Ночной Дозор - Сергей Лукьяненко

– Ольга?

Светлана смотрела мне в глаза. Я вздохнул, собираясь с силами:

– Я не Ольга.

Молчание.

– Я не мог сказать раньше. Только здесь. Твоя квартира защищена от наблюдения Темных.

– «Не мог»?

Суть она ухватила сразу.

– Не мог, – повторил я. – Это лишь тело Ольги.

– Антон?

Я кивнул.

Как нелепо мы сейчас выглядим! Как хорошо, что Светлана уже привыкла к нелепостям. Поверила она сразу.

– Негодяй!

Сказано было с той интонацией, которая скорее пошла бы аристократке Ольге. И пощечина, которую я получил, была из той же оперы. Не больно, но обидно.

– За что? – спросил я.

– За то, что подслушивал чужой разговор! – выпалила Светлана.

Сформулировано было второпях, но я понял. Тем временем Света занесла другую руку, и я, презрев христианские заповеди, увернулся от второй пощечины.

– Света, я обещал беречь это тело!

– А я нет!

Светлана глубоко дышала, кусала губы, глаза горели. В такой ярости я ее не видел и даже не подозревал, что она вообще возможна. Да что же ее так разозлило?

– Значит, боишься любить срезанные цветы? – Светлана медленно наступала на меня. – Вот оно что, да?

До меня дошло. Не сразу, правда.

– Убирайся! Убирайся вон!

Я пятился, уже ткнулся спиной в дверь. Но стоило мне остановиться, как остановилась и Светлана. Качнула головой, выпалила:

– Ты в этом теле и оставайся! Оно тебе больше подходит, ты не мужик, тряпка!

Я молчал. Молчал, потому что уже видел, как все будет дальше. Видел, как раскручиваются перед нами линии вероятностей, как плетет свои дороги насмешливая судьба.

И когда Светлана заплакала, разом утратив весь боевой пыл, закрыв лицо руками, когда я обнял ее за плечи и она с готовностью разрыдалась на моем плече, внутри у меня было пусто и холодно. Пронзительно холодно, будто я вновь стою на заснеженной крыше, под порывами зимнего ветра.

Светлана еще человек. В ней слишком мало от Иного, она не понимает, не видит, как уходит вдаль дорога, по которой нам суждено идти. И уж тем более не видит, как эта дорога расходится в разные стороны.

Любовь – счастье, но лишь когда веришь, что она будет вечной. И пусть это каждый раз оказывается ложью, но только вера дает любви силу и радость. А Светлана всхлипывала на моем плече. Многие знания – многие печали. Как бы я хотел не знать неизбежного будущего! Не знать – и любить, без оглядки, как простой, смертный человек. Но все-таки, как обидно, что я сейчас не в своем теле.

Со стороны могло бы показаться, что две закадычные подруги решили провести тихий вечерок за просмотром телевизора, чаем с вареньем, бутылочкой сухого вина и разговорами на три вечные темы: мужики – сволочи, носить – нечего, а самое главное – как похудеть.

– Ты разве любишь булочки? – удивленно спросила Светлана.

– Люблю. С маслом и вареньем, – мрачно отозвался я.

– По-моему, кто-то обещал беречь это тело.

– А что плохого я ему делаю? Можешь поверить, организм в полном восторге.

– Ну-ну, – неопределенно отозвалась Светлана. – Потом поинтересуйся у Ольги, как она бережет фигуру.

Я заколебался, но все-таки разрезал очередную булочку на половинки и щедро намазал вареньем.

– А кому пришла в голову эта гениальная идея, спрятать тебя в женском теле?

– Кажется, шефу.

– Не сомневалась.

– Ольга его поддержала.

– Ну еще бы: Борис Игнатьевич для нее царь и бог.

В этом я слегка сомневался, однако промолчал. Светлана встала, пошла к шифоньеру. Открыла, задумчиво посмотрела на вешалку.

– Халатик наденешь?

– Чего? – я поперхнулся булочкой.

– Так и будешь ходить по дому? Эти джинсы на тебе лопаются. Неудобно же.

– А какой-нибудь спортивный костюм найдется? – жалобно спросил я.

Светлана насмешливо глянула на меня, потом смилостивилась:

– Найдется.

Честно говоря, подобный костюм я предпочел бы увидеть на ком-нибудь другом. На Светлане, например. Коротенькие белые шорты и блузка. То ли в теннис играть, толи трусцой бегать.

– Переодевайся.

– Света, я не думаю, что мы проведем весь вечер в квартире.

– Ничего. Все равно пригодится, значит, надо проверить, подходит ли размер. Одевайся, я пока схожу, чай подогрею.

Светлана вышла, а я торопливо стянул джинсы. Начал расстегивать блузку, путаясь в незнакомых, слишком тугих пуговицах, потом с ненавистью посмотрел на себя в зеркало.

Симпатичная девушка, что ни говори. Прямо хоть фотографируй для журнала мягкой эротики.

Торопливо переодевшись, я уселся на диван. По телевизору шла мыльная опера – поразительно, что Светлана включила этот канал. Впрочем, по остальным, скорее всего, то же самое.

– Прекрасно выглядишь.

– Света, ну не надо? – попросил я. – И без того тошно.

– Ладно, прости, – легко согласилась она, усаживаясь рядом. – Так что нам необходимо делать?

– Нам? – с легким нажимом повторил я.

– Да, Антон. Ты же не зря пришел ко мне.

– Тебе я должен был рассказать, в какие неприятности влип.

– Допустим. Но раз шеф, – слово «шеф» Светлана ухитрилась произнести чрезвычайно вкусно, с уважением и с иронией одновременно, – позволил тебе раскрыться передо мной, значит, я должна тебе помочь. Хотя бы по велению судьбы, – не удержалась она.

Я сдался.

– Мне нельзя оставаться одному. Ни на минуту. Весь план строится на том, что Темные сознательно жертвуют своими пешками, либо уничтожают их, либо позволяют умереть.

– Как в тот раз?

– Да. Именно. И если эта провокация направлена на меня, то сейчас произойдет еще одно убийство. В тот момент, когда у меня, ну, по их мнению, конечно не будет алиби.

Светлана смотрела на меня, подпирая подбородок руками. Медленно покачала головой:

– И тогда, Антон, ты выскочишь из этого тела, как чертик из коробочки. Окажется, что ты никак не мог совершать эти серийные убийства. Враг посрамлен.

– Ага.

– Ты извини. Я ведь совсем недолго в Дозоре может быть, чего-то не понимаю.

Я насторожился. А Светлана, замявшись на секунду, продолжила:

– Вот когда все случилось со мной. Ведь как тогда было? Меня пытались инициировать Темные. Они знали, что Ночной Дозор заметит это, и даже выяснили, что ты можешь вмешаться и помочь.

– Да.

– Поэтому была разыграна комбинация, с жертвованием нескольких фигур, с созданием нескольких ложных центров силы. И Ночной Дозор поначалу пошел на поводу. Если бы шеф не затеял свою контригру, если бы ты не стал переть вперед, ни на что не обращая внимания…