Ее любили все - Валерия Вербинина

– Лента в машинку заправлена, – повторила писательница. – Хотя буквы, по-моему, уже сбиты… – Она всмотрелась в застывшие железные паучьи лапки с выступающими из них литерами. – А нет, не сбиты. Разве что хвостики кое-где… в «д», к примеру… или «б»… Я тоже писала когда-то на машинке, – пояснила она, оборачиваясь к капитану. – В эпоху компьютеров этого, конечно, не понять.

Олег Кошкин, которому когда-то тоже пришлось иметь дело с пишущими машинками, и даже с «Эрикой», ничего не ответил. Вместо этого он спросил:

– Вы пришли поговорить со мной о компьютерах?

– Нет, – решилась Виктория. – Я хотела бы побольше узнать об… об орудии убийства.

– В свете того, что имели место несколько… – начал капитан, но Виктория, тоже обладавшая способностью схватывать на лету, тотчас же опередила его.

– Я имею в виду тот предмет, которым была убита Евгения. Почему-то вы так и не прояснили этот момент… и я начинаю задавать себе разные вопросы.

– Какие же? – буркнул Олег.

– Что, если вы не уверены, что она вообще была убита? Или попросту не знаете, чем именно, и ваши слова о том, что такую травму нельзя получить при аварии, блеф?

Капитан вздохнул и сел.

– Видите ли, – со смешком сказал он наконец, – нам редко приходится иметь дело с абсолютным знанием.

– Ага, – с удовлетворением протянула Виктория. – То есть вы все-таки не уверены в том, что ее убили?

– Нет, нет, – терпеливо ответил Кошкин. – В том, что ее убили, сомнений нет. Я имею в виду вот что. Нам не попадаются, к примеру, свидетели, которые говорят: «В 8 часов 30 минут 10 секунд вечера в прошлый вторник я видел соседа Сивухина, который с таинственным видом выходил из здания сберкассы на Прямой улице, зажав под мышкой три мешка с деньгами». – Виктория прыснула. – Понимаете, о чем я? Максимум, что может показать свидетель – это то, как он видел неподалеку от сберкассы, на Косвенной улице, кого-то, кто показался ему похожим на соседа Сивухина. Возможно, что тот что-то тащил, но в свете фонарей свидетель мало что разглядел и не уверен даже, что это Сивухин.

– Я поняла, – кивнула Виктория и повторила: – Ну так что там с орудием убийства?

Однако по лицу капитана она поняла, что ей будет не так-то легко вытащить из него правду, которую Кошкин почему-то считал важным до поры до времени хранить в тайне.

– Современные спецы, – начал Олег, – способны творить чудеса. Но…

– Я верю, – нетерпеливо ответила Виктория. – Только давайте договоримся. Не надо, умоляю вас, дешевых приемов, которые я сто раз описывала в своих книгах. Вы будете ходить вокруг да около, морочить мне голову, потом кто-нибудь постучит в дверь, и вы сбежите под надуманным предлогом, а потом я где-нибудь в углу обнаружу ваш хладный труп и буду ругать вас последними и предпоследними словами, что вы ничего не сказали мне об орудии убийства. – Она перевела дыхание. – Вы скажете мне, чем убили мою подругу, или нет?

– Я бы сказал, если бы знал, – мрачно ответил Кошкин.

– Так вы не знаете?! – возмутилась Виктория.

– Только общие данные.

И капитан полез в другой карман, из которого извлек на свет несколько листов в прозрачной папочке, аккуратно сложенных вчетверо для того, чтобы их можно было в этот самый карман уместить.

– Коротко говоря… – он пробежал листки глазами. – Тяжелый предмет, круглой формы, диаметром предположительно около 15 сантиметров. С формой не все так просто – она не просто круглая, а отчасти ребристая, причем ребра неровные. Материал, из которого сделано орудие убийства, установить не удалось, но это не железо, не сталь и не металлы, иначе травмы черепа носили бы несколько иной характер. Да, было выкрашено в желтовато-бежевый цвет, частицы которого нашли в волосах и на костях черепа, где были нанесены удары. Хотите посмотреть на фото частиц краски? Они сильно увеличены, но цвет так лучше можно понять. Химический состав краски указан на обороте, но мне сразу же сказали, что ничего особенного он не дает. Краска как краска.

Виктория взяла листок и посмотрела. На черном фоне были выделены какие-то желтоватые неровные пятна. Она попыталась сосредоточиться и подумать, что бы это могло быть, но пятна упорно маячили перед глазами и мешали понять что бы то ни было. Чтобы не видеть их, Виктория перевернула листок и уставилась на результаты химического анализа.

– Краска дорогая или дешевая? – спросила она, чтобы спросить хоть что-то.

– Ни то ни се. Обычная.

– А что именно ей могли покрасить?

– О, – протянул Кошкин, – тут масса возможностей. Пластик, фарфор, гипс, дерево, предметы домашнего обихода…

В это мгновение Виктория ненавидела книжных сыщиков. Любой книжный сыщик, заметьте, только глянул бы на фото и сказал: «О! Как интересно! Позвольте, что это мне напоминает? Ну да, Ватсон! Отдых в Довиле в тысяча восемьсот не-помню-каком году. Там еще была герцогиня Моветон со своим мужем Александром, и собачка у них была в точности такого цвета. А почему я вспомнил о собачке? Потому что она носила трость хозяина, но хозяин нас интересовать не должен! Все дело в том, что у трости моего друга Мориарти, Ватсон, был набалдашник в точности такой формы и цвета, какие нам только что описал мистер Кошкин. Точно! Художница была убита набалдашником трости! Во всем виноват профессор Мориарти, он жив, и мне опять придется сбросить его в водопад!»

Какая чушь, сказала себе Виктория, и при чем тут трость? Кто в наше время носит с собой трость? Нет, Евгению явно убили чем-то другим…

Круглый предмет с неровными ребрами, диаметр около 15 сантиметров, желтоватая краска…

И почему у нее это ощущение, что она где-то видела, заметила, краем глаза зацепила именно этот предмет, что он остался где-то глубоко, глубоко в подсознании и теперь мучает ее, упорно не желая проявляться?

– Вы знаете, что это? – спросил Кошкин, внимательно наблюдая за ней.

– У меня четкое ощущение, что я где-то нечто подобное видела, – призналась Виктория, отдавая листок. – Но не могу вспомнить! Черт возьми!

Она нервно запустила пальцы в волосы, пытаясь успокоиться.

– Я тоже ломал себе голову, – признался капитан. – Учитывая, как она была убита – ее ударили сзади и потом били по голове, уже когда она упала, – это был достаточно мобильный предмет… с подставкой, ручкой или чем-то вроде того, потому что просто круглый предмет в руке не удержишь.

– Ее били, когда она упала? – изменившимся голосом спросила Виктория.

– Да. Беспорядочно, но с большой силой и, вероятно, яростью.

И тут его собеседница залилась слезами.

– Извините, – всхлипнула она, – но я… у меня просто воображение хорошо развито… я могу представить, как это было… и…