Любовники Камиллы - Виктория Янссен

Камилла отмахивалась от всех этих россказней, предпочитая разрабатывать план их дальнейших передвижений. Теперь, для того чтобы добраться до прибрежного протектората Максима, им придется пользоваться совсем нехожеными тропами. Несколько следующих дней они должны будут останавливаться на ночевку прямо в лесу. По задумке Камиллы Каспар должен играть роль провожатого вдовы, которую будет представлять сама Камилла, и ее сына, чья роль предназначалась Сильвии, по-прежнему остававшейся в костюме мальчика. Анри же продолжал ухаживать за лошадьми, то есть делать то, что он лучше всего умел.

Анри, безусловно, будет скучать по комфортабельным условиям отеля и всему тому, что ему довелось там испытать. Впервые в жизни его выдернули из привычной рутины. В борделе он только захаживал на конюшню, о лошадях же заботились тамошние конюхи. Это огорчало бы Анри, если бы его не сопровождала в этих визитах герцогиня. Она кормила свою любимицу Гирлянду отборной морковкой, гладила остальных лошадок, прижималась щекой к их бархатистым шеям, и на ее губах блуждала такая счастливая улыбка, что сердце замирало у Анри в груди.

Сильвию он почти не видел после того, самого первого вечера. Она тесно сблизилась с хозяином борделя Фуйе, и тот даже предложил ей работу в борделе, однако она отказалась, не в силах расстаться с мадам. Кроме того, ей хотелось, чтобы Каспар научил ее так искусно обращаться с хлыстом.

Каспар же почти все время проводил с Анри. Когда они уезжали из борделя, Анри оглянулся на огороженный забором внутренний дворик, вспоминая первый урок, который преподал ему евнух. Каспар вложил ему в ладонь нож с обмотанной в один слой рукоятью, на которой виднелся небольшой выступ, обозначавший место, где Каспар прятал клеймо герцогини.

— Опасная штуковина, — пробормотал Анри, взвешивая на ладони нож с длинным узким лезвием.

— Этот нож может понадобиться тебе, чтобы отбить нападение на госпожу, — произнес Каспар. — Возможно, сейчас тебе такая мысль не по нутру, но в случае опасности… Ты готов?

Напрягая воображение, Анри представил, как он выбрасывает руку с зажатым в ней смертельным орудием, вонзая его в грудь предполагаемого врага. Того резко откидывает назад, как от удара конским копытом, и он падает навзничь, истекая кровью, а сам Анри стоит над поверженным врагом с окровавленным ножом в руке и смотрит, как жизнь покидает тускнеющие глаза противника.

Анри покачал головой:

— Я… не знаю. Ради нее я, конечно, готов пойти на убийство… если она прикажет… Но… Я действительно не знаю.

— Не думаю, что дело дойдет до убийства, — задумчиво сказал Каспар.

Снова подбросив нож на ладони, Анри спросил:

— А герцог? Как тебе кажется, она… сможет отдать распоряжение убить его?

Парень не предполагал, что герцогиня способна приказать убить своего супруга, однако насколько хорошо он ее знал? И отец герцогини, и ее муж такие приказы отдавали не раздумывая. Анри было известно, что герцогиня хотела взять власть в свои руку, но не ради собственного благополучия, а герцог вполне мог пустить в ход любые методы, лишь бы ей отомстить.

Каспара возможность убийства герцога нисколько, казалось, не удручала.

— Если герцогиня пойдет на устранение мужа, то, уж поверь, я сделаю это сам, — усмехнулся он и похлопал ладонью по кинжалу у себя на боку.

— А ты… — начал Анри и запнулся, не осмеливаясь спросить, убивал ли уже кого-нибудь Каспар и делал ли это по приказу герцогини.

Каспар положил руку ему на плечо и, поняв все с полуслова, сказал:

— Успокойся, ее светлость никогда не посылала меня на убийство, хотя я бы сделал это не моргнув глазом. Моя обязанность — защищать ее, даже рискуя собственной жизнью. Это самое малое, что я могу для нее сделать.

— И ты убил бы даже герцога?

Лицо Каспара внезапно сделалось таким свирепым, что Анри отпрянул, а Каспар заговорил, играя желваками на скулах:

— Если бы ты знал герцога, то не задавал бы таких вопросов, парень. Я видел, как он обращался с ее светлостью. Единственное, что останавливало меня, чтобы не разорвать его голыми руками, было то, что меня сразу же казнили бы, а ее светлость осталась бы без надежной защиты.

— Хорошо, ради нее я пойду на все, — вздохнув, заявил Анри.

— Отлично. Ты раньше когда-нибудь дрался?

— Только на кулаках, да и то когда еще был совсем мальчишкой. А еще я умею бороться, — добавил Анри, заметив скептическую ухмылку на лице Каспара. — Мы часто устраивали борцовские поединки между собой на конюшне.

— Падать умеешь?

— Думаю, да.

— Тогда отдай мне нож, и начнем урок.

Когда Каспар не был занят тренировками с Анри, он жил в борделе, как во дворце, обращались с ним на редкость вежливо, предупреждая любое его желание. Каспару отвели отдельную комнату и приставили двоих слуг, которые делали ему массаж, купали его, приносили всякие деликатесы. Дважды в день он являлся к герцогине, чтобы узнать, не нужно ли ей что-нибудь, но она отсылала его, наслаждаясь обществом Анри.

Сидя в седле, Анри вздохнул, вспоминая, как чудесно они проводили время с герцогиней. Она учила его искусству массажа, демонстрируя все движения на его теле. Узнав, чем они занимаются, хозяин Фуйе прислал им своего собственного массажиста, коренастого волосатого мужчину, под чьими умелыми руками все мышцы превращались в желе. В последний вечер Анри продемонстрировал герцогине свои новые навыки, упиваясь каждым вскриком удовольствия и восторга, слетавшим с ее губ. Она так и заснула, не приступая к совокуплению, зато Анри провел всю ночь в ее постели, любуясь красивым безмятежным лицом спящей женщины.

Герцогиня посетила в борделе баню, где ее хорошенько вымыли, натерли благоухающими маслами и, самое главное, выкрасили волосы в черный цвет, чтобы еще больше изменить внешность. А Анри, чтобы занять себя, пока она принимала водные процедуры, провел время в комнате для наблюдения, где смотрел, как развлекается немолодая пара. Мужчина ни разу не вошел в партнершу, удовлетворяя ее языком, однако пика удовольствия та достигала по крайней мере восемь раз. Анри смотрел во все глаза, прикидывая, как будет делать то же самое с герцогиней, и задаваясь вопросом, сможет ли доставить ей наслаждение восемь раз подряд. Анри хотелось, чтобы Камилла была полностью в его власти; пока что, какими бы тесными ни были их отношения, герцогиня держала его на некотором расстоянии от себя, и он это прекрасно чувствовал. Анри не был ровней ей — и никогда не будет, но все же в глубине души его тревожила мысль, что она держит его при себе только для собственного удобства.