Правда о Николае I. Оболганный император - Александр Тюрин

Отличалась она от предыдущей конвенции всего одним пунктом, который устанавливала закрытие Черноморских проливов для военных судов, только «пока Порта находится в мире».

Непонятно, почему наш представитель фон Бруннов не забил тревогу, ведь этот пункт позволял Турции во время войны пропускать корабли своих союзников через Проливы.

Всего один пункт, который прозевал наш представитель, фактически вывернул наизнанку смысл соглашение о Проливах. То, что выглядело удачным компромисом, по сути оказалось зияющей дырой в безопасности страны. И за эту дыру мы заплатили сворачиванием контактов с Афганистаном и Персией.

Дипломатические победы англичан и легкое усмирение флотом Нейпира гордого Мегмеда-Али произвели большое впечатление на турок.

Англичане не особо соблюдали те статьи конвенции 1841, которые им были невыгодны.

В 1849 г. Петербург и Вена потребовали от султана выдачи участников венгерского восстания, которые укрылись в Турции. Наши требования опирались при этом на статью 2-ю Кучук-Кайнарджийского договора.

Несмотря на совет английского посла Стрэтфорда Каннинга проигнорировать русские требования, султан отправил в Петербург Фуада-эфенди на переговоры по данному вопросу. Как так, султан осмелился не подчиниться послу Ее Величества? Каннинг немедленно вызвал эскадру адмирала Паркера, которая прошла через Дарданеллы в Мраморное море – турецкие береговые батареи никак не отреагировали, хотя конвенция 1841 года была, конечно, нарушена.

После такой демонстрации силы султан согласился на высылку из Турции лишь поляков, имевших русское подданство, а венгры были удалены вглубь страны. Паркеру с эскадрой было дано указание вернуться в Средиземное море, а лорд Пальмерстон легковесно заявил, что подобные экскурсии английского флота более не повторится.

Балканские ловушки

Как уже упоминалось Дунайские княжества, Молдавия и Валахия, рядом русско-турецких договоров, включая Кучук-Кайнарджийский трактат, отдельный акт Аккерманской конвенции и Адрианопольский мирный договор, были поставлены под покровительство России. Здесь не было турецких войск и практически не было турецкой администрации.

После ввода русских войск в Княжества, состоявшегося в начале русско-турецкой войны 1828–1829 гг., во главе местного управления встал полномочный «председатель диванов» генерал-адъютант П. Киселев.

Составление органических уставов (конституционных актов) для обоих княжеств было возложено на комитет под председательством российского генерального консула Минчаки, который руководствовался инструкцией, выработанной статс-секретарем Дашковым.

В 1831 г. бумажная работа комитета была окончена, уставы одобрены и приняты валахским и молдавским диванами (правительствами).

На основании, заключенной в Петербурге отдельной конвенции, Турция обязывалась утвердить органические уставы и обнародовать это отдельным гатти-шерифом (султанским указом), по издании которого наши войска должны были покинуть Княжества.

В апреле 1834 г., когла Михаил Стурдз стал молдавским господарем, а Александр Гик валахским, русские войска ушли из Княжеств, несмотря на особое мнение графа Киселева, который в своей секретной записке убеждал петербургский кабинет, что «Россия в течение столетия не для того подвигалась вперед, чтобы остановиться на берегах Прута».

В 1844 национал-либералы подняли в Валахии восстание; господарь Бибеско бежал в Австрию, в Бухаресте было создано временное правительство, которое ввело вместо органического устава либеральную конституцию.

Султан, по совету английского посла, отправил в Бухарест комиссара Сулеймана-пашу, который, получив от временного правительства 20 тыс. червонцев, начал действовать в его пользу. Члены временного правительства дружно вошли в состав наместничества, представлявшего турецкую верховную власть.

После столь явного нарушения положений Аккерманской конвенции и Адрианопольского трактата, в Княжества были введены русские войска, которые восстановили действие органических уставов.

19 апреля 1849 на даче великого визиря Балте-Лиман было подписано русско-турецкое соглашение, вводившее изменения в порядок управления Княжествами.

Избрание господарей заменялось их назначением на семилетний срок властью султана; органические уставы от 1831 г. сохраняли свою силу, но созыв боярских собраний отменялся. Вместо них, для реформирования местного законодательства, в Яссах и Бухаресте учреждались ревизионные комитеты из бояр, «заслуживающих уважения».

До восстановления в Княжествах элементарного порядка, там должны были оставаться отряды русских и турецких войск, от 25 до 30 тыс. чел. каждый. После водворения порядка численность войск сокращалась до 10 тыс. у обеих сторон, а «по окончании работ по органическому улучшению и укреплению внутреннего спокойствия в обеих странах» солдаты должны были покинуть княжества.

Как и обычно, император Николай не затянул пребывание русских войск за границей – они ушли из Княжеств к началу 1851 г. Все это время лорд Пальмерстон вел себя крайне беспокойно и требовал немедленного вывода русских из Молдавии и Валахии. Британскому кабинету удалось найти сторонников среди румынских бояр, которые, конечно же, хотели пользоваться русским щитом, если турок вытащит свой ятаган, однако не желали длительного контроля со стороны русских властей.

Ситуация с элитами дунайских княжеств была типичной для балканских стран. Благодаря победам российского оружия, они обретали автономное существование. Николай I постоянно заботился о защите прав балканских народов, в первую очередь, права на безопасную жизнь – при необходимости оказывая дипломатическое или силовое давление на Турцию. А западные правительства, в свою очередь, постоянно искали в балканских странах олигархические группировки, при помощи которых пыталась уменьшить российское влияние. Эти группы получали разного рода преференции, финансовые, торговые или просто декларативные, в общении с Западом. Впрочем, это не помогло ни одной балканской стране найти ресурсы для быстрого хозяйственного роста, подобного западноевропейскому.

В Греции, добившейся полной независимости от турок благодаря русско-турецкой войне 1828–1829, вмешательство Запада было откровенным и наглым. Типичным для этой страны стали вооруженные перевороты и устранение пророссийских политических деятелей.

В сентябре 1843 г. в Греции произошел очередной переворот, и она превратилась в конституционную монархию – место на троне осталось за королем Оттоном, за десять лет до того захватившего власть при помощи баварских солдат.

Вскоре в греческом правительстве возобладали члены французской партии, это вызвало весьма злобную реакцию Лондона.

В публицистике часто применяют слова «мировой жандарм», но, несмотря на устоявший отрицательный подтекст этого понятия, жандарм – это все-таки тот, кто несёт порядок. Викторианская Англия, скорее, напоминала мирового пахана.

Лондон не имел возможности выместить озлобление на самом Париже – во всё постнаполеоновское время англичане тщательно приручали его, прощая ему мелкие шалости. А вот Грецию англичане решили срочно поставить на место. Когда между Грецией и Турцией возникли очередные трения – турки требовали удовлетворения за оскорбление, нанесенное посланнику султана в Афинах – Англия выступила против греков. Греко-турецкая распря была завершена третейским решением императора Николая, однако неугомонный лорд Пальмерстон нашел иной способ впиться в Грецию. (Наверняка его любимой породой собак был британский бульдог.) Несколько британских подданных, потерпевших в Греческом королевстве от частных лиц, предъявили правительству в Афинах иски, которые были тотчас поддержаны британской короной.

Самым внушительным, в денежном выражении, было требование удовлетворения со стороны британского подданого, гибралтарского уроженца, Давида Пачифико, за опустошение его дома в Пирее. Хотя Пачифико был темным дельцом, толпа, безусловно, совершала правонарушение, громя в его доме столы и стулья. Однако британский подданный потребовал от греческого правительства не много не мало возмещение размером в 138 тыс. драхм, что равнялось стоимости десятка шикарных вилл.

Для того, чтобы Греция не вывернулась, Уайт-Холл потребовал от нее еще и удовлетворения за оскорбление, якобы нанесенное в порту Патры одному из английских военных кораблей.

Потом англичане, загруженные венгерскими делами, дали грекам недолгую передышку. Но после паузы мировой пахан почувствовал себя еще более оскорбленным и прислал грекам своих конкретных пацанов. В январе 1850 г. английская эскадра, состоящая из тринадцати военных судов, во главе с адмиралом Паркером, бросила якорь в знаменитой Саламинской бухте. К сожалению, времена античности давно прошли и грекам нечего было противопоставить новым персам.