Путешествие на Запад. Том 2 - У. Чэнъэнь
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Услышав это, Сунь У-кун тотчас же проскользнул в заднее помещение, пробрался в кухню, потерся о дно котла, вымазал дочерна обе ягодицы сажей и вернулся обратно.
– Где болталась эта обезьяна, что пришла с черным задом? – снова рассмеялся Чжу Ба-цзе, увидев Сунь У-куна.
Между тем Сунь У-кун пробрался ближе к духам, чтобы как- нибудь выкрасть у них талисман. И поистине следует отдать должное его находчивости. Выступив вперед и дернув старшего духа за ногу, он сказал:
– Господин начальник! Посмотрите на Сунь У-куна, он все время извивается и уже перетер золотой шнур. Надо бы его на всякий случай привязать покрепче.
– Верно! – сказал дух, и с этими словами снял с себя пояс с изображением львов и ланей и передал Сунь У-куну.
Взяв пояс, Сунь У-кун подошел к своему двойнику и заменил шнур поясом. Шнур же он скатал и сунул себе в рукав. Затем он выдернул у себя волосок, дунул на него и, превратив в золотой шнур, почтительно передал его духу. Дух же в это время был занят вином и, не глядя, сунул подделку в карман. На этот раз волшебная сила Сунь У-куна помогла ему завладеть талисманом. После этого он тотчас же выбежал из пещеры и, приняв свой обычный вид, закричал:
– Эй вы, черти!
– Ты кто такой? И почему здесь орешь? – спросили духи- привратники.
– Бегите сейчас же и доложите этим негодяям, что пришел Кун У-сунь.
Когда привратники доложили о появлении Кун У-суня, первый начальник всполошился.
– Ведь мы изловили Сунь У-куна. Откуда же взялся еще какой-то Кун У-сунь! – воскликнул он.
– Бояться нам теперь нечего, дорогой брат, – сказал второй начальник. – Ведь волшебные талисманы в наших руках. Вот погоди, я возьму сейчас тыкву и пойду выловлю его.
– Только смотри, будь осторожнее, брат, – предупредил его первый начальник.
Захватив с собой тыкву, второй начальник вышел из пещеры и тут увидел перед собой существо как две капли воды похожее на Сунь У-куна, только пониже ростом.
– Ты откуда взялся? – спросил начальник.
– Я младший брат Сунь У-куна. Узнав о том, что вы захватили моего старшего брата, я пришел ссориться с вами.
– Да, я действительно поймал его, – подтвердил начальник. – Сейчас он заперт у нас в пещере. Ну, раз уж ты явился сюда, мы померяемся с тобой силами. Однако я не хочу прибегать к помощи оружия. Я предлагаю тебе другое: сможешь ты откликнуться на мой зов?
– Подумаешь, испугал! – презрительно хмыкнул Сунь У-кун. – Да зови меня хоть тысячу, хоть десять тысяч раз, я откликнусь!
Тут дух, держа в руках свой волшебный талисман, прыгнул в воздух и, повернув тыкву дном кверху, крикнул: «Кун У-сунь!» Однако Сунь У-кун молчал.
«Если я отзовусь, – думал он, – то тут же попаду в тыкву». – Что же ты не отвечаешь? – крикнул начальник.
– У меня что-то уши заложило, – сказал Сунь У-кун, – ничего не слышу. Ты крикни погромче.
– Кун У-сунь! – снова крикнул дух.
В это время Сунь У-кун что-то подсчитал на пальцах и подумал:
«Ведь мое настоящее имя Сунь У-кун, а дух позвал Кун У-суня. Поэтому, если я сейчас откликнусь, это не окажет никакого действия».
Подумав так, Сунь У-кун не удержался и откликнулся. И в тот же миг его как бы подхватило вихрем, и он очутился в тыкве. А надо вам сказать, что в тыкву попадал всякий, стоило ему только отозваться, независимо от того, правильно ли было названо его имя.
Итак, очутившись в тыкве, Великий Мудрец оказался в полном мраке. Он попробовал было стукнуть головой о крышку, но тыква была крепко-накрепко закупорена. Сунь У-кун заволновался.
«Как-то в горах я встретил двух духов, – припомнил он, – и они сказали мне, что тот, кто попадет в тыкву или кувшин, через час и три четверти превратится в гной. Неужели и со мной произойдет то же самое? Нет, – решительно отверг он эту мысль, – не может этого быть! Пятьсот лет назад я учинил буйство на небе и после этого попал в волшебную печь к Лао-цзюню, в которой пробыл сорок девять дней. Однако ничего из этого не вышло, только мои сердце и печень стали золотыми, легкие – серебряными, голова – медной, плечи – железными, глаза – огненными. Так разве могу я после этого в течение такого короткого времени превратиться в гной? Ладно, посмотрим, что будет».
Между тем второй начальник духов вернулся в пещеру и сказал:
– Ну, дорогой брат, принес.
– Кого принес? – спросил первый начальник.
– Кун У-суня, – отвечал тот. – Он у меня здесь, в тыкве.
– Присаживайся, мудрый брат мой, – радостно сказал первый начальник. – Только осторожно, не тряси тыкву. Встряхнем ее немного погодя, и как только услышим булькающие звуки, так и откупорим.
«В тыкве, кроме меня, никого нет, – подумал Сунь У-кун, – что же может тут булькать? А, булькать, видимо, буду я сам, когда растворюсь. А не помочиться ли мне? Они подумают, что я превратился в жидкость, откроют крышку, а я воспользуюсь случаем и сбегу. Черт бы их побрал! Нет, пожалуй, это будет плохо, – продолжал он размышлять. – Я запачкаю мой халат. Подожду-ка я лучше, пока они начнут трясти, а сам в это время стану полоскать рот. Они услышат, откроют крышку, а я сбегу».
Приняв решение, Великий Мудрец успокоился и стал ждать. А духи снова начали пить вино и оставили тыкву в покое. Вдруг Великий Мудрец воскликнул:
– О небо! Да у меня уже посох растворился. А духи и не думали трясти тыкву.
– Мать честная! – снова воскликнул Великий Мудрец, – Да я уже растворился наполовину!
– Когда он наполовину растворится, – сказал тут первый начальник, – можно считать, что все в порядке. Ну, давай откупорим тыкву и посмотрим, что там делается.
Услышав это, Великий Мудрец вырвал волосок и произнес: «Изменись!» – и волос тотчас же превратился в половину тела, которая укрепилась у отверстия тыквы. И как только второй начальник духов откупорил тыкву, Великий Мудрец вылетел на волю. Здесь он перевернулся, снова превратился в Ихайлуна и стал в стороне. А вы помните, вероятно, что Ихайлуна посылали за старой колдуньей. Между тем первый начальник духов повертел тыкву, заглянул в отверстие и увидел на дне половину тела. Не подозревая обмана, он крикнул:
– Закрывай, брат, скорее закрывай! Он еще не совсем растворился!
Второй начальник снова закупорил тыкву.
«Даже и не подозревают, что я здесь», – злорадно улыбнулся Сунь У-кун.
Между тем первый начальник взял
