Туманные аллеи - Алексей Иванович Слаповский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нудная дорога, ночь, пустыня.
А потом сонные, усталые – милости просим на раздачу впечатлений. Ходи, задирай голову на пирамиды. А чего там задирать, московские сталинки- высотки не меньше, а в Москва-Сити эти пирамиды совсем потерялись бы.
Мне опять было досадно – я что, не могу почувствовать масштаб, глубину веков, величие? Вдумался, понял: я столько раз видел уже эти пирамиды по телевизору, на картинках, что они мне стали как бабушкин комод, который торчит в углу сто лет, и ты его не замечаешь. Уже привычные.
Я скучал, сидел в стороне под навесом, ко мне то и дело подходили арабы с сувенирами, фальшивыми антикварными монетами, какими-то будто бы древними побрякушками, я им как попугай: «Ноу, сенк ю, ноу, сенк ю, ноу, сенк ю». Хоть табличку на грудь повесь.
Потом поехали в Каир. Наш гид учился в Москве, по-русски говорил хорошо, пытался шутить, хвастался тем, что после работы его ждут три любимые жены. Какая-то женщина сзади сказала:
– Врет, наверно. Разве прокормишь трех женщин на его зарплату?
– А может, они тоже работают? – возразили ей.
Меня заинтересовали материально-финансовые вопросы, я спросил, какая в Каире средняя зарплата и сколько тут в среднем стоят квартиры. Гид ответил. Зарплаты очень маленькие, а квартиры стоят довольно дорого. Из чего я сделал вывод, что и в Египте цветет коррупция, и тут развита теневая экономика, неучтенные деньги. Я без калькулятора в любой стране могу оценить уровень воровства: если жилье стоит дорого, а легальные доходы маленькие – значит, воруют. На что-то ведь жилье покупают? Ясно, что не на зарплату.
Но я опять отвлекся.
Гид, естественно, так построил маршрут, чтобы заехать в магазин с ароматическими маслами, кремами, женщины все туда упорхнули, я остался в автобусе, потом вышел размяться. Увидел уличную каирскую жизнь. Огромное количество подержанных машин, преимущественно «ситроены» и «рено», это понятно, связь с Францией. Маршрутки без дверей, пассажиры часто сидят, свесив ноги и чуть не чиркая пятками по асфальту. Пацанье гоняет мяч в чахлом скверике. На крышах везде торчат спутниковые антенны. Мне это все было интересней, чем пирамиды, я успокоился: все-таки не зря съездил.
– Много у них детей, – послышался женский голос.
Я оглянулся. Эта женщина была из наших, но в магазин не пошла. Я и раньше обращал на нее внимание. Лет, наверно, под сорок, стройная, очень симпатичная, держалась чуть в сторонке, в разговоры не вступала. Может, из гордости и замкнутости, а может, как мне, просто неинтересно.
– Да, – сказал я. – По три ребенка на женщину рождается. Через полвека населения будет больше, чем в России.
– Если Россия вообще будет.
– Так рассуждать – и Египта может не быть.
– Не исключаю.
– И вообще никого.
– Да.
Мы говорили на темы апокалипсиса, Армагеддона, возможной мировой катастрофы и приятно улыбались. Когда еще будет эта катастрофа, а Армагеддон флирту не помеха.
Но флирт был просто так, невинный, я вспомнил, что видел ее в нашем отеле с каким-то мужчиной, скорее всего мужем, хотя он и намного старше ее. И она меня наверняка видела с моими девочками.
Так разговорились и даже сели в автобусе вместе – еще поболтать. Когда нет задних мыслей, не боишься, что кто-то что-то подумает.
Гид с нами попрощался и сообщил, что рад вернуться к своим любимым женам, которые его очень ждут.
И мы поехали обратно.
– А вот как у них это, интересно? – спросил кто-то из молодых. – Они по очереди с ним или как?
Никто не ответил.
А женщина, Марина ее звали, усмехнулась и сказала:
– Думаю, у них проблем нет. Ментальность приспособлена. А мы мучаемся. Я сама была второй женой.
– За мусульманина вышли?
– Нет. Ну, знаете, как у мужчин иногда бывает: основная семья и семья на стороне.
– Бывает, но не мой случай. Я моногамный.
Женщина засмеялась.
– На всякий случай отгораживаетесь? Не бойтесь, у меня теперь у самой два мужа. А вашу жену и дочек я видела, еще бы не быть моногамным, такие красавицы. Прямо любуюсь на вас, когда вы к морю идете.
– Спасибо. А как это у вас получилось?
– Да вот так.
Она, похоже, не хотела вдаваться в подробности.
Но потом, когда проехали тоннель, когда стемнело и все задремали, Марина все-таки рассказала свою историю.
– Вы вот, наверно, счастливый человек, нашли свое счастье и успокоились. А есть мужчины – всю жизнь ищут. Мой Сергей был таким. И я ведь, дурочка, знала, что он такой, и все равно повелась. Влюбилась. А не девочка уже, двадцать семь было. В «Экспоцентре» работала, у них там выставка была, познакомились. У меня был тогда мужчина, но на излете. Без всяких драм, просто – не склеилось. Но встречались. Так бывает, все уже кончилось, но не расстаешься. В ожидании лучшего. И вот Сергей. Остроумный, симпатичный. Конечно, подарочки, сувенирчики, обычное дело. Между нами, там не только подарки были. Никому не расскажете?
– С какой стати?
– Там так: для экспозиции выделяется определенная площадь, а если не помещаешься, если еще нужен десяток квадратных метров, можно неофициально проплатить. Меньше, чем если бы официально. И им выгодно, и нам хорошо. Понимаете, да?
– Конечно.
– Скромный такой доход. Приличный вообще-то. Сейчас, говорят, не так, все строго учитывается. Может быть. Ну, в общем, деловые отношения, потом он пригласил в ресторан, тоже в этих рамках. В виде благодарности. Ну, посидели, поболтали. Потом выставка у них закончилась, а потом он звонит: привет, что-то я о тебе все время вспоминаю. Может, встретимся? А я уже со своим прежним рассталась, думаю – почему нет? Встретились. Я себе соображаю: если на второй раз пошло, может, у него серьезный интерес уже? Надо выяснить, кто, чего. Выясняю – жена, дочь, но он на грани развода. Готов к новой жизни. Встретились еще раз, еще. Дальше понятно, да?
– Да. Любовь?
– У меня любовь, у него – не знаю. Секс, конечно, да, все у нас как-то совпало. Типа гармония. Нашли друг друга в этом смысле.
– Это важно.
– Еще бы. Но я уже размечталась – замуж за него, ребенка завести. Из этой программы только ребенок получился. И он ведь не был против, не говорил про аборт, только спросил: хочешь рожать? Я говорю: да, конечно. А потом говорю: Сережа, не поняла, ты разводиться собирался или как? Он говорит: там все сложно. Ну,
