Старик с обочины - Александр Лукьянов

– Третье. Как мы без Стрелка доберёмся до Черново?

– По шоссе. Мы с Ташкентом помним дорогу. -сказал Тихоня, -Ходили уже носильщиками. Ну, и Старик карту может нарисовать. Пройдем не торопясь, осторожно. А если мутанты прижмут по дороге – отобьёмся.

– Оптимисты. -с отвращением заметил Ушастый. -Супермены. Проводники хреновы.

– Есть еще «четвёртое». -заметил из угла Самовар, до сих пор молчавший и подбрасывавший ветки в печурку. -Я правильно понял – там на балконе два трупа? Один – Стрелок. А другой?

– Кузнец. -с прежней безмятежностью ответил Старик.

– Ёлки-моталки! -ахнул Ушастый, -час от часу не легче! Да теперь за это другие Кузнецы всех нас порешат, у них же оружия и боеприпасов не меряно!

И тут Старик не выдержал. Он стукнул железной кружкой о перевёрнутый ящик, служивший столом, так, что мятный отвар расплескался.

– Вы что, притворяетесь, или так до сих пор ничего не сообразили? -зашипел он, -Нет никаких «других» Кузнецов! Был один-единственный и того теперь… И вообще, хватит рассиживаться, собирайтесь. Пойдём в поликлинику, кое-что показать надо. Там, кстати, и заночуем.

– Спятил? -побагровел Глюк. -Чего несешь-то? Как это – в поликлинику?

– А я Старику отчего-то верю. -неожиданно сказал Самовар. -Давайте, снаряжайтесь, парни.

Тихоня и Ташкент засуетились, набивая вещмешки.

– Добро. -медленно сказал Глюк. -Рискнём, хотя всё это мне не нравится. То есть совсем.

Территория бывшего СССР

Сибирь Усть-Хамский район Хамской области

Аномальная Зона внеземного происхождения

Гремячье 20 часов 05 минут 7 августа 2007 г.

Старик, Тихоня, Ташкент, Глюк, Бобёр, Ушастый, Самовар

Они поднялись по старым, выщербленным ступеням, местами поросшим густым пыреем. К крыльцу пришлось пробираться через невысокую, но трудно преодолимую баррикаду. Окна первого этажа были заложены кирпичом, в промежутки между которым тщательно укладывали торчащие осколки стекла и острые металлические штыри. За небрежно обитой листами толстого железа дверью слышался слабый металлический лязг, глухие стуки, скрежет.

– Работают. -не то спросил, не то заключил Ушастый. Старик даже не удостоил его взглядом. Он рассматривал суриковую надпись на стене: «Не лезьте! Стучите! Стоят растяжки! Пострадавшим по глупости не помогаем!».

– Закрыто изнутри. -сказал он. -До окна третьего этажа трудно добраться. Как быть? Кто-нибудь сможет влезть и спустить веревку?

– Я. -буркнул Самовар. Он обвязал обломок кирпича капроновым канатом и велел Ташкенту швырять камень в окно.

– А вот почему я всегда с веревкой, знаете? -говорил Самовар. -С тех самых пор, как меня нелёгкая в одиночку понесла в Лебедевку. Ну, дошел я до тамошнего кирпичного цеха, решил осмотреться. Вижу – котельная с трубой. Вот, зашёл чинно-благородно, гляжу будто бы всё в норме – пыль ровная, следов нет. Забрался в топку, пополз: там лесенка была внутри трубы. Заурядно как-то лез, даже в копоти не испачкался – вся сажа окаменела… Добрался до края, выглянул со всеми предосторожностями. Лепота! Лебедевка как на ладони и Черново чуть-чуть видно! Бинокль вытащил, наблюдаю…

Эй-эй, Ташкент, ты того… осторожнее булыгой размахивай-ка, по макушке нам не засвети.

Ну так вот, намерился уже, стало быть, вниз сползать, да осенило: на горизонты смотрю, а что под самым носом делается, не глянул! Опёрся на край, смотрю вниз, налево-направо… Ух, ты ж, ё-моё! Чуть не влип! По заводской площадке кто-то мохнатенький на четвереньках прохаживается! Слава богу, что меня не заметил. Ну, вижу, влепить ему нельзя – «калаш» за спину закинут, труба узкая совсем, не развернуться. «Форт», конечно, под мышкой да толку от хлопушки никакого: до мутанта метров двадцать, ясно, что не попаду – и всё, хана котёнку. Висю, размышляю, чувствую, как руки-ноги затекают. А мутант, словно собака, стал передними лапами рыть в куче мусора. Да шустро так – только хлам по сторонам разлетался. Куски шифера, кирпичи, гнилушки, бутылки битые… А потом вдруг столбиком встал и замер. Гляжу, а мусор в той куче шевелиться стал. Сам по себе! Мохнатенький быстренько отпрыгнул, опять шлёпнулся на четвереньки, лапами передними по земле мелко-мелко заколотил… Тут мусор закрутился вихрем, над двором воронка поднялась. Да ка-ак брызнуло из неё хламом во все стороны! Битые бутылки о бетонный забор в порошок измельчило. А мохнатенький попрыгал по площадке пару минут, пошевелил конечностями, развернулся, и в цех, не торопясь, наладился. Я наверху чуть ума не лишился. «Ну, вас с такими хохмами! -думаю, -Хорошо в гостях, а домой пора». И тут вдруг, чую, дымком повеяло. А там и жарить стало. Огонь кто-то в печи развёл, и главное – непонятно из чего! Ну, всё, времечко вышло, воздуху не хватает. Выкарабкался я на самый краешек трубы. Сижу, ножки свесил, высоко, ни страховки тебе, ни чего другого, голова кружится, задницу железный ободок режет. Дым всё сильнее глаза жрёт, дышать нечем, короче, линять надо экстренно! Я с собой нейлоновый альпинистский канат таскал на всякий пожарный случай… точно, что пожарный… сорок метров у Борова сменял. Так вот, сложил веревку пополам, как мог на громоотводе трубы завязал, ладони тряпками обмотал, чтоб не обжечь, да и скользнул вниз. В башке одно зудит: только б не сорваться! Бог миловал, но, ясно, по закону подлости до земли метра на три шнура не хватило. Ну, что делать – я и ухнул! Повезло, кости остались целы. Но харю расцарапал плюс ногу растянул! Однако, и с растянутой дёрнул с площадки так, что олимпийский рекорд точно мой был бы.

Так вот, с тех самых пор полсотни метров шнура всегда при мне.

После нескольких подбрасываний Ташкент угодил кирпичом в тёмный проём, но при первой же попытке натянуть верёвку камень вылетел назад и чуть не попал в Ушастого. Только ещё минут через пять канат «взял». С безмерной осторожностью перебирая руками, Самовар полез вверх. Подтянулся на руках. Осторожно заглянул внутрь. Бесшумно влез. Потом выглянул, молча сделал приглашающий жест рукой. Втянул Бобра, они подняли оружие, рюкзаки. Тихоня, Ташкент, Старик Глюк и Ушастый без происшествий проделали тот же путь.

«Курортники» находились, судя по всему, в кабинете окулиста. Из мебели практически ничего не осталось, звто на стенах висели истлевшие таблицы для проверки зрения.

Старик направился к двери.

– Куда? -злобно прошептал Глюк.

– Вниз. -ответил Старик.

– Я не про это! Спрашиваю, куда собрался – не на тот свет, случайно?

– А в чём дело?

Глюк отпихнул Старика и сел на корточки перед почти невидимой проволочкой, натянутой на уровне колен.