Джек Ричер, или Без права на ошибку - Ли Чайлд

Он остановил видеозапись, и на экране вновь замелькали кадры полицейской хроники. Ночное преследование какого-то преступника на автомобиле. Ричер вернулся на кухню. Нендик все так же трясся всем телом и раскачивался на табурете. Руки он по-прежнему прятал под мышками и все так же упорно молчал. Ричер еще раз оглядел гору грязной посуды и засохшие цветы в вазах.

– Мы можем вернуть ее вам, – начал он.

Нендик ничего ему не ответил.

– Скажите нам только, кто это был, и мы тут же отправимся за ней.

И снова тишина вместо ответа.

– Чем скорее вы нам все расскажете, тем лучше, – продолжал Ричер. – Судя по тому, как обстоят дела, нельзя терять время и заставлять ее ждать больше, чем это необходимо, верно ведь?

Нендик, сосредоточившись, сверлил взглядом дальнюю стену кухни.

– Когда они приходили за ней? – не отступал Ричер. – Пару недель назад?

Но Нендик ничего ему не сказал. Он вообще не издал ни звука. Из коридора появилась Нигли и проскользнула на ту половину кухни, которая считалась семейной. Здесь у стены в ряд стояла мебель из одного гарнитура: книжный шкаф, тумбочка с ящиками и еще один книжный шкаф.

– Мы можем вам помочь, – снова предложил Ричер. – Но нам нужно знать, откуда начать поиски.

Нендик никак не отреагировал на его слова. Он продолжал смотреть вдаль, трястись и обнимать себя ладонями.

– Ричер, – внезапно позвала Нигли.

Ее мягкий голос прозвучал несколько напряженно. Ричер отошел от Нендика и приблизился к женщине, которая сейчас стояла у тумбочки. Она передала ему какой-то предмет. Это оказался конверт с фотографией внутри. На снимке «Полароида» была изображена женщина, сидящая на стуле. Ее бледное лицо искажал страх. Широко раскрытые глаза, грязные растрепанные волосы. Жена Нендика выглядела на сто лет старше, чем на фотографиях у камина в гостиной. В руках она держала газету «Ю‑Эс‑Эй тудей» так, что название оказалось у нее под подбородком. Нигли передала Ричеру еще один конверт с похожим снимком. Та же женщина, та же газета, но только за другое число.

– Они присылали доказательства, что она еще жива, – пояснил Ричер.

Нигли понимающе кивнула: – Посмотри-ка сюда. А это что за доказательство?

Она протянула ему еще один конверт, в котором находился небольшой коричневый контейнер, в каких пересылают по почте бандероли. Внутри его лежали белые, не слишком свежие трусики. Одна пара.

– Великолепно, – только и смог выговорить Ричер.

Нигли передала ему четвертый конверт. Еще один контейнер, но гораздо меньшего размера, внутри которого находилась совсем крошечная коробочка. В такую ювелир мог бы поместить, например, сережки. Там, на куске ваты, побуревшей от крови, лежала фаланга человеческого пальца, отрезанная чем-то очень острым, возможно садовыми ножницами. Судя по размеру и изгибу, это была фаланга мизинца левой руки. На ногте еще сохранились остатки декоративного лака. Ричер внимательно посмотрел на фалангу и вернул коробочку Нигли. Обошел стол и взглянул Нендику прямо в глаза, пытаясь начать с ним новую игру.

– Стивесант, – сказал он, – и ты, Фролих. Подождите нас в коридоре.

Они застыли в удивлении, некоторое время непонимающе смотрели на Ричера, но, встретившись с ним взглядом, все же послушно вышли из кухни.

– Нигли, – подозвал Ричер коллегу. – Подойди ко мне.

Она приблизилась к нему и спокойно встала рядом. Ричер подался вперед и облокотился о столик. Его лицо оказалось на одном уровнем с физиономией Нендика.

– Ну вот, теперь они ушли, – негромко начал он. – Мы остались одни. И мы не работаем в Секретной службе, как вам это хорошо известно, не правда ли? До недавнего времени вы вообще нас никогда не видели, а потому можете смело довериться. Мы не станем снимать с вас стружку, как это могли себе позволить они. И будем работать без промаха. Мы сами из того места, где ни промах, ни провал не разрешен ни при каких обстоятельствах. Кроме того, там, откуда мы явились, не признают никаких правил. Потому мы можем вернуть ее. Мы знаем, как это делается. Мы возьмем тех негодяев и спасем ее. Она очень скоро окажется в безопасности. Я обещаю вам. И все останется между нами, между мной и вами.

Нендик откинул голову назад и раскрыл рот. Губы у него пересохли, но сейчас на них выступила пена. Затем он так же беззвучно закрыл рот, да с такой силой, что губы его превратились в тонкую бледную полоску. После этого он вынул одну руку из-под мышки и поднес ее к губам, держа вместе большой и указательный пальцы, словно между ними что-то находилось. Очень медленно он провел пальцами по линии рта, будто показывая, что закрывает уста на невидимую молнию, и снова спрятал руку под мышкой. Его опять затрясло, а в глазах, бессмысленно смотревших вдаль, читался нескрываемый страх. Некий абсолютный и неконтролируемый ужас. Нендик принялся медленно раскачиваться, при этом он закашлялся, да так, что кашель стал душить его. Но он упорно не желал при этом раскрывать рот, еще сильнее сжимая губы и стискивая челюсти. Он качался на табурете, плотно обхватив себя руками и отчаянно сражаясь с приступом кашля. Глаза его представляли собой два бездонных озера, переполненных страхом. Затем глазные яблоки закатились к потолку, обнажая белки, он качнулся слишком сильно и повалился назад вместе с табуретом.

Глава 10

Все, что могли, они сделали в доме у Нендика, хотя это ему мало помогло. Он лежал на кухонном полу почти без чувств, практически не шевелясь, хотя и был еще в сознании. Он находился в каком-то сумеречном состоянии. Нендик побледнел, лицо его покрылось каплями пота. Дыхание стало частым и поверхностным, пульс ослабел. Он реагировал на свет и прикосновение, но больше ни на что. Уже через час он лежал в охраняемой палате в Военном медицинском центре Уолтера Рида с предварительным диагнозом: кататония, спровоцированная психозом.

– Говоря языком дилетанта, он парализован страхом, – пояснил врач. – Такое состояние медикам знакомо. Оно часто встречается у подверженных предрассудкам примитивных племен, которые обитают, например, на Гаити или в некоторых частях Луизианы. Другими словами, это те племена, которые до сих пор практикуют вуду. У жертвы наблюдается повышенное выделение пота, бледность кожи, резкое снижение артериального давления, при этом она находится в почти бессознательном состоянии. В отличие от паники, вызванной повышенным содержанием адреналина в крови, это процесс чисто нервного происхождения. Видите ли, у пострадавшего замедляется сердцебиение, а крупные сосуды в брюшной полости вызывают отток крови от мозга на себя, и это приводит к тому, что пациент не может совершать никаких волевых поступков.

– Какая же угроза может сотворить такое с человеком? – негромко спросила Фролих.

– Такая, в которую этот человек искренне верит, – ответил врач. – Вот в этом и кроется разгадка. Жертва убеждена в том, что угроза настоящая. Полагаю, похитители предупредили его о том, что станет с его женой, если он что-нибудь расскажет о них посторонним. Ваше появление в доме спровоцировало кризис, поскольку он боялся заговорить. Может быть, он даже хотел что-то поведать вам о преступниках, но сознавал, что не может позволить себе сделать это. Более подробно обсуждать эту тему я бы не рискнул, поскольку мне ничего не известно о том, какими угрозами могли эти люди внушить страх пациенту.

– Он поправится? – с надеждой в голосе спросил Стивесант.

– Все будет зависеть от состояния его сердца. Если оно слабое, то ему грозят серьезные осложнения, так как он пережил исключительный стресс.

– Когда мы сможем поговорить с ним?

– Не скоро. И все опять же зависит только от него самого. Ему нужно для начала прийти в себя и хотя бы немного окрепнуть.

– Но это очень важно. Только он один обладает необходимой нам информацией.

Доктор покачал головой:

– Может быть, пройдет несколько дней, прежде чем он окажется вам полезен. А возможно, этого уже не произойдет никогда.

Стивесант, Ричер, Фролих и Нигли прождали в медицинском центре целый час, но состояние Нендика не изменилось. Он неподвижно лежал на больничной койке в окружении попискивающих и тихо жужжащих аппаратов. Он делал вдохи и выдохи, но более ничего. Наконец Стивесант и его команда отчаялись дождаться перемен в его состоянии и вернулись в офис в полном молчании. Настроение у всех было ужасное. Они расселись по двое в мрачном конференц-зале и принялись обсуждать новые проблемы.

– Армстронга надо ввести в курс дела, – начала Нигли. – Они успешно инсценировали демонстрацию уязвимости вице-президента, как они назвали свою показуху, и теперь им ничто не мешает исполнить и главное действие своей программы.