Склонность к дождю (СИ) - Ростова Александра

…Прощались неохотно. Замечательно время провели! Да и поняли бабушка с дедом, что дождался их мальчик свою любовь.

— Петя, — Лариса Сергеевна смахнула набежавшие слёзы. — Наконец-то!

— Не говори, Ларис!

Они прошли в комнату и подошли к окну. Улыбаясь, помахали Софье и Марку.

— Какая же хорошая девочка…

— Вот не зря Марк не торопился.

— Да. Только вот… Уедет он к ней.

— Ну… Ларис, Питер — не край света. Если решат там жить, что ж…

— Только бы расстояние и время в разлуке не помешали.

— Не думаю.

— Видно же, как им не хочется расставаться. Как они будут?

— Да… Так бы и держались за руки.

— Сонечка смущается… Это по сегодняшним нравам — диковина.

— Оленёночек…

Глава 29

Оленёночек…

Марк внимательно наблюдал за Софьей. Вот она вышла из ванной, прошла в коридор. Открыла стенной шкаф, где стояла её дорожная сумочка-косметичка. Марк уже обратил внимание, что эту сумочку она достала из чемодана, но разбирать не стала. Брала, что было необходимо, и возвращала на место. Вот и сейчас, достав тюбик и маленькую стеклянную баночку, вернулась в ванную.

Поскольку дверь Софья закрывать не стала, он встал в проёме.

— Представляешь, в Петербурге настолько мягкая вода, что я даже кремом для лица забывала там пользоваться. А здесь сразу почувствовала, как кожу стягивает.

— Это да.

Софья положила крем и поставила баночку на раковину. Затем воспользовалась средством для рук. И как только закончила, снова взяла косметику, видимо, собираясь вернуть в свою сумочку.

— Соф, и на полочке, и в шкафчике свободно.

Она замерла, глядя на свои кремики. Когда посмотрела на Марка, в глазах её была нерешительность.

— Да. Но…

— Ты боишься забыть?

— Нет.

— Поставь, Соф. Тебе же так удобнее будет.

— А тебе?

— Мне? — Марк шагнул в ванную и взял из рук Софьи баночку и тюбик. Поставил на полочку. — Я буду счастлив, если твои вещи будут здесь всегда.

Они обнялись — конечно, многое у них впереди. И, конечно, определись они, где быть вместе, было бы проще. Софья быстрее бы одолела свою робость. Марк был бы спокоен и не стал бы так остро реагировать на действия Софьи.

Как же Марк хотел попросить её остаться! У него в глазах темнело, когда он думал о предстоящей разлуке. Но… не мог он позволить себе этого. Не мог допустить, чтобы сердце Софьи страдало. Ничего, всё образуется. Нужно немного терпения.

— Аленький, — Софья запустила руку под рубашку Марка и поглаживала ему спину. — А когда мы пойдём спать?

— Я освободил твои руки от баночек с кремом, и они принялись шалить?

— Ага…

— Ну пойдём, — Марк подхватил её и перекинул через плечо. — Спать?

— Спать.

Софья засмеялась, оказавшись вниз головой. И снова принялась за рубашку Марка.

— Сонечка, чем ты занята?

— Спину твою исследую, — её пальцы уже нырнули под пояс джинсов.

— Соня…

— Аленький, я люблю, когда ты меня Соней начинаешь называть.

— Да?

— Это значит…

Но вот Софья будто замерла. Она снова коснулась гладкого штриха, шрама, который был у Марка справа. Софья не решалась узнать, почему он появился. Сама не знала, что её останавливает от вопроса.

— Сонь?

— Это значит…

— Приземляемся!

Марк подошёл к кровати и повалился на левый бок, увлекая Софью за собой.

— Приматрасиваеися! — она воспользовалась ситуацией и устроилась на бёдрах Марка. — Это значит… будет фейерверк…

Она расстегивала его рубашку, ласково поглаживая обнажавшуюся грудь, живот, бока…

Когда Марк почувствовал губы Софьи на своей шее, закрыл глаза, наслаждаясь. Это было невероятно… Всё, что происходило между ними. И Софья менялась чуть ли не с каждым днём. В ней постепенно разгоралась такая ярко-нежная искорка той особой любви, от которой так нежно щемило сердце.

Но вот, Марк почувствовал…

— Сонечка… Соня…

Но она целовала.

— Зёрнышко…

— Аленький, что это за шрам?

Марк коснулся её и позвал к себе.

— Ничего особенного, — не хотел Марк, чтобы Софья спрашивала, зная, что скоро поинтересуется. — Но это же не после того, как вы с Петром Николаевичем с тарзанки сорвались.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Нет, — он мог ответить, что когда-то в детстве на что-то напоролся. Ну, шрам и шрам… С пацанами часто бывает. Только вот Софья сразу бы почувствовала, что он лукавит. — Это было позже.

— Марк?

Что делать? Он уже видел, как меняются глаза его солнышка.

— Бандитская пуля, — улыбнулся он задорно. — Ничего страшного, Соф.

Софья приподнялась на локте и пристально посмотрела на него.

— Потому что ты… что-то выяснил? Да?

— Да, — лёгкая складочка мелькнула на переносице. — Это давно было. Когда следователем был.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ — На тебя напали? — в ужасе спросила Софья.

— Напали, Соф. Но я смог защититься. А это… вскользь… ножевое ранение. Теперь не о чем волноваться. Опытнее стал, умнее. Да и в бюро серьёзная служба безопасности, хотя адвокатам не особо и нужна, не те времена.

— Ужас… — прошептала Софья. — А? Нет, нет. Марк…

— Всё хорошо, Соф… Серьёзно.

Попытался её поцеловать, но она до того напряжена оказалась… Тогда прижал к себе и принялся рассказывать… Что адвокатское бюро у них не из дешёвых, что чаще приходится защищать тех, кто совершил преступление, что львиная доля дел — ДТП.

— Я каждый свой шаг продумываю. Да что шаг, каждый разговор выстраиваю. Знаешь, такое ощущение есть, что ситуацию насквозь вижу. Людей словно прочитываю.

— Опыт… Когда есть опыт, это хорошо.

— Кстати, я тут недавно опытным путём кое-что выяснил.

— Да? Что?

— Поцелуй, скажу.

Софья невольно улыбнулась и обняла Марка. И он смог увлечь её своим поцелуем. А совсем скоро понял, что любимая спокойна.

Опомнилась Софья только когда поняла, что все пуговички её халатика расстегнуты. И принялась запахивать, даже села.

— Ма-арк… расскажи!

— А-а! — он улёгся на бок и широко улыбнулся. — Оказывается, у меня очень хороший, удобный матрас.

— Ну…

— В отеле, например, прыгучий такой был!..

— Ты?.. — у Софьи даже щёчки порозовели от смущения. — Не… знал?

— Понятия не имел, — Марк похлопал ладонью по матрасу: — Отличный!

— И спится хорошо, — прошептала она: вот так, ещё штрих к портрету любимого. — Аленький?

— Слушаю тебя внимательно.

— А как меня зовут?

— Сонечка…

Софья спустила халатик с левого плеча.

Марк шумно сглотнул:

— Фейерверк будет всю ночь… Сонечка…

В ослепительной страсти померкли все тревоги…

* * *

О том, что надо съездить в дом на Гончарной, Софья решила ещё до приезда в Москву. И с бабушкой поговорить нужно да и оставшиеся вещи стоит забрать.

Конечно, поделилась своими планами с Марком.

— Соф, только… Я тебя одну туда не отпущу, — и, предупреждая её ответ, добавил: — Я тёте Нине пообещал.

— А?

— Вот успели. Поговорили. Общество адвоката не помешает.

Она кивнула. Но только вот…

— Марк, но я хочу с бабушкой поговорить. Просто, не официально.

— Я понимаю, — несмотря ни на что Софья оставалась тактичным человеком по отношению к родным. — Давай спланируем. Ты будешь предупреждать её о своём приезде?

— Она по утрам дома обычно. Но думаю, лучше позвонить.

Марк кивнул:

— Соф, у меня тут мысли возникли. Я ни в коем случае не хочу вмешиваться, просто посоветовать.

— Аленький, ну что ты говоришь? Наоборот, ты не представляешь, как мне приятно, что ты заботишься обо мне.

Он улыбнулся — зёрнышко…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Соф, мне тётя Нина обрисовала ситуацию. Рассказываю — ты салат делала, а мы на лавочке сидели, разговаривали. Так вот. Твоя… мама, она не успокоится с недвижимостью. Это сейчас она затихла, потому что тётя Нина её жёстко развернула. Но она это всё переварит и начнёт новые попытки. Не в Питере, здесь. А тем более, если ты в Москве появляться не будешь.