Беглецы - Владимир Поселягин

Во-первых, он говорил на идеальном британском английском, что нечасто встречается в Нью-Йорке. Настолько идеальном, что иногда начинало казаться, что он специально выставляет британизмы на вид, чтобы именно они и запомнились собеседнику. Но одет он был как-то неуловимо иначе, не так как одеваются ребята приехавшие с Острова. И еще у него была какая-то ДРУГАЯ манера оглядываться по сторонам — то, что этот человек не расстается с оружием даже ночью Дженовезе, понял сразу, как говорится 'рыбак рыбака…'. Но взгляд его цеплялся за другие точки, двигался он как-то невыразимо иначе, по-другому держал руки… Короче это был целый букет каких-то неуловимых черточек, которые не проникали в сознание каждая по отдельности, но создавали смутное ощущение, что что-то с этим человеком не так.

Во-вторых, неправильным был способ появления это человека. Его не представил ни младший ни консильери. О нем никто не знал и никто не предупреждал. Человек просто пришел сюда, в пиццерию и просто в лоб попросил находившегося там капореджиме передать фотографию и сложенный листок бумаги Толстяку Доминику Дженовезе. После чего сел в угол за столик и стал ждать, когда его позовут. Его позвали. Довольно быстро — на фотографии был его погибший два года назад младший брат. А на листке всего пять слов: 'я знаю кто это сделал'. Его провели в подсобку, которая таковой была только на пожарном плане, а по сути была одним из рабочих кабинетов Босса Семьи. Он сел напротив и молча протянул папку. Доминик быстро просмотрел ее и спросил:

— Что Вы хотите за это мистер…

— Зовите меня Бонд, Джеймс Бонд, — человек улыбнулся, как будто сказал что-то смешное: — Ничего. Считайте это небольшим подарком, чтобы показать искренность наших… намерений.

Гость выделил последнее слово, явно показывая, что не представляет только себя одного.

— Хорошо, мистер Бонд, тогда что Вы хотите мне предложить?

И ответ стал этим самым 'в-третьих':

— Деньги, мистер Дженовезе, деньги. Очень. Много. Денег, — по частям проговорил собеседник.

Начало ноября 1941 года.

Южная Сицилия. Ночь.

Берег был скалист и причалить к нему могли только небольшие лодочки рыбаков. При свете керосиновых фонарей между камнями проходила очередная лодка. Ее зацепляли крюком, подтаскивали к небольшим мосткам и сразу с нее начинали перебрасывать тяжелые тюки. Через минуту лодка отчаливала и уходила в сторону стоящего на рейде транспорта под хорватским флагом, а на ее место подходила следующая. Один из тюков уронили и то ли он был плохо завязан, то ли был надорван, но на мокрые камни высыпалось несколько тяжелых брикетов. При желании, в слабом свете луны можно было с трудом различить какой-то портрет и надпись 'Zwanzig Reichsmark', там были и более мелкие надписи, но разобрать в такой темноте, что именно там было написано, было гораздо сложнее…

Ноябрь 1941 года.

Германия. 120 км восточнее берлина. Высота 14 тысяч.

— Внимание всем бортам, я полста-второй, начинайте сброс по готовности!

В эфире прозвучали подтверждения.

Три минуты спустя.

— Я полста-второй, Третий, расходимся. Твоя зона южная. Встреча через двенадцать минут над КарлМарксШтадтом

— Понял, прием

Еще пять минут спустя у шести 22-ых ТУшек и восьми ИЛ-76 открылись бомболюки и оттуда на два рабочих пригорода Берлина пошли 'подарки'. Как ни странно внизу их уже ждали — слухи о том, что вчера такое уже было быстро разошлись по городу и люди высыпали на улицы задрав головы кверху. Тем более что отдельные, так и не найденные впоследствии полицией, лица очень точно называли время и место. Их ожидания не обманулись — очень скоро с неба посыпались деньги. Купюры в десять, двадцать и даже пятьдесят рейхсмарок, как весенний листопад сыпались с неба

'…вбрасывание в экономику огромного количества фальшивых оккупационных марок и рейхсмарок в период октября-ноября 1941-го года подорвало доверие к финансовой системе Рейха как в оккупированных странах, так и в самой Германии. Качество подделок не позволяло отличить их от настоящих, а количество наличных фальшивых денег только за ноябрь превысило всю наличную денежную массу в номинальном исчислении находящуюся в обороте в Третьем Рейхе. Большая часть денег ввозилась в Германию через нейтральные Швецию и Испанию, а также с помощью отрядов Народной Армии Сицилии (в то время часть Республики Италия). Но наибольшим психологическим эффектом обладали 'волшебные ночи' — когда деньги разбрасывались над городами. Преимущественно целями для таких акций служили оккупированные города Советского Союза, Польши и наиболее доступная часть Германии — Восточная Пруссия. Но одна из крупнейших акций была проведена в Берлине, когда на протяжении недели на рабочие пригороды столицы Рейха было сброшено порядка 2 миллиардов рейхсмарок. Уже в августе 1941 года началась гиперинфляция и процесс стал неуправляемым. Были подорваны товарно-денежные отношения внутри немецкой экономики. Падение производства в декабре-январе составило по разным оценкам от 30-ти до 50-ти процентов…'

БСЕ изд. 1994, Нью-Сталинск, СССР.

Окрестности Минска. Линия Сталина. Минский укрепрайон.

Август. Полдень.

Генерал Гудериан без особого интереса осматривал внутренний дворик артиллерийского дота, который его солдаты взяли буквально накануне. Бои за город настолько вымотали и истощили его части, что генерал серьезно подумывал обратиться к фюреру с просьбой о выводе его войск на пополнение и отдых. И это не смотря на постоянные звонки из Берлина и истеричные вопли генералитета штаба. Ладно, хоть сам 'бесноватый', как его прозвали в русских листовках особо не связывался с 'быстроходным Гейнцем', свалив все на своих подчиненных из Генерального штаба. Сейчас его внимание было привлечено больше к Украине. Где войска непобедимого Третьего Рейха, хоть и тяжело, но двигались вперед.

'Быстроходный Гейнц. Два месяца. ДВА! Мы бились об эти укрепления. Как, черт возьми, они смогли привести их в такое состояние?' — мысленно вздохнул генерал, припоминая свое прозвище.

'Это во Франции или Польше я был быстроходным, а здесь… М-да, русские как всегда приготовили сюрприз. Все-таки я был прав не стоило недооценивать противника, они скрупулёзно изучили мои действия в прошлых компаниях и нашли противодействие. Хорошее противодействие. Эти их 'АОПы' просто чудо. Много немецких танкистов поломали свои зубы, пытаясь взломать эти артиллерийские опорные пункты!'

Момент самобичевания бы прерван подбежавшим связным:

— Герр генерал. Сообщение от генерала фон Хубицки, — отрапортовал он, протягивая 'быстрому Гейнцу' конверт с посланием

Генерал только стиснул зубы со злости. Разведка до сих пор не смогла узнать причину отказа всех радиостанций. То, что их что-то подавляет и так было понятно, но на все запросы представители разведки только невнятно отвечали, что ведутся поиски. Немногочисленные пленные тоже молчали, сами не знали. Так и приходилось использовать вестовых.

Разорвав конверт, генерал извлек лист бумаги.

— Шайсе! Гилберт, наш резерв к генералу фон Хубицки! Немедленно! — приказал он своему адъютанту.

— Есть!

— Машину к выезду.

Через десять минут два бронетранспортёра под охраной 'тройки', пыля по разбитыми траками и колёсами полевой дороге покатили к начавшейся канонаде севернее Минска.

Спустя два часа танковые бригады Особых Армий сломив не многочисленное сопротивление войск Гудериана рванули вперед, на Минск. Впереди ожидало освобождение Бреста и других городов. Военная машина Красной Армии стала набирать свои обороты.

Наблюдая за ловкими движениями русского медика, который бинтовал его ногу, генерал Гудериан, грустно смотрел на колону пленных немецких солдат, которую вело в тыл подразделение противника. Многие солдаты отворачивались, не смея взглянуть на своего командира сидевшего на подножке подбитого бронетранспортера.

— Мы проиграли это войну — не начав ее, — вздохнув, произнес 'Быстрый Гейнц'.

Ноябрь. 2011 год.

Мир Александра.

Экстренный выпуск CNN:

На фоне полощущегося красного знамения с пятью звездами в углу появились слова: China Crisis. Civil War!

'… Добрый день. Это СиЭнЭн и с вами Сьюзан Кандиотти. Мы продолжаем следить за развитием ситуации в Китае. Куда как вы знаете, неделю назад прибыл человек, выдающий себя за Мао Дзе Дуна, лидера китайской революции более чем полувековой давности. Несмотря на то, что он прибыл на личном самолете президента бывшей советской республики Белоруссия, он, вместе со всей правительственной делегацией этой республики, был немедленно арестован в аэропорту, в присутствии огромного количества иностранных журналистов… сейчас вы видите кадры его ареста. Буквально немедленно в городе вспыхнули беспорядки, уже на следующий день переросшие в крупномасштабные столкновения после того как на сторону этого 'Мао' стали переходить части внутренних войск и полиции. Еще день спустя самозванец был освобожден из правительственной тюрьмы армейским спецназом и возглавил силы восставших.