Искатели Миров - Сергей Лисицын

Что-то коротко щелкнуло.

Император с удивлением смотрел на сломанный стилус.

Друид, со вздохом поднявшись, подошел к столу, аккуратно разжал намертво сведенные судорогой пальцы.

Сказал с укоризной:

— А мог бы, между прочим, руку поранить.

Повертев обломки в руках, сунул себе в карман.

И пробурчал:

— Еще пара переходов у нас есть. Двое Видящих, причем на разных судах, дали одинаковые рекомендации. Продержаться. По их словам, картинка стартующего через некую неопределенную... — он замялся, подбирая слово, — конструкцию флота, очень сильна.

— Два перехода, — покачал головой император, — два... это огромные ресурсы, это время, за которое мы могли бы расформировать флот и дать группам уйти в прыжок, оставив прикрытие, это... — он махнул рукой, — это два перехода неизвестности, во время которых мы можем потерять всё.

— Тогда принимай решение сейчас, — голос друида был тих, но тверд. Он стоял перед императором — широко расставив ноги, сцепив руки за спиной, чуть опустив голову, и смотрел исподлобья. Со спокойным упрямством человека, решившего не сойти с места, не добившись однозначного ответа:

— Решай. Этого ждут все. Ты знаешь — точка невозврата не там — два скачка спустя. Она здесь и сейчас. Выйдя отсюда, ты должен отдать приказ, который люди выполнят без тени сомнения.

Император сидел, невидящим взглядом упершись в девственно чистую столешницу

***

— Ничего необычного не вижу, — Ян и Огерд снова и снова просматривали записи с беспилотников, направленных Огердом в безымянную систему.

Яхта вышла из гиперпространства сутки назад, совершив прыжок от аварийной базы. Пребывание там запомнилось всем лихорадочной деятельностью и свинцовой усталостью, навалившейся на экипаж после окончания погрузки, проверки всех систем корабля и дозаправки двигателей.

Все это время яхта пряталась в огромной полости одного из астероидов, вращавшихся вокруг мертвой, миллионы лет назад сожженной собственным солнцем планеты. Тратить время на создание искусственной атмосферы не стали, работали в легких скафандрах, и под конец Яну стало казаться, что единственным звуком в мире является его собственное тяжелое дыхание.

Но без тех же беспилотников дальше делать было нечего, как и без тяжелых исследовательских скафандров, и они таскали и таскали неудобные для переноски вручную контейнеры, забивая внутренние помещения яхты.

В результате корабль стал похож, как мрачно пробурчал, пробираясь по загроможденному коридору, Огерд, на «телегу мародеров».

И все было необходимо. Все надо было уместить, другой базы попросту не существовало.

Наконец, когда стало ясно, что больше запихнуть в яхту уже ничего не удастся, Огерд скомандовал взлет.

— Знать бы, что именно мы ищем, — Ян в сотый раз увеличивал и уменьшал картинку, показывающую всё ту же пустоту пространства с висящими в ней каменными шарами планетоидов и их спутников.

— Висеть рядом с системой до бесконечности мы не можем, обследовать ее полностью тоже не получится, просто не хватит ресурсов. Положимся на удачу или здравый смысл? — он приблизил снимок одного из спутников самой крупной планеты системы и вдруг резко подался вперед, словно собрался нырнуть внутрь голограммы.

— А это что? — Ян указывал на темное пятно, похожее на тень от горы или глубокую расщелину.

— Давай посмотрим, — без особого энтузиазма отозвался Огерд, настраивая параметры отображения.

— Похоже на тень, но, — он нажал несколько клавиш, приближая изображение и разворачивая его, — что может такую тень отбрасывать?

— Смотри, вот склон горы, — Ян показал тонким стилусом на фрагмент изображения, — вот группа валунов, даже не валунов, столбов. Видишь, в какую сторону они наклонены?

— Так... так-так, — понявший, куда именно смотреть, Огерд разворачивал изображение, рассматривая его с другой точки, — а вот этот обломок скалы...

Он замолчал, пытаясь понять увиденное.

— Тень в другую сторону падает, — хлопнул напарника по плечу Ян.

— Точно! Словно обломок лежит на чем-то.

— На чем-то прозрачном. Какая-то наклонная плоскость из абсолютно прозрачного материала.

— Отправляем бот?

— Да. Садись на место дублера, давай посмотрим вместе.

Каждый беспилотник нес на борту — это еще и исследовательский бот — аппарат с возможностью дистанционного управления, предназначенный для обследования поверхности. Аппарат напоминал мяч для регби, снабженный двумя толстыми изогнутыми крыльями, которые на самом деле крыльями не были, хотя в случае необходимости могли до определенной степени стабилизировать полет.

В «крыльях» содержались многочисленные манипуляторы, отсеки для забора и хранения образцов и даже маломощный излучатель.

Оторвавшись от днища машины, бот стремительно «упал» к поверхности планетоида и, чуть заметно покачиваясь, остановился неподалеку от странной расселины.

Осторожно управляя ботом с помощью специального джойстика, Огерд направил аппарат туда, где, отбрасывая тень, лежал обломок скалы.

— Посмотри на показания — это действительно какой-то совершенно прозрачный материал, — негромко сказал Ян. Он смотрел на небольшой экран, на котором транслировались данные с бота.

Сейчас темная масса полностью закрывала обзор. Тьма мягко качнулась, аппарат повис над расселиной. Бот сканировал пространство вокруг себя во всех возможных диапазонах, и постепенно на экране прорисовывалась картинка, полученная на основе поступившей информации.

То, что казалось утонувшим в тени провалом — трещиной в поверхности, выглядело на экране гроздью мыльных пузырей, нанизанных на идущие в разных направлениях трубки. Все это сооружение опиралось на купол, который и держал сейчас обломки скалы.

— Невероятно. Оно есть и его нет, — пробормотал Ян, переводя взгляд с экрана с картинкой на монитор, куда транслировалось изображение.

— Идем туда, — не дожидаясь ответа напарника, Огерд заговорил, одновременно переводя двигатели яхты в рабочий режим.

— Внимание, пассажирам занять свои места. Старт через три минуты.

И, чуть помолчав:

— Кажется, мы что-то нашли.

— Садимся!

Посадочные «лапы» мягко коснулись грунта, легкие облачка пыли, поднявшиеся от их прикосновения, медленно оседали в абсолютной тишине лишенного атмосферы каменного шара, вращавшегося вокруг такой же мертвой, навеки умолкшей планеты.

Ян и Огерд стояли в шлюзе, последний раз проверяя снаряжение друг друга.

Татьяна и Марсия заняли места в постах ведения огня, которые Огерд расконсервировал во время пребывания на базе.

Андрей следил за пространством звездной системы — Огерда нервировала близость миров техномага. К тому же никто из них не знал, как отреагируют Врата на попытку проникновения. Как сказал Ян: «Я бы просто выставил системы безопасности на максимум и испарял к чертовой матери всех. На всякий случай».

Оставалось надеяться, что те, кто возвел это странное сооружение, думали иначе.

— Надеюсь, это именно то, что мы ищем, — голос Яна в шлемофоне скафандра казался глуховатым и плоским.

Зарев двигался к расщелине длинными, обманчиво медленными прыжками, привычно стараясь прижиматься к поверхности. Любого космодесантника в первую очередь учат именно этому — сливаться с рельефом местности, даже в условиях слабой гравитации двигаться по поверхности, используя малейшую возможность, чтобы укрыться. Учили жестко, поскольку любой «козлиный прыжок» мог стоить жизни не только прыгуну, но и его товарищам. Случаи, когда бестолково болтающего ногами, пытаясь спуститься вниз, бедолагу резал импульс, выпущенный ксеносом, были нередки. А случалось, что после такого прыжка в центр скрытно двигающейся группы падал взрывающийся подарок.

Огерд шел сзади, готовый в случае необходимости прикрыть напарника. Или отскочить, бросив всё, остаться в живых и продолжить миссию.

Таков был неписаный закон космодесанта — один должен выжить.

Живой может вытащить напарника или предупредить остальную группу.

Мертвецы бесполезны.

— Датчики регистрируют изменение плотности поверхности и пространства перед вами. Пять метров прямо по курсу, — голос Андрея в наушниках был бесстрастен.

Правильно, так и надо. Эмоции не должны отвлекать десантников от выполнения задачи.

В их мире — мире, где кислород — это жизнь, которую ты несешь на себе в плоских баллонах, где звуки — это только то, что раздается в твоем шлемофоне, мире, где само понятие «тьма» теряет смысл, эмоциям не было места.

Ян осторожно подошел к провалу. Непроглядная тьма, затаившаяся в разломе мертвого мира, равнодушная, холодная... Не холодная даже, поскольку она никогда не знала тепла — просто мертвая.