Герой Ее Величества - Дэн Абнетт

Все кивнули. Мяснику было сорок шесть лет, а Непобедимой армаде сейчас исполнилось бы четыреста с лишним, но никто не решился указать ему на этот факт. На тесаке виднелась какая-то засохшая пленка, от вида которой у всех окружающих тотчас исчезало желание критиковать его владельца.

— Я тогда так хотел, чтобы испанцы все-таки вторглись на нашу землю! — добавил мясник в полной тишине.

Мэр посмотрел на него.

— Ибо хорошая битва — это наслаждение, — пояснил тот.

Мэр кивнул, соглашаясь, и задумался: легко ли будет выкинуть мясника из Приходского Совета? Потом он заинтересовался, насколько мощный удар вилами придется нанести, чтобы пробить заскорузлый от крови фартук, висящий на этой туше. Сия мысль привела его к вопросу, сколько понадобится заплатить пекарю и владельцу «Кота и чаши», дабы история о том, как мясник неожиданно обезумел, одержимый демонами, прозвучала убедительно. Немного, заключил мэр.

Затем раздался неожиданный крик, и все четверо принялись оглядываться по сторонам. По берегу от столбовой дороги несся священник, подобрав руками края рясы и лихорадочно блистая волосатыми белыми икрами.

— Де! — вопил он, пересекая деревню. Пот капал с его носа. — Де! — добавил беглец, падая и шумно отдуваясь около ворот.

— Что «де»? — спросил мэр, потянувшись за вилами.

Взяв себя в руки, священник посмотрел на собрание. Его лицо побелело от ужаса. Мэр сделал шаг назад. Мясник отвратительно ухмыльнулся. Пекарь чуть не выронил ножницы. Хозяин «Кота и чаши» шлепнул яблоком.

— ДЕМОН! — наконец сформулировал священник и упал в обморок, успев протянуть указательный палец в сторону севера.

— Ударьте его по щекам, — предложил мясник. — Несколько раз.

Но пекарь перехватил его руку и обратил внимание четверки на дорогу. По ней с громом неслась повозка без лошади, и пологий спуск не мог объяснить ее все возрастающую скорость.

— Пресвятая Богородица! — вытаращился мэр.

Все четверо взялись за орудие и перекрыли путь колдовской телеге.

— Будьте готовы! — прошипел мясник сквозь стиснутые зубы.

— Я готов ко всему, — заявил мало к чему готовый пекарь.

Владелец «Кота и чаши» медленно и завораживающе крутил яблоко.

Джузеппе Джузеппо остановил несущуюся во весь опор повозку перед четырьмя вооруженными людьми. Та замерла буквально в пяти футах от них. Упряжь, таинственно висящая в воздухе перед телегой, хлопнулась на землю. В воздухе повис тяжелый сладкий аромат. Квартет отчетливо расслышал лошадиное фырканье. Пекарь почувствовал, что механизм, контролирующий его мочевой пузырь, сейчас срочно отправится на отдых, а потому вцепился в ножницы, скрестил ноги и понадеялся, что ему удалось сохранить свой мужественный образ хотя бы отчасти. Ему не удалось, впрочем, этого никто не заметил.

Все внимательно смотрели на иностранца, восседающего в повозке, едущей без лошади.

— Добрый день, — поздоровался Джузеппе Джузеппо, тепло улыбаясь и приподнимаясь с козел. — Меня зовут Джузеппе Джузеппо, я живу в городе Специя. Хочу принести вам извинения за столь неподобающий вид транспорта, но я очень тороплюсь и должен добраться до славного города Лондона со всей возможной скоростью. Эта дорога ведет на столицу?

— А что за дело у вас в столице? — холодно спросил мэр, вилы тряслись в его руках.

— По правде сказать, оно связано с жизнью ее величества, вашей королевы.

— Взять ублюдка! — завизжал мэр.

Пекарь упал лицом вперед, наконец побежденный весом ножниц. Мясник притворился, что оступился, случайно выронив тесак, и принялся витиевато ругаться. Мэр кинулся на Джузеппе, тот пригнулся. Вилы аккуратно вонзились в повозку.

— Демон! — объявил мэр и в ту же самую секунду умудрился сбиться с дыхания и выпустить древко оружия, с оглушительной силой врезавшись в бок телеги.

— Вы в порядке, сэр? — участливо осведомился иностранец.

Печеное яблоко на веревочке со всего размаху шлепнулось ему прямо в лицо.

Ошеломленный, Джузеппе свалился наземь и, ударившись головой о правое переднее колесо, потерял сознание.

Пекарь помог мэру подняться на ноги. Мясник взглянул на хозяина «Кота и чаши», тот одарил его широкой самоуверенной улыбкой, скрыв ею собственное изумление.

— Впечатляет, — оценил мясник.

«Черт побери, вот уж точно», — подумал владелец постоялого двора, но вслух ничего не сказал.

По всему городу стали звонить колокола. Согласно предписаниям колокольни Лондона должны были отметить приближение праздника в шесть часов вечера, а потому какофония оказалась несколько преждевременной. Одним из самых вероятных объяснений сего факта было то, что звонари Северного Лондона решили в последний момент немного попрактиковаться, чем положили начало исступленному состязанию «кто-кого-громче». Даже сестры Оправданной Мадонны вынули свои тамбурины. Под столом «Верховой Кобылы» проснулся Малыш Саймон и не поверил себе. Никогда еще его похмелье не было настолько оглушительным.

Де Квинси вел матушку Гранди по Темз-стрит, пробиваясь сквозь бурлящую толпу и бешеную атаку колоколов. Согласно сведениям клерка из Нового Хиберниан-Ярда, лорд Галл должен был проинспектировать наряд милиции, охраняющий мост.

По пути де Квинси и матушке Гранди пришлось оставить экипаж на Уэйфер-лейн из-за пробок и отправиться пешком, прокладывая дорогу сквозь толпу и отбиваясь от попыток всучить им цветы, флаги или петарды.

— Не сегодня! — сказал доктор энному торговцу.

Впереди уже виднелся пост милиции. Там стояло шесть человек, каждый с алебардой и пучком крапивы. Заметив де Квинси, они постарались спрятать букетики, заметно смутившись.

— Где лорд Галл? — резко крикнул он, продираясь сквозь толпу.

Милиционеры пожали плечами.

— Где он? — повторил доктор более настойчиво.

— Ушел, — сказал один из копейщиков. — Был здесь, но ушел около пяти минут назад.

— Сел на паром до Ричмонда, — ответил другой, ногой пряча букетик за коробку с фейерверками, стоящую на краю тротуара, — отправился на Коронацию.

Де Квинси развернулся на месте, не найдя слов.

— И что теперь? — спросила матушка Гранди с поразительным спокойствием.

— Ричмонд, — ответил медик.

Перевозчика на пирсе Трех Цапель видно не было. Очередь из не потерявших надежду пассажиров стояла на причале, их имена записывала молодая девушка, которая периодически поворачивалась к пустой реке, скорбно и тщетно вопя:

— Греби быстрее!

— Эй! — заволновались люди, когда де Квинси прошел мимо них.

— Милиция! — сурово огрызнулся в ответ доктор и подбежал к девушке. — Сколько ждать?