Сладкая месть - Роберта Джеллис

– Он припер тебя к стенке, любовь моя. Я думаю, тебе следует пойти на уступку в этом матче.

Элинор тоже рассмеялась, глаза ее наполнились удовлетворением. «Здесь, – подумала она, – Сибель найдет ту силу, в которой будет нуждаться, пока молода».

– Хорошо, – согласилась она, – но установить время не так легко. Завтра будет свадьба, послезавтра • рыцарские турниры, а еще через день – рукопашные схватки.

Элинор наблюдала за противоречивыми чувствами во взгляде Уолтера. Совершенно очевидно, что он горел желанием разрешить все детали и заключить письменное брачное соглашение. Он понимал, что в день свадьбы такими делами заниматься нельзя, а мысль о том, чтобы решить эту проблему во время турнира, тоже казалась кощунственной. Тень беспокойства скользнула по его лицу.

– Давайте решим эту проблему послезавтра, – быстро сказал он. – Я не могу биться на турнире, да и для меня гораздо важнее добиться Сибель, чем...

– Но не для меня, – улыбнувшись, перебил его Иэн. – Мы с Джеффри не сможем решать дела в этот день. Вильям будет состязаться со своими ровесниками на этом турнире, и мы обязаны присутствовать там. Я бы хотел, чтобы и ты взглянул на его мастерство, Уолтер. Я слышал, что ты стяжал себе славу заядлого поединщика. – Иэн встал и положил руку на плечо Уолтера. – Уверяю, ты ничего не потеряешь от этого. Несколько дней ничего не решат. Уже несколько месяцев назад мы пришли к мнению радушно принять тебя, если Сибель согласится стать твоей женой. Разве не так, Элинор?

– Действительно, несколько дней ничего не решат, – согласилась Элинор, хотя ее озадачил тон Уолтера. – Если Джеффри разъяснил вам, что наследные земли Сибель будут принадлежать только ей, что вы управлять ими не будете, если только она не изъявит на то свою волю, пусть обсуждение условий не беспокоит вас. Других требований мы предъявлять не будем. Давайте решим формальности на следующий день после рукопашных состязаний, сразу же после завтрака, скрепив соглашение поцелуем мира. Вас устроит это?

– Да, конечно, – ответил Уолтер, хотя и довольно уныло.

– Вы можете воспользоваться для секретности моей палатой, – предложил Ллевелин, – а я буду свидетелем, если пожелаете. – Он улыбнулся. – Не думаю, что это причинит мне неудобства или надолго оторвет от собственных дел. Я предвижу быстрое соглашение.

Таким образом, Уолтер получил разрешение покинуть стариков, поклонился и ушел, предоставив давним друзьям предаться воспоминаниям о прошлом. Ему бы следовало довольствоваться тем, чего он достиг, фактически получив заверения в том, что соглашение уже почти заключено. Однако он заметил, что Сибель все еще озабочена, словно из нее силой вытянули нечто такое, чего она не собиралась говорить. Может быть, это ревность? Неужели Сибель ревновала его к Мари?

Если так, то она ведет себя глупо, подумал Уолтер. Он дал слово ее отцу. Ей бы следовало знать, что он не станет искать себе жену, если только не получит официального отказа. Жена не имела права ревновать мужа к его любовным утехам с другими партнершами или, по крайней мере, не должна выказывать свою обеспокоенность маленькими утехами мужа. Но Уолтер не забыл того, что сказала ему Джоанна... а принц Ллевелин фактически повторил потом то же самое. Он сказал, что женщины Роузлинда хранят верность своим мужьям, но ждут в ответ взаимной учтивости.

Хотя Уолтер не испытывал недостатка в компании, переходя от одной группки молодежи к другой, эти разговоры не представляли для него большого интереса. В основном его просили рассказать о «проклятой битве», каковой он начинал уже ее считать. Таким образом, глаза его часто блуждали по залу, постоянно натыкаясь на Сибель, и каждый раз, когда он видел ее, она находилась в обществе одного из своих родственников. Несомненно, она не танцевала с мужчинами, не являвшимися членами ее семьи, и даже когда он видел ее за разговором, то беседовала она в группке, состоящей из ее родственников.

Уолтера все больше одолевало беспокойство. Если такое неожиданное согласие Сибель на помолвку с ним имело своей целью предупредить действия Мари, не являлось ли это намеренное увертывание от всех мужчин, не связанных с ней кровными узами, очередным сигналом? А если так, не следовало ли ему смириться с этим и бросить ухлестывать за Мари?

12

Свадьба прошла весело. Рианнон не была из робких девушек, а Саймон стяжал себе такую репутацию, что новобрачные шуточки отличались более чем приемлемой непристойностью. Кое-кого из гостей озадачил тот факт, что в брачное ложе подложили огромного серого кота, но поскольку новобрачная пара встретила присутствие животного одобрительными возгласами и смехом, те, кто не знал Мэта, вскоре забыли о нем.

Одним из немногих, кто отправился спать не в лучшем построении, был Уолтер. Он перенес тяжелую ночь. Два дня он почти ничего не делал, только сидел и осторожно передвигался. Его тело ныло и требовало встряски. Не испытывал физической усталости, он все время чувствовал боль в плече и колене, знал, что привычные, удобные позы, в которых он, как правило, спал, были для него недоступны. Но хуже всего то, что его тело требовало не только встряски. Восдержание длилось дольше обычного, и поэтому он истосковался по женщине. Еще больше эту потребность усилили шуточки и намеки брачной церемонии, да и постоянные контакты с Сибель в течение всего дня, поскольку страсть к ней раздразнила его аппетит до предела.

В его нынешнем положении найти женщину не представлялось возможным. Если бы он лег спать в зале, все было бы иначе. В связи с большим количеством прибывших на свадьбу гостей, служанкам пришлось покинуть свои обычные покои, что сделало их весьма доступными. К тому же на праздник в Билт стеклись со всех окрестных городков и среди них те, кто торговал своими прелестями. Но Уолтер не мог привести женщину в палату, которую он делил с двумя юными пареньками. Молодой Иэн был еще, в сущности, нерешительным ребенком, но даже если Вильям таковым и не был, оба являлись братьями Сибель.

Покинуть комнату Уолтер тоже не мог. Из-за возбуждения перед предстоящим турниром Вильям спал очень неспокойно, если спал вообще. Отсутствие Уолтера в течение любого отрезка времени, безусловно, вызвало бы вопросы в светлой голове этого юноши. Уолтер закрыл глаза и попытался переключить мысли на проблему, связанную с кастеляном Рыцарской Башни. Но это лишь вернуло его к раздумьям о Сибель, о ее тревоге за него, о ее уме, скорее усилив наполнение плоти, чем ослабив ее.

В конце концов, полный греховных дум и неудовлетворенности, Уолтер уснул настолько тревожным и неспокойным сном, что тотчас же проснулся, когда начал ворочаться Вильям.