Враг «Монолита» - Евгений Прошкин

— То есть ты всех простил и не держишь на них зла, — прокомментировал командир.

— На кого мне злиться, кроме самого себя? Я начал жизнь с чистого листа — здесь, в Зоне. И эта жизнь мне пока нравится.

— И все-таки ты меня разочаровал, Швед… — Михал Михалыч побарабанил пальцами по столу. — Если бы ты знал, как долго я ждал в Зоне человека из СБУ. Не обсоса из Евротрибунала, а нормального оперативника. Какую шикарную дезинформацию я подготовил для твоих коллег. Не деза, а конфетка!

— Они мне не коллеги, — возразил Сергей.

— Ну, для бывших. Для наших с тобой бывших коллег, — легко согласился он. — И что теперь? По силкам, расставленным на химеру, прошелся тушкан… Я ждал шпиона, а вместо него получил обычного солдата.

Сергей с трудом проглотил комок.

— Я не обычный солдат, — медленно выговорил он. — И я сумел поймать химеру. Сумел один раз, сумею и второй. Ты получишь своего шпиона, Михал Михалыч.

Командир посмотрел на него так, что Сергей снова не понял, о чем он думает.

— Поймай мне его, Швед. Поймай.

Глава двадцать вторая

Ночная тревога в «Монолите» была первой за все время и, кажется, не учебной. Ветераны, и так не слишком приветливые, стояли в проходе один мрачнее другого. Они подгоняли выбегающих из кубрика бойцов, сопровождая каждый тычок единственной фразой: «По боевому расписанию».

Бойцы строились перед навесом, некоторые убегали занимать подготовленные огневые точки. Со стороны кинотеатра и госпиталя мчались еще люди — те, кому не хватало спальных мест в помещениях речного порта.

Михал Михалыч сидел на лавочке, задумчиво глядя в землю, и периодически откликался на вызовы коммуникатора. Доклады не радовали, его лицо на глазах каменело.

— Какие, какие десятки?! — вдруг сорвался он. — Что такое «десятки»? Сколько конкретно, счетовод хренов! Двадцать? Восемьдесят? Не морочь мне голову своими десятками, уточняй!

Командир отключил КПК, но уже через секунду раздался новый звонок. Михал Михалыч отдал какие-то распоряжения, на этот раз более сдержанно, и, на ходу убирая коммуникатор в карман, вышел к строю.

— Все на месте? Ладно, больше не ждем. — Он прочистил горло и вскинул подбородок. — Братья! В Зоне начинается войсковая операция. Операция против нас, против «Монолита», в этом нет сомнений! Они решили нас выжать, установить свой порядок в городе. Кто они такие? По какому праву они будут решать, где и как нам жить?! В операции задействован десант, с юга к нам направляются десятки вертолетов… — Он секунду помолчал, оглядывая отряд. — По последним данным, от сорока до пятидесяти машин. Что мы можем противопоставить войскам? Только свою жизнь! И свою смерть! Нам нечего терять, братья. Приказываю при любой возможности открывать огонь на поражение. Истребляйте врагов! Враги «Монолита» будут уничтожены!

Он выдержал паузу, не отрывая взгляда от лиц воинов. Полсотни бойцов стояли, не двигаясь и не дыша.

— Ну и хватит речей, за работу, — сказал командир негромко, почти буднично. — Дежурные, комплектуйте оперативные тройки. Все пулеметы — наверх! Самсон, вызови Кабана, прикажи, чтобы тоже готовился со своими оглоедами. Свяжитесь с Бароном, пусть делает все, что может. Он вообще что-нибудь может? Пусть хотя бы информирует, партизан вшивый! Ах, сети на юге нет? А что у нас есть?! Доберман, где Бродяга со своей группой?

— Второй день не появляются, на вызовы не отвечают, — доложил тот. — Я думаю…

— А ты не думай! Ты ищи и вызывай. Похоронить всегда успеем. Выполнять! — Михал Михалыч снова занервничал и перешел на крик.

— Есть! — отозвался Доберман, скрываясь в здании порта.

— Я его таким никогда еще не видел, — шепнул Шведу Молот.

— А ты вообще часто его видел-то? — почти беззвучно, еле двигая губами, откликнулся Сергей. — Он, по-моему, из своего бункера раз в месяц выходит.

— Швед! — рявкнул командир. — Ко мне! Стой рядом, нечего тебе в эту «мясорубку» лезть.

— Михал Михалыч, я… — подбежав, начал Сергей.

— Закрыл рот! Ты мне для другого нужен, и не надейся, что это будет халява. Спирт! — выкрикнул он. — С гауссовкой на крышу, живо! Остальные — в распоряжение старших!

Строй мгновенно рассыпался, бойцы начали группироваться кучками вокруг ветеранов и, получив указания, срывались с места. В считанные секунды площадка у навеса опустела, остался лишь патруль и пост у ограды.

— Садись, — велел командир Шведу, выбрав скамейку подальше от ворот. — Видишь, как все складывается… Не до шпионов нам пока. Ты домики в детстве строил? — в который раз огорошил он Сергея неожиданным вопросом.

— Какие домики?

— Любые. Шалаши всякие. Летом в деревне бывал?

— Ах, это… Конечно.

— Тогда запоминай приказ и не переспрашивай. — Михал Михалыч взглянул на ворота и убедился, что боец по кличке Лаврик его не слышит. — Во-первых, и самое главное. О том, что я тебе поручаю, знать никто не должен. Никто — это понятная формулировка?

— Да, — ответил Швед.

— Сейчас ты обратишься к Мотылю и возьмешь у него свою старую форму, ее сохранили. Как ты ему это объяснишь, решай сам. Что-нибудь придумаешь. Потом вынесешь ее с территории базы и переоденешься так, чтобы тебя никто не видел. В форме наемника… прости, в форме подчиненного Кабана…

— Ничего, я не комплексую, — невпопад ляпнул Сергей.

— Не перебивай меня! — вспылил командир.

Лаврик недоуменно посмотрел на Михал Михалыча, но тут же отвернулся.

— Не перебивай меня, Швед, — тихо повторил командир. — Я же просил тебя, как человека. У меня нет времени на пустые разговоры.

Сергей покорно кивнул.

— В своей старой форме ты дойдешь до книжного магазина. Он стоит в самом конце проспекта Дружбы Народов. Найдешь?

Шведу не нужно было искать книжный, он прекрасно знал, где это находится, но, убоявшись очередного взрыва, вместо ответа снова кивнул.

— Найдешь, — удовлетворенно согласился командир. — В магазине лежит куча всякого хлама. Доски, трубы и так далее. Твоя задача: быстро и незаметно… не-за-мет-но, — повторил он по слогам, — выстроить из этого мусора подобие какой-то системы. Шалаш, не шалаш… Квадратное, треугольное — вспомни детство босоногое и ориентируйся по обстоятельствам. Мне не важно, что конкретно там будет построено. Но там должно появиться нечто явно рукотворное.

Сейчас, сидя к Михал Михалычу почти вплотную, Сергей особенно остро почувствовал, как тот волнуется. Командир был суетлив, многословен и постоянно вытирал испарину с бритого черепа. Он был совсем не похож на рядового «монолитовца», а тем более на ветерана, и нашивка на его рукаве смотрелась не очень уместно.

— Когда закончишь, возвращайся тем же порядком, — продолжал инструктировать командир, — только синий комбинезон можешь назад не тащить, он тебе больше не понадобится. И последняя деталь, Швед. Если тебя кто-то застанет за этим занятием… все равно кто… Ты должен будешь его уничтожить. Или застрелись сам, до того, как я об этом узнаю.

Из здания речного порта показался Доберман и, увидев на лавке командира, скорым шагом направился к нему. Не дойдя всего пары шагов, он вдруг замер, опустился на колени и начал раскачиваться.

— Ветераны, — горестно вздохнул Михал Михалыч. — Вот же их колбасит… Прям как тебя на банкете. Шучу-шучу. Хотя, говорят, ты самому Забелину нос сломал? Это правильно, он давно заслужил… Тебе приказ понятен? Ты уверен? Разрешаю задать один вопрос.

— А Доберман точно нас не слышит? Я до сих пор не могу привыкнуть к этому зрелищу, — сознался Сергей.

— Точно не слышит, он в трансе. Они все такие, кто через «О-Сознание» прошел. На то и ветераны. Вопрос! — напомнил командир.

Вопросов у Шведа было много. Он попытался выбрать из них самый важный, но не сумел.

— Когда приступать к выполнению? — спросил он.

— Немедленно.

Старую форму Сергей получил без проблем. Паники на базе не было, но Мотыль так измотался в должности старшины, что синий комбинезон выдал, не глядя.

Прижимая к груди одежду, свернутую изнанкой наружу, Швед с независимым видом прошел мимо Лаврика на воротах и двинулся по проспекту Дружбы Народов на юго-восток. Из оружия он взял с собой только «винторез», которым с удовольствием пользовались и в «Монолите», и в отряде Кабана.

До госпиталя Швед дошел не таясь, это не могло ни у кого вызвать вопросов. Миновав главный корпус за больничным сквериком, он как бы невзначай перешел на противоположный тротуар и свернул вправо. Обойдя пятиэтажку, он неспешно прогулялся вдоль дома до первого подъезда. Как и предполагал Сергей, двор оказался пуст: химеру из оранжереи давным-давно вывезли, а больше здесь ничего интересного не было. На школьный корпус с гравитационной аномалией он старался даже не смотреть.

Поднявшись на третий этаж, он выбрал на площадке квартиру почище, почти не разграбленную. Там он быстро разделся, запихнул «монолитовскую» форму в шкаф и прикрыл сверху пледом с дивана. Потом облачился в синий комбинезон и встал у зеркала.