Поехавшие (СИ) - Мелевич Яна

- Неси. Проверим силу воли нашего милого друга, - он так улыбнулся, что Вадик едва себе на грудь эту штангу не уронил, особенно, стоило Тасманову к нему наклониться. На идеально красивом лице ни одной эмоции, обещавшей, что после этой тренировки Вадик хотя бы сумеет двигаться. Он вновь в отчаянии посмотрела на Канарейкина, но там никакой поддержки не встретил. Татошка только мазнул по нему взглядом и двинулся к стойке со спортивным инвентарем, отбирая по паре дисков, уместившихся в одной руке.

- Уголовщиной попахивает, - проворчал, выдыхая дым электронной сигареты, наблюдая за тем, как со стоном пыхтит Николенко. Вены на его руках отчетливо поступали каждый раз, когда он с трудом поднимал новый груз. Любые попытки остановится или попытаться сбросить штангу останавливались всего одним щелчком резинки для упражнений, которой поигрывал Марк прямо у него над головой.

- Не могу больше, - зарыдал в очередной раз Вадик, с трудом переводя дыхание и попытавшись поставить штангу, но Марк внезапно надавил на нее, заставляя опустить ниже к груди.

- Тасманов, - очередной предупреждающий окрик со стороны Антона, который блондин проигнорировал, наклоняясь ниже, шипя так тихо, что слышал только бывший менеджер ресторана Канарейкиных.

- Значит так, ничтожество. Ты сейчас всю эту забавную историю насчет машины Насти и Фирсова бодро, с чувством, расстановкой рассказываешь себе на телефон, а после отправляешь в полицию, - очередной рывок, и Владимир завыл, обливаясь потом, слезами с соплями, потому что руки болели от невероятной тяжести.

- Понял? – мурлыкнул Марк, Вадим попытался возразить.

- Меня же посадят!

- Не посадят, червяк мой недодавленный, - отозвался Тасманов с равнодушием, продолжая давить на штангу. – Всего-то административку за хулиганство словишь, а с учетом добровольного признания с раскаянием - все будет хорошо. Несколько лет выплат по страховым, и ты свободный человек. А если нет, - он понизил тон, прищурив глаза. Николенко захрипел, Антон скривился, отворачиваясь от этой сценки и слыша мелодию популярного трека со стороны скамьи для отдыха. Куда они бросили телефоны.

- Это сестра. – бросил взор через плечо на Марка, хмуря брови. – Тебе звонит. Тут еще сообщение, - он пальцем махнул по экрану, набирая код разблокировки. – Хочет, чтобы ты ее забрал.

- Забери ты. У меня есть пара нерешенных вопросов, - отозвался Тасманов, слыша внизу захлебывающийся писк.

- Марк…

- Мне некогда, Антон, - бросил, опуская взгляд к парню и не видя, как друг закатил глаза.

- Потом она себя накрутит! – рыкнул раздраженно, бросая его Айфон и забирая свой. – Помяни мое слово. Сам будешь с ней разбираться. Больше в ваши драмы меня не впутывайте.

- Как накрутит, так раскручу обратно. Ей уже никуда не деться, - еще немного надавил, обращаясь уже к Вадику:

- Так, Вадик, выбирай: веселые каникулы в тюрьме строгого режима с озлобленными, охочими до молодых прелестей, мужиками, или снимаем классную видюшку?

Ответа Антон Канарейкин не услышал, захлопывая дверь за собой. Проходя мимо улыбчивого администратора, заверил, что тренировка проходит прекрасно и ребята отлично проводят время. Им совсем следящий робот не нужен, тренер тоже не нужен, а за дополнительную плату не стоит делать никаких видео внутри тренажёрного зала. Мало ли чем пара ребят решили заняться в этот прекрасный, на удивление солнечный осенний день.

* * *

-  Поверить не могу.

- Боже, - Алиса со стоном опустила голову на руки, будто пытаясь скрыться от пристального взгляда друзей. Влад беспомощно покосился на Настю, а в ответ лишь пожала плечами, словно говоря, что не знает, как поступить. В их семьях никогда ничего не было секретом. Случай с наркотиками это отлично показал. Семья – это семья. Друзья – это семья. А в семье не может быть секретов. Кроме одного – Елисей о-прежнему ни о чем не подозревал.

- Твои родители тоже знают, да? – с надеждой на отрицание спросила Ежова, подняв глаза на подругу, но та лишь сочувственно коснулась ее руки. – Вот же…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Прости, мама не могла скрыть такое отца, сама понимаешь, - Канарейкина потянулась к бутылке с водой, откручивая голубенькую крышку и делая пару глотков. В коридоре здания факультета журналистики было почти пусто. Свободное окно – прямо перед физкультурой и возможность поговорить без свидетелей. Отличный повод, тем более в последние несколько дней им было совсем не того. Пока Алиса приходила в себя дома, семья Насти разбиралась с последствиями не без поддержки семьи Радовых и Тасмановых. Они даже с Марком в эти дни толком не виделись. Она так и не узнала, о чем они говорили с ее отцом. Тасманов ничего не сказал, а добиваться правды от папы девушка не стала – бесполезное дело, только переругаются.

- Представляю, что они сейчас обо мне думают, - с грустной улыбкой Алиса прислонилась головой к стенке, услышав рядом раздраженный вдох.

- Страдать теперь годами будешь? – проворчал Влад недовольно, оглядывая ее. – Было и было. Признайся ему. Елисей с ума сходит, чего только уже про себя не решил. Рвался в полицию, узнать вдруг кого… ну…

Настя закатила глаза, пихая парня в бок и прорычав:

- Ты захлопнешься, рыжий?

- Да молчу я!

Настя вновь перевела взгляд на подругу, качая головой и подходя ближе. Ее желания молчать она не понимала в упор. Никто не понимал, но такого было право, и они все согласились на него. Если Елисей одна все узнает, вряд ли им всем поздоровится. Потому оглядывая унылые серые сены здания, девушка глубоко вздохнула.

- Уже выяснили зачем девчонка ему подмешала наркотик в напиток? – спросила Алиса хрипло, почувствовав, как рядом пристроился к подоконнику, на котором она сидела, Влад. Дернув лист стоящей рядом пальмы в коричневой кадке среди нескольких таких же растений, переглянулся с мрачной Настей.

- Не-а, ребята не говорят, - он смял зеленый листок между пальцами, наблюдая за тем, как тот выделяет вязкий сок из трещины и помрачнел.

- Я бы этой сучке засунула ее наркотики в одно место, - прорычала Настя, сжимая кулак.

 Раздражение рвалось наружу вместе с не выплеснутыми переживаниями за брата и немного себя саму. В первом случае – Елисей был срочно отправлен отцом отдыхать. Подальше, на свежий воздух, прямо в загородный дом без связи и нормального интернета под присмотром бабушек и дедушек. Курорт среди леса шел на пользу парню. При последнем звонке он уже меньше ворчал на несправедливость, найдя некое успокоение среди рослых сосен, лиственниц, дубов и диких кустарников. Видимо орущий по утрам петух да козы со свинками приводили нервы в порядок. Хотя он по-прежнему иногда задавался вопросом кто, с кем и что было той ночью.

Алиса спрыгнула бесшумно с подоконника, покосившись на улицу через стеклопакет и вздохнув, стянула пакет с формой вместе с сумкой.

- Пойдемте. Раньше придем в раздевалку, раньше закончим, - кивнула ребятам, однако Настя замешкалась, достав Айфон и вызвав у друзей неудомение.

- Ты чего? – спросил Влад, наклоняя голову.

- Вы идите, а я, наверное, прогуляю. Форму не взяла, - поморщилась, кивая на свое светлое платье и полуботиночки на устойчивом каблуке, будто намекая, что с таким образом никакая тренажерка ей не светит. Ежова закатила глаза, а Радов фыркнул.

- Прогульщица! – одновременно. Только Алиса напоследок одними губами спросила все ли хорошо. Сделав знак, что напишет позже или позвонит, Настя вздохнула, набирая номер Марка.

Можно себя сколько угодно убеждать, однако Канарейкина больше не могла терпеть.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Несколько дней, проклятых шесть дней тишины с редкими звонками да вопросами, как дела. Будто той ночью ничего не произошло, хотя Марк говорил, что очень занят. Это же ей говорили родители, друзья, даже Елисей обмолвился, что произошедшего Тасманов погрузился в это дело. Именно это раздражало – ее снова оставили за бортом. Словно маленькую девочку, которой не положено знать о взрослых играх больших дядечек. К тому же сам Марк не давал ей никаких обещаний. Все его слова об ожидании, были ли сказаны в шутку или серьезно? Возможно он разочаровался в ней, а может добился чего хотел. Или наоборот решил, что отвязался от навязчивой фанатки и теперь может заняться, чем захочет.