Жиган - Сергей Зверев

– Маманя моя из этих мест. Домой возвращаться не хотел. Ты же знаешь, как на нас после отсидки смотрят. Думал в столицу податься, так ведь ближе сто первого километра не положено. Тут хорошие люди попались, пригрели. А мне что надо? Бабки есть, пайки навалом. Андрей Иванович перед ментами словечко замолвил, они меня не трогают.

– Пантелея знаешь?

– Кто ж его здесь не знает?

– Почему к нему не пошел?

Лось замялся.

– Так, не хотел.

– Ему ведь тоже такие люди, как ты, нужны. И бабок у него гора.

– Для меня Пантелей не авторитет, – чуть поколебавшись, сказал Лось.

– Другие так не думают.

– Каждый своим умом живет.

– Не темни. Мне ведь Пантелей тоже предлагал в свои «шестерки» пойти.

– Он лаврушникам в общак бабки отстегивает. Азеры у него все время крутятся.

– А тебе-то что?

– Я же русский, – не скрывая своей обиды, сказал Лось. – Под черножопыми никогда не ходил и ходить не буду. Пантелей этот сраный только делает, что задницу им вылизывает. Если бы не они, его бы даже в торпеды никто не взял. А так – авторитет.

– Какие же у него дела с азербайджанцами?

– Наркотой приторговывают. Под ними станция техобслуживания, базар, кооперативы душат. Все отмороженные к ним липнут. Я этого не люблю. Все должно быть по понятиям и честно. Азеры Пантелея воpом-законником считают. А по мне, так он мелкая сявка.

– Знаешь, что к нам от Пантелея какие-то отвязанные приходили?

– Знаю. Это они Серегу грохнули, только шеф молчит, ничего не говорит. Зато про тебя теперь все знают. Ну, ты в натуре Жиган.

– Да ладно.

– Нет, я без понтов, – убежденно сказал Лось. – Если б не ты, всей конторе каюк. Так что, если когда помощь понадобится, я завсегда готов. А за Серегу мы еще отомстим. Мы с ним быстро скорешились. Я таких пацанов уважаю. И тебя тоже уважаю.

За разговором с Лосем Жиган не заметил, как к столику подошла Лена Киреева.

На ней был шикарный брючный костюм из тонкого темно-бежевого велюра, не только не скрывавший ее великолепную фигуру, но, наоборот, подчеркивавший высокую грудь и роскошные бедра. Пышные русые волосы волнами спускались на плечи, лоб прикрывала короткая челка. Эту челку она неизменно носила с тех пор, как Жиган впервые узнал ее.

– Здравствуйте, мальчики, – сказала она, улыбаясь, – не помешаю?

Лось обалдело уставился сначала на Кирееву, потом на Жигана и наконец, сообразив, что к чему, вскочил из-за стола.

– Ну, я это… засиделся. Пойду на дверь дежурить.

Когда Лена села за столик, Жиган обратил внимание, что в ее волосах сверкают мелкие капельки влаги.

– Что ты так смотришь? – принужденно улыбнулась она. – Ах, это. Дождик прошел, а зонтика у меня с собой нет.

– Я думал, ты на колесах.

– На колесах? – Лицо ее внезапно побледнело.

– На машине, – уточнил Жиган.

– Ой, извини, я не сообразила… Нет, сегодня пpишлось пешком.

– Что будем пить?

– Как всегда – шампанское.

– А ты совсем не меняешься в своих привычках, – спокойно заметил Жиган и махнул рукой, привлекая внимание бармена.

– Афоня, шампанского сюда! Давай «Абрау-Дюрсо» из наших запасов.

Через минуту на столе перед Жиганом и его гостьей стояла холодная запотевшая бутылка великолепного крымского напитка. Жиган поднял высокий бокал.

– За встречу.

Они чокнулись, отпили по глотку.

– Я тоже очень рада тебя видеть. Серьезно. Мне очень жаль, что все так получилось.

– Ты про баню или вообще?

– Про все. Я знаю, что обязана попросить у тебя извинения.

– За что?

– Костя, я же знаю, что ты до сих пор любишь меня. Только не говори мне, что я ошибаюсь.

Это было попадание в точку. Что он мог возразить? Что прошло столько лет, они не виделись с незапамятных времен, что все чувства в его душе умерли? Наверняка в его словах было бы немало правды.

Но все эти годы он носил память о первой любви в каком-то затаенном уголке сердца. Он вообще не надеялся на то, что эта встреча когда-нибудь станет возможна.

– Что ты молчишь? Я правду сказала, верно?

– Какое это имеет значение? – стараясь придать своему голосу как можно более равнодушный оттенок, сказал он.

– Почему же ты покраснел, если это не имеет никакого значения? – кокетливо улыбнулась она.

– Это от шампанского.

– Ладно, не говори, если не хочешь. Но я-то все равно знаю…

– Ты же никогда не обращала на меня внимания.

– Чему тут удивляться? – Она пожала плечами. – В школе ты был такой маленький. Когда мы стояли с тобой рядом, ты мне в пуп дышал.

– Ах, вон оно что, – грустно усмехнулся он.

– Никто же не знал, как ты вытянешься. Ты вообще сильно изменился.

– Жизнь заставила, – неопределенно сказал он.

– Жизнь… – Она снова отпила шампанского. – Жизнь так меняет людей, что их потом невозможно узнать.

– Это ты про себя говоришь?

– И про себя тоже.

– Челка у тебя осталась прежней, и шампанское ты всегда любила.

– Это ерунда, – улыбнулась Лена, – внешняя сторона.

– Интересно, какой же человек теперь скрывается за этой внешней стороной?

– Ты, наверное, думаешь, что я шлюха? – с обезоруживающей откровенностью сказала она. – Ладно, не опускай глаза. Я все вижу. Да, я сплю с бандитом. Все вокруг думают, что он негодяй. Но этот человек спас мне жизнь, и я должна быть благодарна ему за это.

– Что же с тобой случилось?

– Это долгая история, – уклончиво сказала она.

– Разве мы куда-нибудь торопимся?

– Я не могу задерживаться, – глянув на часы, сказала она.

– Ревнует?

– Я не понимаю твоей иронии. Он любит меня и, наверное, немножечко ревнует, как все мужчины. Ты ведь тоже меня ревнуешь?

Она вдруг как-то побледнела и торопливо схватила свою сумочку.

– Извини, мне нужно выйти. Попудрю носик.

Когда она вышла из зала, рука Жигана машинально потянулась к бутылке.

Неприятный какой-то складывался разговор. Вроде бы все ясно, никто никому ничего не должен. Но она чувствует себя виноватой и пытается оправдываться. А Жиган, наверное, в первый раз в жизни оказался в роли судьи.

За что он должен ее осуждать? За то, что она никогда не любила его? Не отвечала взаимностью на его чувства? С какой стати она обязана была делать это? А теперь?

Что теперь? Она давно уже взрослая женщина и может поступать так, как хочет.

Ерунда какая-то, бессмыслица. Зачем вообще нужен был этот разговор?

Жиган, выпив фужер шампанского, заказал у бармена еще одну бутылку.

Наконец Лена вернулась. Глаза ее странно блестели, щеки были покрыты пятнами румянца, походка была, пожалуй, слишком энергичной.

Она села за столик, небрежно бросила рядом с собой сумочку. Жигану сразу же бросилось в глаза ее излишне возбужденное состояние. Догадка начала перерастать в уверенность, когда она достала из тонкой бело-голубой пачки длинную сигарету с белым фильтром и игриво помахала ею в воздухе.

– Угостите даму спичкой.

«Она что – ширнулась?» – подумал Жиган, доставая из кармана зажигалку и чиркая кремнем.

Лена прикурила, затянулась, выпустила изо рта струйку голубого дыма, потом многозначительно повертела в руке пустой бокал.

– Ты совсем за мной не ухаживаешь, Костя.

Он разлил по бокалам искрящееся шампанское и молча пригубил.

– Я слышала, что у тебя недавно умерла мама.

Тяжело вздохнув, он кивнул.

– Давай выпьем за нее… и за мою маму тоже.

– А что с ней?

– Она тоже умерла. Так что мы оба с тобой сироты.

Жиган вспомнил мать Лены. Это была веселая, энергичная, пышущая здоровьем женщина, и Жиган даже не мог представить, что ее настигнет смерть.

– Как это произошло?

– Ее сбило машиной. – Лена всхлипнула. – Какой-то огромный грузовик. Шофер удрал, как последняя сволочь. Она лежала на улице, истекая кровью. Врачи уже ничего не смогли сделать. Ты даже представить себе не можешь, что я пережила.

– Почему же?

– Нет, не можешь! – нервно воскликнула она. – Я тогда только-только развелась с мужем. Он не оставил мне ни копейки денег. Тоже сволочь… Ты не представляешь, Костя, каким он оказался негодяем.

– Ты любила его?

– Любила? Это не то слово. Я была от него без ума. Перспективный такой, красавец офицерик… – Лицо ее скривилось в гримасе отвращения. – Генеральский сынок. Сейчас, наверное, на повышение пошел.

– Почему вы развелись?

– Он бил меня, понимаешь? Бил! Я всегда боялась боли и не могла пеpеносить ее.

– Твои родители знали об этом?

– Нет, я никому ничего не говорила. Ты же знаешь меня, я никогда не жалуюсь. Он не хотел меня отпускать. Конечно, в нашем офицерском городке я была самой красивой. Ты знаешь, что такое офицерские жены?

– Видел.

– Это завистливые толстые уродины. Ему было вполне достаточно хвастаться мной. Мне пришлось угробить целый год, чтобы избавиться от него. Я шлялась по судам, платила адвокатам и в результате осталась ни с чем. Слава богу, что у нас не было детей. Потом я вернулась сюда, и мы стали жить вдвоем с мамой.