Проверка на прочность - Александр Тестов

Старший гридень прицепил к ремню узкий кинжал, а родовой меч, бережно завернутый в ткань вместе с ножнами, взял под мышку. К парадному одеянию меч не полагался. Он еще раз оглядел комнату — вроде ничего не забыл. Всеволод шагнул к выходу, выключил свет, вышел. Четыре оборота ключом — все. Солнце за нас!

За прошедший месяц, с момента высадки железномордых в уделе ур-Камыдов им так и не удалось расширить зону влияния. И хотя врагу посчастливилось взять три крепости, разбить в жесточайших боях два дружинных полка, в целом оборона белгородцев держалась. Эти тактические успехи противника, вероятно, никак не укладывались в его стратегические планы, ибо алкали[32] они большего. Змеи пытались провести крупное наступление в северном секторе, в общем направлении на столицу, но одиннадцатый дружинный полк воеводы Станислава Потехи ценой своих жизней остановил бронеходы безликих. Неся огромные потери, враг за двое суток сумел продвинуться всего на шестнадцать верст. После чего Воинский приказ силами трех полков организовал контратаку и окончательно остановил татей.

Всеволод прошел по коридору, спустился по лестнице на первый этаж. Все военные сводки за последний месяц он помнил почти наизусть. Да и как тут забыть, когда от этого зависит не только твоя жизнь, а судьба всего княжества. Старший гридень вышел на улицу. У подъезда его уже ждал штабной самоход, который любезно предоставил воевода Зорян Кнут. Водитель вытянулся в струнку, открыл заднюю дверь.

— Здравия желаю, господине, — поприветствовал он Волкова, слегка склонив голову.

— И ты будь здрав.

— Прикажете сразу на порт?

— Да, — ответил Всеволод, уже удобно устроившись на кожаном диване.

Дверь почти бесшумно захлопнулась. Водитель занял свое место, а еще через секунду наземный самоход покатил по почти пустынной улице.

Единственной странностью всех этих месячных боев с высадившимся десантом, пожалуй, было удивительное бездействие флота врага. Наступление поддерживали лишь десяток боевых ладей да «шустрики». Броненосец в единственном числе появился единый раз — дал залп и ушел. А ведь совсем недавно этот флот нанес серьезное поражение Первой и Второй армиям белградцев. Хотя может быть этим все и объясняется. Враг тоже понес ощутимые потери и теперь зализывает раны. Броненосцы просто не рисковали спускаться с орбиты вниз. Во всяком случае, дозоры совершенно точно сообщали о группировке вражеских кораблей на низкой орбите. Чего они ждали? Этот вопрос неоднократно задавал себе не только Всеволод, но и большие воеводы. Прикрытие? Засада? Резерв? Старший гридень нахмурился, глядя сквозь тонированное стекло на просыпающуюся столицу. Еще пару минут — и они выехали на загородный тракт. По хорошему покрытию всего полчаса ходу до цели.

Собственно, какая разница — чего вражеский флот завис наверху. Как говорил один из воевод много веков назад, врага не надо считать, его надо бить!

Вот этим Всеволоду Волкову и еще сотням других командиров боевых судов и придется заняться.

Сначала удар по наземной группировке, а затем по флоту лжеликих…

Время в размышлениях пролетело стержнем и остановилось подле массивных ворот воздушного порта. Необходимая процедура проверки кодов допуска и документов отняла чуть больше десяти минут. И вот посыльный коч с бортовым номером «один», уже нес нового командира «Яробоя» к стыковочному шлюзу броненосца. Всеволод натянул белые кожаные перчатки и приготовился торжественно вступить на палубу самого мощного корабля всего княжеского флота.

Он никого не удивил своей парадкой. Почти все летуны и прочие командиры явились именно так — как на парад. Вот только стрельцам, дружинникам, техникам, пушкарям и всем прочим было не с руки. Но и они все в чистом нательном белье и аккуратно отглаженной повседневной форме выглядели как на подбор.

— Господа-а-а… — чуть протянул голос дежурного, — командир на мостике!

Послышался шелест подошв и удары каблуков.

— Вольно, господа, — разрешил старший гридень и прошел в своему месту.

Он обернулся. «Что еще нужно… — Всеволод первый раз ощущал столь торжественный момент. По-настоящему смертельно-торжественный. — Нужно что-то сказать? Ах да».

— Господа! — он обвел всех присутствующих долгим взглядом. И не потому, что он хотел найти поддержку в их глазах — нет. Он просто подбирал слова. Чтоб не банально… что-то не пафосное…

— Господа! Я надеюсь, каждый из вас с честью выполнит свой долг. Я надеюсь на вас, господа.

Секунда… еще секунда — тишина. Нет, это была не первая встреча с экипажем, и все же времени на то, чтобы познакомиться со всеми поближе у старшего гридня просто не было.

Еще одна томительная секунда безмолвия, а затем…

— Мы исполним свой долг, господине, — первым ответил второй летун.

— Солнце за нас! — И его тут же поддержали все остальные: — Солнце за нас!

На душе стало сразу спокойнее.

Грянул государственный гимн белгородского княжества. И звучные голоса солистов потекли по всем палубам, обволакивая экипаж боевой ладьи, вставший как один и склонивший головы.

Мы родины своейОтважные сыны.Мы встанем как один,И двинутся полки.

В сердцах своих мы веруОтцовскую храним.И ворогу любомуОтпор всегда дадим.

Эти слова вселяли боевой дух в сердца русичей. В них звучала славная тысячелетняя история его народа. Память — ее нельзя посрамить. Это понимал каждый — от воина до техника и пушкаря на корабле.

И пусть коварный врагИ злобен и силен,Но наш старинный стягМы с гордостью несем.

И нет на поле браниБойцов отважней нас.Из пепла мы восстанем,Коль будет дан приказ.

Перед глазами Всеволода вставали лики погибших друзей. И они пели вместе с ним тихо, но проникновенно. Ничего. Он отомстит за них. Поквитается за каждую каплю крови, пролитую русичами.

Мы мерзли, голодали,Мы гибли без следа.Но мы не отступалиНигде и никогда,

И в смерти или в славе,Пред ликами богов,Мы преданы державе,И знамени отцов.

Слова этого гимна были написаны давно-давно. И пускай имя автора строк не сохранилось, но память о нем продолжала жить в сердце каждого жителя княжества.

И пусть зовет труба,И вновь сулит напасть,Прекрасная судьба —На поле брани пасть.

Нет подвигу предела,Предела славе нет.Сыны продолжат делоСвершений и побед.

Отгремела музыка и стихла. Всеволод обвел взглядом экипаж, выдержал многозначительную паузу и сказал:

— Прошу, господа, — займите свои места. Старт по команде большого воеводы.

Почти монолитный стук сошедшихся каблуков — и офицеры разошлись по боевым постам.

Всеволод опустился в кресло командира и принял короткие текстовые сводки о состоянии броненосца. Все службы рапортовали о полной боевой готовности. Теперь оставалось дождаться только команды с броненосца «Секира» от большого воеводы Бурислава Секиры, что командовал всем объединенным флотом. Именно так: Секира воевал на «Секире» и менять место не собирался. Совсем недавно он вынужденно пересел на «Яробоя», пока его броненосец был в ремонте после битвы с железноликими. Но как только его любимая «Секира» была готова, воевода охотно перебрался на своего «старика».

«Вот Секира на „Секире“, рубит всех секирою…» — невольно вспомнил Всеволод прибаутку и тут же пожурил себя за глупость. И вовремя. Монитор высветил кодовое слово — старт!

Враг, перейдя к активной обороне, сумел возвести долговременные опорные пункты почти по всем направлениям. Захваченные крепости: Перст, Длань и Опрох были спешно восстановлены, насыщены огневыми средствами и укомплектованы личным составом. От крепости к крепости тянулась замаскированная нить секретов, огневых точек и батарей. Ближе к фронту окопались и отгородились минными полями восемь полков пехоты. Трудно было счесть всех врагов, но дозоры уверяли воевод, что первую линию (вместе с крепостями) занимают по меньшей мере до ста тысяч бойцов. На других направлениях по периметру всего удела еще двести — двести пятьдесят тысяч. И, наконец, главная база врага, где сосредоточились резервы и почти все ударные бронеходные части, могла иметь не менее полумиллиона бойцов. Что скрывает враг в плотных порядках своих кораблей, выяснить доподлинно не удалось. Но то, что там должны быть транспортники, не вызывало сомнений.

Именно об этом потом напишут летописцы…

Штурмовка с воздуха вражеских позиций началась с первыми лучами солнца. Зайдя со стороны светила, боевые ладьи, кочи и истребители обрушили на противника тонны смертоносного груза… Снаряды, торпеды и бомбы смешивали опорные пункты Змеев поганых с землей. Крепость Перст была фактически полностью разрушена. Признаков жизни на ее руинах не наблюдалось.