ну, таких вот ему Питамакан привёл. Ника и Ласточка по сравнению с ними домоседки. Хотя, про Ласточку он, наверное, неправ. Точно. Без конца ведь травки собирает, и камушки Карасику таскает.

— Саечка, а интересно, сколько времени тебе понадобилось, чтобы отыскать этот путь?

— Я его не искала. Эта тропа существует столько, сколько живут на земле люди. По ней с юга приходят за камнями для ножей и наконечников.

— И топоров, — невольно завершает список Мишка.

— Для топоров лучшие куски привозят с запада. Это очень далеко.

— И что взамен просят те, кто их доставляет? — возникло подозрение, что тут имеется некая торговля. Меновая, конечно.

— Обычно люди сами едут за тем, что им нужно. Для себя, для рода. Или с соседями сговариваются каких охотников послать. Надо ведь чтобы кто-то дорогу показал, или знал язык, на котором можно спросить у тех, кто живёт в тех краях.

Да, связи тут совсем непохожи на торговые. Группы людей независимы, и общаются между собой слабо. Встречи в основном происходят случайно.

— Но иногда с севера привозят медные ножи и браслеты. Выменивают на них маис — он может долго храниться. На случай если год голодный, очень помогает, — разбавляет вдруг Саечка Мишкин пессимизм. — Табак с юга. Или от Солёной Воды — очень большие кости.

Да, коммерция в этих местах не процветает, и ладно, а вот нечто важное он, кажется, упустил.

— А скажи мне, пожалуйста, вот ты сказала «тропа». Но ведь никакой тропы не было, — вспомнил он, наконец, своё недоумение. И тут же пожалел, что не смолчал. Распахнутые от изумления глаза девушки, казалось, сейчас выскочат из орбит. Рановато он себя в индейцы записал. Нет в нём присущей этим людям замечательности.

Итак, вокруг него сложилось обширное многоотраслевое хозяйство. Оседлое поселение, привлекающее к себе пристальное внимание массы людей. И на символическом посту Великого Вождя становится неуютно. С другой стороны условия проживания комфортны. Рутина управленческой работы идёт без его участия. Это необременительно. Да что он мелет! Это же идеальная ситуация. Распоряжаться всем, до чего можешь дотянуться, и не перед кем ни за что не отвечать. Даже неудобно как-то перед индейцами.

Опять же другая сторона вопроса. Где-то в такой комбинации обязательно должно скрываться некое внутреннее противоречие. Период расслабленного благодушия непременно взорвётся клубком проблем, созревание которых было упущено из виду. Потому что не думал. Присказка про чёрные и белые полоски в жизни ведь не с потолка взята. Вот сейчас, когда торопиться некуда, можно попытаться сообразить, что ему может угрожать.