Готорн (ЛП) - Гудман Кэрол

Долорес окинула взглядом необычную собранную группу, её бледное лицо озарилось. Я вспомнила, когда она и слова выговорить не могла. Теперь же она стала красноречивой женщиной-оратором за мир.

— Отец всегда верил в силу дипломатии. Он бы обрадовался, увидев всех нас, собравшихся здесь сегодня в духе мира и сотрудничества. Днями и ночами он трудится, едва ли спит и ест, настоятельно призывая к миру вместо катастрофической войны. Мы посчитали обнадёживающим, когда кайзер начал свои круизы в Скандинавию и император Франц Иосиф провёл свои выходные в Бад-Ишль. Но мы не учли вероломные подстрекательства к войне главы кабинета министров иностранных дел графа Александра Хойоса…

— Хойос? — перебила её я. — Я видела его имя на конверте в кабинете ван Друда.

Долорес мрачно кивнула.

— Не удивлена. Граф Александр Хойос интерпретировал письмо Франца Иосифа для заместителя министра иностранных дел Германии, утверждая, что Франц Иосиф на самом деле имел в виду, что Германия должна поддержать Австро-Венгров в сокрушении Сербии. Он призвал к смелости кайзера, который ответил, что не подведёт Австро-Венгрию. Огонь войны был зажжён. В последующие недели отец со своими коллегами в Вене и Берлине попытались предотвратить войну, но на каждом повороте мы наталкивались на агентов ван Друда, которые потворствовали в розжиге национальной вражды. Граф Хойос интерпретировал ответ кайзера, как мандат на оккупацию Сербии. И поэтому Вена выдвинула Сербии ультиматум, который Сербия не смогла принять и теперь Австрия объявила Сербии войну. Отец отправился в Россию поговорить с царём, а Беатриса выехала в Лондон на разговор с парламентом, но вряд ли теперь, когда процесс запущен, войну возможно предотвратить. Мы подозреваем, что Германия скоро будет маршировать по Франции в сторону Бельгии…

— Туда где расположен сосуд, — сказала я. — Мы даже не знаем смог ли мистер Беллоуз предупредить стража о надвигающейся атаке. Мы даже не знаем всё ли в порядке с мистером Беллоузом!

— Нет, — признался Гас. — Мы с Сиреной обыскали территорию, но мистера Беллоуза там не увидели. Когда мы попытались выйти на контакт с местными фейри, нам грубо отказали. Они не особо любят Дарклингов.

— Не могли ли какие-то приспешники ван Друда перехватить мистера Беллоуза по пути? — спросила я.

— Такое возможно, — допустила мисс Шарп. — Но наши информаторы в Бельгии говорят, что они не заметили никакого увеличения активности «сумерек» в Арденнах.

— Не понимаю, — сказала я. — Зачем ван Друду затягивать с походом к сосуду и с его открытием?

— Не похоже, что он нуждается в этом, — сказал Гас. — Люди были чересчур готовы сами окунуться в войну, даже без привлечения ещё больше «сумерек».

— Боюсь, это правда, — сказала мисс Шарп. — Но мы знаем благодаря путешествию Авы в будущее, что третий сосуд будет открыт и что это выльется в войну, которая уничтожит совершенно всё.

— Может быть, ван Друду не нужен сосуд для розжига войны, — сказала я, — но он нуждается в нём, чтобы выиграть войну. И возможно он просто выжидает подходящий момент для атаки сосуда.

— Что ты хочешь сказать? — спросила мисс Кори.

— Думаю, я знаю, — ответила Долорес. — Армия Германии будет продвигаться по Бельгии. Что может быть лучше войска, переносящего армию теней, для атаки защитников сосуда?

Большую часть полудня мы обсуждали выбор лучшей стратегии.

— Мы всё равно должны попытаться сделать всё возможное, чтобы предотвратить войну, — заспорила Долорес.

— Мы должны мобилизоваться! — парировала огонёчек.

— Мы… должны… защитить… наш… город… любой… ценой, — прогромыхали горгульи.

— Мы должны охранять канал, — настаивала шелки.

В итоге решено было заняться всем тем, что было предложено. Огонёчек мобилизует всех фейри Франции быть готовыми предоставить войска. Горгульи будут стоять на страже над Парижем. Шелки будут оберегать береговую линию. Гас с Долорес полетят обратно в Вену проследить за прогрессом в подготовке к войне и затем отправятся в Бельгию проверить делегацию Дарклингов в Арденнах. Ви с Лиллиан разместились в небольшой мансарде на левом берегу близ Сорбонны, откуда им удалось поддерживать связь со своими контактами во французском правительстве. У них даже есть беспроводная связь, хотя огонёчек фыркнула на данный вид связи и предложила отнести через канал сообщение Дейзи, которой пришлось остаться в Лондоне. Сэм и Агнес ждали в Кале будущие приказы.

— А что насчёт Натана? — спросила я. — Кто-нибудь видел Натана?

Все встревожились. В итоге ответил Омар.

— Никто не видел его после ситуации на вокзале Виктории. Боюсь, он мог слишком глубоко погрязнуть в сумраке и ему уже не помочь.

— Я не верю в это, — сказала я. — Я знаю, что если смогу поговорить с ним, он будет в порядке.

— Может быть, — тихо произнесла мисс Кори. — Но пока тебе лучше оставаться с Хелен.

— И что я буду делать? — посетовала я. — Я не могу гулять и совершать покупки в Париже, когда мир разваливается на части.

Лиллиан и Ви обменялись взглядом.

— Вряд ли ты ещё долго просидишь в Париже. Если ван Друд ожидает выхода немецких войск на Бельгию, по всей видимости, он очень скоро что-то предпримет. А когда он это сделает, лучшее, что тебе остаётся это быть с ним.

— Мы будем наблюдать за отелем, — сказал Рэйвен. — Если Друд перевезёт вас, мы последуем за вами.

— Как и мы, — сказал Омар, кивнув на Малыша Марвела. — Если нам надо будет передать тебе сообщение, мы пошлем огонёчек.

Я скептически взглянула на Гиги, задаваясь вопросом, насколько надёжным посыльным она была. И всё же я была рада, что мои друзья будут поблизости. Больше я не чувствовала себя одинокой.

Словно прочитав мои мысли, Омар поднялся на ноги и вскинул руки, заключив всех нас в орбиту своего магнетического взгляда.

— Мы оказались перед лицом великих потрясений и угроз. Боюсь, даже если мы преуспеем и не дадим ван Друду открыть третий сосуд, мир, каким мы его знаем, катится к ужасному катаклизму. Мы сможем его вынести, только если сплотимся. И ясно, что непроглядная тьма охватывает мир. Давайте постараемся быть светом в этой тьме.

Пока он говорил, я заметила, что в леске стало темно. Я почувствовала озноб от слов Омара и от осознания как уже поздно.

— Мне надо возвращаться, — сказала я Рэйвену. — Если ван Друд заметит моё отсутствие, он может причинить боль Хелен.

— Я провожу тебя до Тюильри, — сказал он.

Я поспешно попрощалась со своими друзьями — старыми и новыми — и шагнула сквозь зелёный проём. Мэри всё также сидела на скамейке и упорно вязала носки.

— Для солдат, — пробормотала она, когда я пробегала мимо. — Там, куда они направляются, будет холодно.

ГЛАВА 25

На площади перед Нотр-Дам де Пари вокруг статуи Карлу I Великому собралась толпа. Люди передавали по кругу бутылку и пели «Марсельезу».

— Австро-Венгрия объявила войну Сербии! — услышала я чей-то возглас. — Мы будем следующие.

Вдоль Сены вспыхнули костры. Я ахнула от вида сжигаемого мужчины на одном из них.

— Это просто чучело, — сказал Рэйвен, стиснув мою руку и ведя сквозь толпу.

— Полагаю, кайзера.

Миролюбивая атмосфера Тюильри была полностью сломлена. Оркестры марширующих музыкантов играли музыку перед Лувром. Маленькие мальчики, которые запускали свои игрушечные кораблики в чаше фонтана, теперь бегали вокруг с палками в руках и изображали из себя кавалеристов. Даже пожилые люди выглядели более оживлёнными, и я услышала, как один из них уверял свою куда более пожилую компаньонку:

— Не переживай, наши мальчики вернуться домой ещё до наступления осени.

Всего несколько часов назад я расстраивалась от самодовольства французов, а теперь я была напугана их рвением и возбуждением.

— Похоже, они рады перспективе войны, — сказала я.

— Я их не виню, — удивил меня своим высказыванием Рэйвен. — Я знаю, что устал сидеть, ничего не делая в ожидании следующего шага ван Друда.