Безоружна и очень опасна - Лев Дворецкий

Их брали довольно охотно, учитывая прежние связи и влияние. Особое предпочтение отдавалось тем, кто имел дело с предприятиями военно-промышленного комплекса, ибо «оборонная» продукция пользуется большим спросом на мировом рынке. Выход на него — голубая мечта молодого бизнеса стран СНГ и связанного с ним, увы, далеко не юного преступного мира. Но здесь, как известно, конкуренция. Хорошо идет не просто продукция высокого качества, а прежде всего редкая и перспективная — такая, которую не могут предложить другие.

— Но при чем здесь мы? — возмущенно воскликнула дочь, когда я так пространно объяснил возможную причину выхода на них посредника с диким, на ее взгляд, предложением.

— А ты не догадалась? — в свою очередь удивился я.

Ия отрицательно качнула головой. Я взглянул на Генриха. Он пожал плечами:

— На их месте я не стал бы рисковать, идя на контакты с нами: подвести можем.

— Риск для них безусловно есть, — согласился я. — Но что это за риск по сравнению с возможностью получения валюты, выражающейся цифрой со многими нулями? — Вслух поразмышлял: — Нашли нас просто. Думаю, не без помощи моих прежних коллег, посвятивших себя приключениям явно криминального характера. Схема тут, на мой взгляд, проста. Встал вопрос о сбыте строго засекреченного и дорогостоящего товара, такого, как плутоний, достать который им удалось посредством той же самой «оборонки». Кинулись на поиски компетентных людей, главным образом имеющих связи за рубежом, а еще лучше — живущих там. Вспомнили обо мне, загорелись, узнав, где я работаю. И стандартный ход: посылают посредников. Их не смущает, что однажды попытка втянуть нас в грязную игру уже дала осечку. Правда, мы с Ийкой пострадали, но и они получили сполна. Видно, урок не пошел впрок. А скорее всего, интерес тут настолько высок, что можно и переступить через себя, отбросить в сторону законы уголовной вендетты. Не исключено, что командуют, как и прежде, чиновники, стоящие у руля власти, приказывающие своим «шестеркам» идти в бой, невзирая на жертвы. Но как бы там ни было, дело чрезвычайно серьезное, решать самим нельзя. Посоветуюсь с Венсом, — заключил я.

Генрих и Ия согласились, предложили вдобавок посвятить в «проблему» и Дика, тем более что он знает о телефонном звонке и, естественно, спросит — имел ли он последствия. Скрывать что-либо от него нет необходимости и просто не корректно.

— Если вы ему доверяете, то возражений нет, — сказал я, посоветовав в то же время подождать до следующего вечера, когда переговорю с Венсом.

На том и порешили.

К Венсу я питаю не только чувство признательности за его участие в моей судьбе, но и глубокую симпатию и уважение как к высокопрофессиональному специалисту-химику и великолепному организатору, приносящему фирме довольно внушительные дивиденды. Особенно привлекательны его простота и доступность в общении с людьми. К нему можно запросто зайти в любое время, разумеется, если есть для этого причина. Просто так отвлечь его от работы даже на минуту анекдотом или просто шуткой — пустое занятие. Нет, он не сможет тебя оборвать, попросить выйти из кабинета, не мешать. Он, скорее всего, тебя не поймет, хотя выслушает с неизменной улыбкой, разведет руками и уткнется в свои бумаги, тотчас забыв о тебе. Мне такой вариант, о котором много и с различными оттенками часто рассказывали его сослуживцы, не грозил, и потому я смело попросил его милую секретаршу Дженни доложить обо мне, как это принято.

Через минуту я входил в кабинет и пожимал протянутую руку Венса, поспешившего мне навстречу. Скоро я уже сидел в кресле с рюмкой виски и отвечал на его беглые вопросы — как дела, жена, дети. Выбрав паузу, когда Венс сделал очередную затяжку из своей трубки, я спросил, не хотел бы он немного отвлечься от бумаг, чтобы я мог изложить ему суть одного важного дела. Венс тут же позвонил Дженни и попросил не беспокоить его минут десять.

— Этого достаточно? — расщедрился он.

— Вполне, — ответил я, хотя понимал, что поговорить с ним на эту тему не мешало бы и побольше.

Я постарался уложиться в выделенное время. Венс среагировал весьма оригинально.

— А что, — задумчиво проговорил он, выпуская клубы ароматного дыма, — это интересно. Идите с ними на переговоры. Только ничего не обещайте. Узнайте «порцию товара» и во что нам это обойдется. Сразу же информируйте меня.

Венс поднялся с кресла, давая понять, что аудиенция окончена. Когда я уже выходил, бросил вслед:

— Забыл предупредить вас, Андрей. Полиции — ни гугу. Это испортит все дело.

Вот на такой неожиданной ноте закончился мой разговор с Венсом. Выходит, все будет происходить тайком от властей, и я с ребятами подключусь к незаконной игре. Надо ли нам такое участие? Хорошо бы вернуться и выяснить до конца, что шеф задумал. Если действительно он решил провести тайную операцию по закупке плутония, то это может для всех нас обернуться большими неприятностями. Ну, а если он хочет лишь разведать конъюнктуру рынка и цену этой продукции, то я, поднимая тревогу, окажусь в его глазах непорядочным человеком. Нет, не буду ему ни о чем говорить. Пусть все идет своим чередом.

Когда я рассказал семейству о результатах визита к Венсу, Генрих засомневался, стоит ли держать такую акцию в тайне от полиции и настаивал на том, чтобы рассказать обо всем Дику. Ия поддержала меня. В конце концов решили действовать в зависимости от результатов предстоящих переговоров, когда станет ясно — следует ли бить тревогу и ставить на ноги полицию.

Мы шли «в гости» втроем — я, Генрих, Ия. Предварительно у них уже состоялась беседа-знакомство. По словам ребят, разговор вылился в выяснение возможности моего участия в переговорах как человека, непосредственно работающего в фирме, которой близки перспективы реального применения плутония, а потому наиболее заинтересованной в этой сделке. Условились, что Ия и Генрих, в случае моего согласия, нанесут визит вместе со мной. Если же я не соглашусь, контакты на этом должны прекратиться. Такое резюме, кажется, их устроило.

Особняк по здешним понятиям выглядел скромно. Две комнаты на первом этаже и две — на втором. Об этом сразу же поведал хозяин небольшого роста толстячок с совершенно голым черепом, лоснящимся от какого-то крема. Мы устроились за круглым столиком, уставленным разной снедью. В центре красовалась огромная бутылка «Столичной». Толстячок, назвавшийся Николасом, или «просто Колей», был, по его же собственному признанию, «мальчиком на побегушках», он выполняет отдельные незначительные поручения и предоставляет свой дом в качестве отеля для земляков. Представители, которые уполномочены вести с нами переговоры, должны подойти с минуты на минуту. С одним из них уже беседовали Генрих и Ия, с остальными предстояло познакомиться.

Их было трое. На вид солидные, респектабельные джентльмены. И удивительно похожи, на первый взгляд. Одного роста, гладко выбриты, с сединой в волосах. Но когда расселись, заговорили, оказалось — совершенно разные люди по манере держаться, голосу, активности. Тот, кто первым сел к столу и отрекомендовался Григорием, выглядел примерно лет на пятьдесят, с довольно приятной белозубой улыбкой и ровным спокойным баритоном. Он производил впечатление уверенного в себе человека, привыкшего верховодить. Именно с ним познакомились Ия и Генрих во время первого визита. Двое, пришедшие с Григорием, устроились в креслах, чуть поодаль. Один, назвавшийся Павлом, лет сорока пяти, похихикивал без всякой причины и без умолку рассказывал о погоде, о пробках на дорогах, о появившихся за последнее время на улицах бездомных собаках. Его никто не слушал, и, казалось, он ведет диалог сам с собой. Другой же, оказавшийся Никитой, в противоположность приятелю, больше молчал, часто прикладывался к бокалу, который то и дело наполнял до краев, и старался вставить какое-нибудь словечко в завязавшийся за столом разговор. Говорил в основном Григорий — о жизни в России, о политике ее нового руководства. Наконец Ия не выдержала, посмотрела на часы и взяла инициативу в свои руки.

— Хватит, господа, чаевничать, спасибо за угощение, но не пора ли перейти к делу?

Григорий тоже глянул на часы.

— Ну, раз вы торопитесь, давайте обсудим самое интересное, для чего и собрались, — сказал он и сразу взял быка за рога: — Товар может прийти дней через пять-шесть. Он оценивается в сто двадцать миллионов долларов. — Заметив, как у нас вытянулись лица, пояснил: — Не удивляйтесь, одной лишь первой порцией этого товара можно зарядить три атомные электростанции или, если хотите, шесть атомных бомб.

— Мы уполномочены дать в принципе согласие на доставку груза, — уклонился я от конкретного торга.

— Дело ваше, но я не стал бы откладывать обсуждение других не менее важных деталей этой операции, — тотчас отозвался Григорий, не скрывая ноток разочарования, и я поспешил его успокоить: