Тысяча И Одна Ночь. Книга 3 - без автора

Потом Шамс-ан-Нахар поднялась (а она едва могла подняться) и пошла. И ювелир шёл перед ней, пока она не достигла ворот его дома, а затем он вернулся и сел на своё место, насмотревшись на её красоту, которая его ошеломила, и услышав её слова, от которых смутился его ум, и её образованность и изящество поразили его. И он просидел, раздумывая о свойствах девушки, пока душа его не успокоилась, и тогда он потребовал пищи и поел, чтобы удержать дух в теле, а затем он переменил одежду и, выйдя из дому, направился к юноше Али ибн Беккару.

Он постучал в ворота, и слуги не замедлили встретить его и шли перед ним, пока не привели его к своему господину. И ювелир нашёл его лежащим на постели. И, увидя ювелира, Али сказал: "Ты заставил ждать себя и прибавил заботы к моей заботе". А затем он отослал слуг своих и велел запереть двери и сказал ювелиру: "Клянусь Аллахом, о брат мой, я не сомкнул глаз с того дня, как мы с тобою расстались. Невольница приходила вчера ко мне с запечатанной запиской от своей госпожи Шамс-ан-Нахар".

И Али ибн Беккар рассказал ему обо всем, что произошло у него с невольницей, и воскликнул: "Клянусь Аллахом, я растерялся и не знаю, что делать, и мало у меня терпения! Абу-аль-Хасан был мне другом, так как он знал невольницу". Услышав его слова, ювелир засмеялся, и Али ибн Беккар спросил его: "Как можешь ты смеяться моим словам, когда я обрадовался тебе и сделал тебя защитой против превратностей?"

И он принялся вздыхать и плакать и произнёс такие стихи:

"Над плачем смеётся он моим, увидав меня -Стерпев, что я вытерпел, он сам бы заплакал.Над любящим сжалится в его испытанияхЛишь тот, кто, как он, в тоске и долго страдает,Любовь и печаль, и стон, и мысль, и тоска мояПо милом, что в уголках души обитает.В душе поселился он и бросить не мог еёНа миг, но как ценно мне его пребыванье!И друга иного я взамен не хочу его,И, кроме него, никто мне не был любимым".

Когда ювелир услышал от него такие слова и понял эти нанизанные стихи, он заплакал из-за его плеча и рассказал ему о том, что случилось у него с невольницей и её госпожой с тех пор, как он её покинул. И Али ибн Беккар прислушивался к его словам, и при каждом слове, которое он слышал, цвет его лица переходил от бледного к алому, и тело его то становилось сильнее, то ослабевало. А когда ювелир дошёл до конца рассказа, Ибн Беккар заплакал и воскликнул: "О брат мой, я, во всяком случае, погибаю! О, если бы мой срок был близок и я избавился бы от этого! Но я прошу у тебя милости - будь мне помощником и успокоителем во всех делах, пока Аллах захочет, чего захочет - я не стану ни словом перечить тебе".

"Ничто не погасит в тебе этого огня, кроме встречи с той, кем ты увлёкся, - сказал ювелир, - но это произойдёт не в таком опасном месте. Нет, встреча будет у меня, в том помещении, куда приходила невольница и её госпожа. Это тот дом, который она сама себе выбрала, и я хочу свести вас друг с другом, чтобы вы могли пожаловаться на муки любви, перенесённые вами". - "О господин, - отвечал Али ибн Беккар, - делай что хочешь, награда тебе у Аллаха! Поступай же так, как найдёшь правильным, и не затягивай, чтобы я не умер от этих огорчений!"

И я провёл у него эту ночь, развлекая его рассказами, пока не взошёл день и не настало утро", - говорил ювелир..."

И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.

Когда же настала сто шестьдесят третья ночь, она сказала: "Дошло до меня, о счастливый царь, что ювелир говорил: "И я провёл у него эту ночь, развлекая его рассказами, пока не взошёл день, а потом я совершил утреннюю молитву, выйдя от него, направился к себе домой. И я успел просидеть лишь немного, пока пришла невольница. Она приветствовала меня, а я отвечал на её приветствие и рассказал ей о том, что произошло у меня с Али ибн Беккаром".

"Знай, - сказала невольница, - что халиф уехал от нас и в нашем доме нет никого. В нем будет лучше, и мы будем вернее скрыты". - "Твои слова правильны, но все же тот дом не таков, как этот. Мой дом больше подходит для нас и лучше нас скроет", - сказал я, и невольница отвечала: "Верное мнение - твоё мнение! Я иду к моей госпоже, чтобы передать ей твой рассказ и изложить ей то, что ты говоришь".

И она поднялась и ушла и, придя к своей госпоже, изложила ей весь разговор, а потом она воротилась в моё жилище и сказала мне: "Дело вышло так, как ты говорил; приготовь же для нас помещение и ожидай нас". Потом она вынула из-за пазухи мешок с динарами и сказала: "Моя госпожа тебя приветствует и говорит тебе: "Возьми Этот мешок и трать из него на все, что понадобится по обстоятельствам".

И я поклялся, что не возьму ничего из денег, а невольница взяла мешок и вернулась к своей госпоже, и сказала ей: "О госпожа, он не принял денег, но отдал их мне". И госпожа её ответила: "Не беда!"

А после ухода невольницы, - говорил ювелир, - я поднялся и пошёл в свой второй дом и переправил туда всю нужную утварь и роскошные ковры, и перенёс в этот дом фарфоровые, стеклянные, серебряные и золотые сосуды. Я приготовил все, что требовалось из еды и питья, и когда невольница пришла и увидела, что я сделал, это ей понравилось, и она велела мне привести Али ибн Беккара. "Его не приведёт никто, кроме тебя", - сказал я ей. И она пошла и привела его в превосходнейшем состоянии, и прелесть его была светла.

И я встретил его словами: "Добро пожаловать!" - рассказывал ювелир, - и, усадив его на подходящую скамейку, поставил перед ним немного очищенных цветов в фарфоровых и хрустальных сосудах разного цвета. А потом я разостлал перед ним скатерть со всякими кушаньями, вид которых расправляет грудь, и сел с ним разговаривать, чтобы утешить его. Невольница же ушла и отсутствовала до вечера, а после заката солнца она вернулась, и с ней была Шамс-ан-Нахар и две служанки, и больше никого. И когда она увидала Али ибн Беккара и Али ибн Беккар увидал её, он поднялся на ноги и обнял её, и она тоже его обняла, и оба упали на землю без сознания и пролежали с час времени.

А очнувшись, они принялись жаловаться друг другу на мученья разлуки и потом сидели и разговаривали, ведя ясные, мягкие и нежные речи, и взяли немного благовоний. И после того они стали благодарить меня за то, что я сделал, и я спросил их: "Не хотите ли чего-нибудь поесть?" - "Хорошо!" - отвечали они. И я принёс им кушанья, и они ели, пока не насытились, и вымыли руки.

И я перевёл их после того в другое помещение и принёс им вина, и они выпили и опьянели и наклонились друг к другу. И Шамс-ан-Нахар сказала: "О господин, доверши свою милость - принеси нам лютню или какой-нибудь музыкальный инструмент, чтобы наша радость стала в этот час полной". - "На голове и на глазах!" - ответил я и, поднявшись, принёс лютню. И Шамс-ан-Нахар взяла её и настроила, а потом положила лютню на колени и искусно ударила по ней, поднимая в душе огорчения и увеселяя печального. А затем она произнесла такие два стиха:

"Не спал я, как будто бы люблю я бессонницу,И таю, как будто бы недуг для меня рождён.Бежит по щеке слеза и жжёт, как огнём, её.О, если бы знать я мог, расставшись, сойдёмся ль мы!"

И затем она принялась петь стихи, так что смутила разум. Пела она восхитительные стихотворения на разные голоса, и дом едва не плясал от великого восторга - такие она проявила чудеса в своём пении. И у нас не осталось ни разума, ни мыслей, и когда мы хорошо уселись и чаши Заходили между нами, невольница затянула напев и произнесла такие стихи:

"Обещал любимый свиданье мне, и исполнил онВ такую ночь, что за ряд ночей сочту я"О ночь дивная! - даровал нам рок ей подобную,А доносчики и хулители не знали,И любимый спал, мой сжимая стан рукой правою,И от радости обняла его я левой,И, обняв его, упивалась я его уст вином,И достался мне и медовый сок и улей!"

И когда мы утопали в море радости, - говорил ювелир, - вдруг вошла к нам, вся дрожа, маленькая служанка, и сказала: "О госпожа, подумай, как тебе уйти: люди окружили нас и настигли, и мы не знаем, какая Этому причина".

Услышав это, я встал испуганный, и вдруг слышу, одна невольница кричит: "Пришла беда!" И стада земля для меня тесна, при всем своём просторе. И я взглянул на ворота, но не нашёл там пути. Я подскочил к воротам соседа и спрятался и увидел, что люди вошли в мой дом, и поднялся великий шум.

Я подумал тогда, что весть о нас дошла до халифа и он послал начальника стражи, чтобы схватить нас и привести к нему. И я растерялся и просидел за воротами соседа до полуночи, не имея возможности выйти оттуда, где я был. И поднялся хозяин дома, и, увидев меня, испугался и почувствовал из-за меня великий страх. Он вышел из дома и подошёл ко мне, держа в руке обнажённый меч, и спросил: "Кто это У нас?" А я ответил ему: "Я твой сосед, ювелир".