Чувства не по плану (СИ) - Белильщикова Елена

— Нет! — Вспыхнула я, вспомнив маму, и попыталась позорно сбежать. Но Егор нахально поймал меня за лямку платья, удерживая на месте.

— Затупил, извини. — Егор задумчиво свел брови. — А куда тогда тебя отправить?

— Не зна-аю. — Шмыгнула носом я, чувствуя, что сама загнала себя в тупик. Домой ехать категорически не хотелось, квартиру я собиралась подыскать себе только завтра. Оставался вариант гостиницы, но он не слишком меня привлекал. Егор покачал головой, глядя на меня.

— Не переживай. Едем ко мне, до завтра перекантуешься. А там помогу с поиском «шалашика». — Зная размах Егора, я сомневалась, что предлагаемые им варианты квартир могут даже отдаленно напоминать «шалашик». Скорее «хоромы». Но предпочла сейчас не выпендриваться, и согласно кивнула. Скоро мы уже разрезали ночь, направляясь в квартиру Егора…

***

Мой друг в очередной раз удивил меня, окружив заботой, как маленького ребенка. Отправил в ванную, поделился собственным огромным, но уютным махровым халатом темно синего цвета, отдал мне в безраздельное пользование гигантскую кровать. Взбил подушки, усадил меня туда, бросив еще и плед, для уюта. И сунул в руки журнал мод. Правда, прошлого года. И пока я лениво листала «Вог», Егор уединился на кухне, колдуя над огромной яичницей с колумбийским перцем и помидором. В его таланты кулинария не входила, но он абсолютно не гнушался тем, чтобы встать на кухне и приготовить что-то легкое для себя или для гостей. Поэтому я с благодарностью приняла омлет, чай и кусочек швейцарского шоколада с орехами, о который можно было сломать зубы.

— Чем богаты, как говорится. — Засмеялся довольный Егор, увидев, как я справилась с яичницей, и пыталась отгрызть кусочек шоколадки. У меня это получалось плохо, шоколадка была древней, как пирамиды Хеопса, поэтому не поддавалась моим усилиям.

— Да уж, не тебе жаловаться! — Засмеялась я, и почувствовала, как Егор успокаивающим жестом пожал мне руку. Мне сразу стало легче. Я видела, как он в коридоре тихо говорил с кем-то по телефону, и прозвучало имя моей мамы. Значит, побеспокоился и об этом. Предупредил. Мне казалось, что Егор предусматривает все, будто он просчитывает заранее каждый шаг. Иногда это пугало — я любила во всем искать подвох. А иногда, как сейчас, наоборот успокаивало и добавляло уверенности в себе.

— Егор? — Мой голос прозвучал жалобно, когда он выключил свет, а я зарылась в подушки.

— Чего тебе? — Несмотря на нарочито недружелюбный тон, в его голосе звучали нотки радости. Егор тонко чувствовал мое настроение, и прекрасно понимал, как много значит для меня эта новость. Но… если он испытывал радость за меня, то на меня волнами накатывала паника.

— Посиди со мной.

— Угу. — Кровать скрипнула, когда он влез на середину и притянул меня к себе. Сжал в крепких, почти медвежьих объятиях. И я положила голову ему на колени, отбросив подушку.

Глава 72

— А вдруг это все чушь? И мы напридумывали беременность? — Вокруг царила полная темнота, нарушаемая только нашим тихим дыханием. И я решилась задать вопрос, что мучил меня ежесекундно с того момента, как Егор натянул на моем животе платье…

— А ты завтра пойдешь в этот ваш… центр, как он называется? Планирования беременности? И все узнаешь. — Голос Егора звучный и низкий, он убаюкивал меня.

— Егор:

— А?

— Я боюсь.

— Чего? — Вздохнул он, понимая, что всю долгую ночь я буду терзать его разговорами, если не усну.

— Одна идти боюсь.

— А мама?

— Егор! — Моему возмущению не было предела.

— Тьфу, черт, опять забыл, что вы с ней в контрах. — Егор помолчал пару секунд, словно собираясь с духом, и выпалил. — Ладно, ну тебя в пень, вместе пойдем. Хоть ты ж знаешь, не люблю я все эти штучки… как дурак там сидеть буду, переживать.

Я довольно хихикнула. Кажется, кое-кто только притворяется «властным героем», а на самом деле мягок, как пластилин. Настроение сразу улучшилось.

— Ничего, будем переживать вместе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Спи давай. Переживательница. Тебе нельзя сейчас волноваться, ты в курсе?

— Оно само. — Пробормотала я, более уютно устраиваясь у него на коленях и набрасывая на ноги плед. — Волнуется.

— А ты не волнуйся и спи. — Мягко настаивал Егор.

— А ты?

— А что я? Я так посижу.

— Иди спать.

— Не-а. Буду охранять твой сон. Ой, да ладно тебе Нелли, что я, умру от того, что одну ночь не подремаю? Знаешь, как я на тусовках умудрялся до пяти утра зажигать, а потом на работу еще шел?

— И отсыпался там? — Мой голос звучал сонно и насмешливо.

— Ну, не без того, конечно. — Честно ответил Егор.

— А сейчас? Почему не тусишь так?

— Старый стал, наверное. — Засмеялся Егор, но в его смехе я услышала затаенную грусть. — Ты не думала о том, что и мне может хотеться простых человеческих ценностей? Жену, детей, семью построить… Но не все так просто, как кажется. — Я уже ничего не ответила, провалившись в крепкий сон без сновидений. А Егор действительно сдержал слово. Весь остаток ночи он обнимал меня, не выпуская из рук, охраняя сон…

***

На следующее утро, Нелли в квартире Егора…

Этой ночью все изменилось. Словно сама судьба со скрипом повернула свое колесо, и внутри Егора все встало по своим местам. Он ни на минуту не сомкнул глаз, даже когда рассвет позолотил крыши соседних домов. Егор просто смотрел на белокурую головку, доверчиво лежащую у него на коленях, и сердце щемило от до сих пор не знакомой нежности.

«Она верит тебе больше, чем себе… а ты плетешь интриги за ее спиной. Это подло, это не по-мужски. Так с лучшими друзьями не поступают…»

Зря Егор убеждал себя в том, что он поступает правильно, и так будет лучше… Совесть еще до конца не атрофировалась в его сознании, перепрошитом ложными понятиями «поколения миллениум». Деньги, власть, положение в обществе, чувство собственного достоинства Егора рассыпались, как карточные домики перед лицом настоящих семейных ценностей. Перед той, кто не испугался, и бросился под лед, спасать его жалкую жизнь однажды. Перед той, кто больше всего на свете мечтал о ребенке, несмотря на то, что отца у малыша не предвидится в их жизни. Перед той, кто никогда не лгал ему, даже в мелочах, не утаивал подробности собственных бед, не делал хорошую мину при плохой игре. Нелли, Нелли, она полностью ломала все системы подсознания Егора, и угрызения совести за то, что он делал с подругой, становились все больше. Самовнушение больше не работало. Егор в сердцах стукнул кулаком по подушке. Как можно быть одновременно такой наивной и такой умной? Нелли не просто сочетала в себе противоположности, иногда ему казалось, что она распадалась на части, на совершенно разных людей. И это пугало. Вот как сейчас — она была так близко и так далеко от него. Лежа на его коленях, Нелли принадлежала совсем другому мужчине… и смысла бороться с этим не было.

Солнечный свет розовыми бликами лег на подоконник, причудливо отражаясь в стеклах. Последние минуты рассвета погружали спальню в зыбкое пудровое марево, солнце дрожало на зеркале, слепя глаза. Егор зажмурился, и в тот же момент в его голову пришло понимание того, что он должен сделать. Егор осторожно приподнял Нелли и переложил ее голову на подушки. Она не проснулась, только смешно нахмурилась во сне. Он прикрыл ее пледом и тихо, на цыпочках, вышел из спальни, проходя в холл, где располагался серебристый сейф. Всего пара движений, электронный ключ подошел, и сейф распахнулся. Егор взял то, о чем он думал последние два часа.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глянцевое приглашение с затейливо изогнутыми золочеными буквами и чуть заметной голограммой, подделать которую было практически невозможно. И пустым бланком в местах заполнения имени, должности… Егор цинично усмехнулся сам себе, вооружившись черной ручкой.

— Молись, Раевский, чтобы я не допустил ошибки… — С этими словами Егор принялся заполнять приглашение на благотворительный бал, который обещал стать одним из главных событий светской жизни Питера.