Полундра - Сергей Зверев

Того, что дорога, ведущая в Кюнемунде, хорошо оборудована указателями, обозначающими, где находится каждый коттедж, Полундра не знал и знать не мог. Да он и не решился идти по дороге: мало ли кто может по ней проехать в это время. Июнь месяц, в Норвегии в самом разгаре белые ночи, несмотря на поздний час, было светло.

Он решил пробираться целиной — если так можно было назвать ухабистое, прорезанное неглубокими овражками плато, поросшее невысокой травкой и сплошь усеянное гранитными булыжниками. Подойдя к первому же коттеджу, Полундра убедился, что его номер вовсе не восемьдесят три, а тридцать шесть — этот номер был выложен красным кирпичом на фоне белой стены. У показавшегося в конце концов в окне человека он спросил по-английски, где найти восемьдесят третий коттедж. Человек, по счастью, понимал английский и даже знал несколько слов на нем. Следуя его объяснениям, Полундра направился дальше.

К нужному коттеджу Полундра приближался осторожно. Издали увидел он припаркованные у ворот два автомобиля: серый «Опель» и такого же мышиного цвета скромный «Жук». И хотя вокруг автомобилей никого из людей видно не было, Полундра постарался держаться от них подальше. Скрываясь за большими валунами, он пробрался к противоположной воротам стороне коттеджа, быстро перемахнул через невысокий забор. Прячась за деревьями, стал приближаться к сосновой аллее, ведущей ко входу в дом.

Полундра очень удивился, заметив движущееся по аллее инвалидное кресло и сидящего в нем безногого мужчину с седой бородой, по виду — отставного норвежского моряка. Безногого инвалида Сергей менее всего ожидал встретить в таком месте. Лицо инвалида вдруг показалось Полундре странно знакомым, даже родным, однако, как ни ломал он голову, не мог понять, где он уже видел этого человека. Прячась за валуны расположенного вокруг коттеджа небольшого ландшафтного парка, Полундра приближался к аллее все ближе и ближе. Он решил как следует осмотреться, понять, чего хочет этот инвалид.

А в комнате на втором этаже коттеджа Наташе Назаровой уже почти удалось открыть дверь столовым ножом и другими подручными средствами, оставалось только приподнять ее и снять с петель. Для этого ее сил явно не хватало, и Наташа собиралась позвать на помощь безучастно сидящего в кресле своего отца, как вдруг звук раздавшегося у ворот выстрела заставил ее вздрогнуть и оставить свою работу.

— Папа, ты слышал? — Белокурая девушка с тревогой смотрела на своего задремавшего было отца. — Это было похоже на выстрел.

В этот момент прозвучал второй выстрел. Каплей Назаров встал и направился к окну, но дочь его опередила.

— Папа, смотри, это дядя Андрей к нам на инвалидной коляске катит! — радостно воскликнула она. — Видишь? Это он! Мы спасены!

Старик Назаров и сам видел, что по аллее к их коттеджу катил на инвалидной коляске бывший каперанг Павлов. От волнения и радости руки его задрожали, а глаза наполнились слезами.

— Папа, пошли! — Наташа потянула его за рукав. — Надо открыть дверь и выйти ему навстречу. Смотри, у меня уже почти получилось, надо только приподнять ее, ты мне должен помочь!

Увлекаемый дочерью, старик подошел к двери. Вдвоем они уперлись в нее, напрягаясь изо всех сил. Дверь медленно поддавалась им, сходила с петель. Тяжелый самодельный засов снаружи — простое дубовое полено — вдруг соскочило и с грохотом упал на пол. Старик и его дочь теперь были свободны. Не теряя времени, они кинулись вниз.

Перед массивной дубовой дверью коттеджа инвалид в растерянности остановил свое самодвижущееся кресло. Что делать дальше? Дверь была закрыта, и невозможно было дотянуться до нее. Высокое крыльцо с десятком широких ступенек вело к этой двери, однако никакого заезда для инвалидных кресел там не было оборудовано. Только теперь инвалид ощутил в полной мере свою беспомощность перед такой элементарной для каждого здорового человека вещью, как ступеньки лестницы. Отчаяние стало овладевать им. Столько сил он потратил, чтобы проникнуть в этот коттедж, и вот теперь получалось, что из-за ничтожнейшего препятствия все оказывалось напрасным. Он не мог освободить своего старого боевого друга и его дочь.

Инвалид поднял голову, осмотрел окна — ни одного человеческого лица не показывалось в них. Он собирался уже крикнуть во все горло, чтобы хоть таким образом привлечь внимание тех, кто должен был находиться в доме. Но в этот момент тяжелые двери коттеджа распахнулись. Старик и его дочь с возгласами радости бросились к инвалиду.

— Дядя Андрей!

— Командир!

— Сашка! — От изумления каперанг Павлов приподнялся в своем кресле на обрубках ног. — Вы живы, здоровы? Ах вы, черти полосатые! А я так испугался за вас, когда вы в тот вечер в госпиталь не вернулись! Я уж вас и так и сяк искал, а вы как сквозь землю провалились!

— Это Борька, сволочь, нас похитил! — смеясь и плача одновременно, воскликнул старый каплей. — Кабы я знал, что он такая мразь окажется, то своими руками еще в нашем городке задушил бы. И никакие телохранители его не спасли бы!

— Дядя Андрей, а скажите… — начала было Наташа, но осеклась.

Вдруг от одной из высоких сосен аллеи отделилась богатырская мужская фигура и нерешительно приблизилась к ним, широко раскрытыми глазами глядя на сидящего в инвалидном кресле старого моряка.

— Сережка… — пролепетала Наташа, ошеломленно глядя на подошедшего. — Сережка, а это твой…

— Отец! — закончил Полундра, опускаясь на колени около инвалидного кресла. — Здравствуй, папа! Вот мы с тобой и свиделись!

— Сережка? — Губы старого моряка вдруг задрожали, а в глазах заблестели слезы. — Вот, значит, ты какой вырос! Красавец мужик, ничего не скажешь! Только как же ты, черт полосатый, здесь очу…

Его слова прервал истошный вопль Наташки. С окаменевшим от ужаса лицом она смотрела куда-то в скопление камней между стволами сосен. Мгновенно подняв голову, Полундра увидел, как там, между камней ландшафтного парка, ползет, оставляя за собой кровавый след, телохранитель Дима Чесноков. Вот он увидел, что его заметили, вот размахнулся правой рукой, в которой блеснул нож.

Полундра метнулся было вперед, желая своим телом закрыть старика-отца, но тот опередил его. Могучим усилием он приподнялся в своем инвалидном кресле на обрубках ног до высоты человеческого роста. Пущенный опытной рукой нож вонзился ему в тело возле левой лопатки. Тихо застонав от боли, старый моряк опустился в свое кресло и поник.

Глаза Полундры, казалось, были готовы разорваться от боли и скорби. Но в следующее мгновение они превратились в узкие щелочки, из которых смотрела ненависть. Пружинящими кошачьими движениями он приблизился к распростертому на земле телохранителю Диме Чеснокову. Сильнейший удар носком ботинка в висок отшвырнул голову Чеснокова назад — прямо на острые углы одного из валунов ландшафтного парка. Во все стороны брызнула из разбитой головы кровь. Тяжело вздохнув и не проронив ни единого стона, телохранитель Дима Чесно-ков вытянулся всем телом и замер. Его застывающий взгляд был устремлен на Полундру.

Раненый инвалид был в сознании, когда его сын, расправившись с убийцей, вернулся к инвалидному креслу и снова опустился на колени. Острый как бритва финский нож почти на треть длины лезвия ушел в тело старика; из глубокой раны непрерывно сочилась кровь, капая на посыпанную гравием дорожку.

— Отец! — глухо, сдавленным от горя голосом проговорил Полундра. — Не умирай, отец! Слышишь? Не умирай!

В глазах спецназовца заблестели слезы.

— Ничего, сынок, — здоровой рукой поглаживая вихрастую голову Полундры, бормотал раненый инвалид. — Ничего, все хорошо… Я долго жил, много повидал… Тебя вот довелось увидеть, каким ты героем стал… Теперь я могу умереть спокойно.

— Нет, отец! — в исступлении зарыдав, крикнул Полундра. — Я же тебя только нашел! И опять терять!

— Что такое? — пытаясь выглядеть разгневанным, лепетал инвалид. — Плакать? В присутствии старших по званию? Как смеешь, старлей!..

Кровь из раны продолжала сочиться на дорожку. Полундра тихо, беззвучно рыдал, уткнувшись в отцовский китель. Старый каплей Назаров и его дочь беспомощно стояли вокруг, потрясенные разыгравшейся трагедией.

ГЛАВА 51

Гряда низких, поросших чахлым кустарником сопок окружает небольшой городок, примостившийся на самом берегу холодного Баренцева моря. Крохотная речка, стекающая с сопок, за тысячи лет прорыла себе в гранитных скалах берега широкое устье, образовав небольшую бухточку, удачно закрытую со всех сторон, так что даже при очень сильных штормах ее воды лишь слегка волнует рябь от редких, налетающих откуда-то сверху заблудившихся порывов ветра. Городок, примостившийся между сопок и притулившийся к упрятанной в скалах бухте, база Северного военно-морского флота — в бухте прячутся не рыбацкие суденышки, а дивизион эсминцев. И хотя никому жить в этом городке не заказано и закрытым он не считается, однако посторонние сюда наведываются редко. Потому что природа северных морей сурова: лето короткое и холодное, а зима ветреная и морозная, ради своего удовольствия никто сюда жить не поедет.