Скрижаль Мораны - Наталья Жильцова

— Быть того не может. — Я изумленно протерла глаза, но эльфийское зрение здесь было ни при чем: крыса, которая уже пару часов как должна была быть трупом, продолжала попискивать и бодро перебирать лапками.

— Ари-и, — я тихонько пихнула эльфа в бок, — а разве убитая тобой крыса не должна была уже сдохнуть?

— Должна, — сонно подтвердил тот. — Я же ее убил. Она и сдохла.

— Да? А это тогда что?

— Что? — Ари, щурясь, глянул на крысу, и лицо его тотчас приняло озадаченное выражение. — Что за ерунда? Никогда такого не видел. Род?

Сопение.

— Ро-од!

Сопение усилилось.

— Да проснись ты. — Эльф дернул некроманта за ногу.

— Мм, чего надо? — отбрыкиваясь, с раздражением откликнулся Род.

— У нас тут крыса бессмертная, — пожаловалась я.

— И демон с ней.

— Род, она реально не дохнет!

Род неохотно вылез из-под одеяла, щелчком создал шар света и хмуро уставился на нас.

— Где?

— Вон! — Я ткнула пальцем в крысу.

— Хм. — Род посмотрел на хвостатую.

Потом спрыгнул с сеновала и склонился над крысой, впрочем, почти тотчас выпрямился.

— Да это ж нежить, — изумленно констатировал он. — Весьма странный подвид, но несомненно нежить. Когда-то это была обычная крыса, а теперь ей пока башку не отрубишь, физически не убьешь.

Ари немедля отсек крысе голову, и та затихла, полностью подтвердив правоту слов Рода.

— Теперь понятно, почему на них яды не действуют, — с умным видом покивала я.

— Да, пожалуй. — Род задумчиво выудил из корзины кусок холодной курицы. — Жаль, у нас времени нет, так бы я тут остановился на недельку, изучить, что это за существа такие.

— Надо тогда хотя бы старосте сказать, — предложил Ари. — Чтобы народ понапрасну яды не переводил.

— Утром расскажем, — отмахнулся Род. — Чего посреди ночи людей будить, тем более что сейчас помочь мы не сможем.

— А нам чего, всю ночь среди нежити спать? — Я разом припомнила весь свой небогатый опыт общения с трупами и призраками и нервно уставилась на него.

— Тень, это всего лишь крысы.

— Это крысы-нежить! — поправила я, все больше пугаясь. — В лесу ты нас от простых комаров барьером защищал, а здесь готов среди такой пакости без защиты остаться? Я против! Я не хочу спать среди неизвестного подвида трупаков!

Некромант недовольно выдохнул, но я продолжала упрямо смотреть на него, всем видом показывая, что и сама не засну, и ему не дам.

— Демон с тобой, — ругнулся Род, со вздохом дожевал курицу и, отбросив косточки, вытер руки о балахон.

Некромант достал церемониальный нож и пошел вырезать на стенах по углам какие-то знаки, что-то бормоча себе под нос. Закончив, он выставил нас с Ари во двор, а сам встал на пороге и резко поднял руки.

— Con lagrimas hass, en los ojos estrella hass! Me fui alejando espiritu hass, dejar todo atras espiritu hass! — выкрикнул он, и стены амбара на мгновение полыхнули фиолетовым.

Одновременно послышался нестройный писк и через мгновение стих.

— Все, — вслух подтвердил Род.

— Что это было? — полюбопытствовала я, едва мы вернулись на сеновал.

— Ритуал запечатывания, через годик сама сможешь повторить. Суть в том, что нежить сюда войти не сможет, а та, что была внутри, подохла, — лениво пояснил некромант. — А теперь уже давай спи, нам еще долгий путь предстоит.

Встали мы затемно, с первыми петухами и, быстро расправившись с остатками содержимого корзинки, пошли к старосте. Услышав о ночном происшествии, тот недоверчиво уставился на Рода:

— Крысы-нежить? Но я не раз видел их дохлыми, и попыток ожить они не делали!

— И тем не менее. — Некромант пожал плечами. — Не стану утверждать точно, но, скорее всего, они оживают только по ночам, поэтому этого никто и не заметил.

— Хм, — староста задумчиво пожевал губу, — тогда это объясняет, почему их количество не уменьшается. Сможете их уничтожить?

— Думаю, да. — Род кивнул. — Но необходимо время, чтобы разобраться, откуда они такие поналезли, а мы сейчас спешим. Так что давайте, как мы со своим делом закончим, я вернусь и разберусь с нежитью. Или пришлю кого-нибудь из знакомых свободных некромантов. Не против?

Староста был согласен, на том и порешили.

Деревню мы покидали, когда уже окончательно рассвело. Перед самым отъездом жена старосты завернула в дорогу еще хлеба и молока, чем окончательно переменила мое изначальное мнение о здешних жителях на сугубо положительное. Правда, Род ворчал, говоря, что предпочтет в следующий раз ночевать в лесу — там, мол, хоть поспать можно, однако настроения это мне не испортило.

На чистом весеннем небе сияло яркое утреннее солнце, поднимая настроение и обещая во всех отношениях замечательный день.

Небольшая комнатушка, совершенно без мебели, с единственным зашторенным окном была залита мягким белым светом. Источником этого света являлся восседавший с закрытыми глазами прямо на полу человек, а точнее, то, что он носил на груди. Скрижаль Мораны. Бессмертие архимага Визула. Он чувствовал защиту, он изучал ее, с каждой минутой пропитываясь силой Скрижали все больше и больше.

Раздался тихий стук.

— Входи, Элезар, — не открывая глаз, разрешил Визул, и в комнату тотчас проскользнул невысокий магистр в белоснежном балахоне.

— Мое почтение, светлейший, — поприветствовал он, склонив голову.

— Что нового?

— Темные архимаги до сих пор не покинули город, — откликнулся Элезар. — Архимаг Анхайлиг распорядился, чтобы Академия продолжила работу в обычном режиме, и даже отослал многих вернувшихся адептов обратно практиковаться. Непонятно, на что они надеются?

— Анхайлиг умен, — тихо ответил Визул. — Он не допустит паники и будет держаться до конца… До своего неизбежного конца. Думаю, это он тоже понимает. — Архимаг открыл сияющие лазурью глаза. — Передай братству, что скоро я полностью восстановлю силы, и тогда наконец наступит наша эпоха Света!

— Конечно, светлейший. — Магистр снова поклонился, однако из комнаты не вышел, вдруг нерешительно застыв на пороге.

— Что-то еще?

— Да, небольшая мелочь. — Элезар замялся. — Среди адептов, которые покинули Академию, была и Антеро.

— Это неважно. — Визул рассеянно улыбнулся. — Теперь неважно…

12

За высоким стрельчатым окном его кабинета алел закат. Золотисто-пурпурные лучи угасающего солнца огненными сполохами скользили по серым стенам, пытались зацепиться за редкую мебель и умирали, едва коснувшись обсидиановой статуэтки Мораны. Богиня не любила свет, как и он, как и многие обитатели этого кабинета до него.