Хедин, враг мой. Том 2. «…Тот против нас!» - Ник Перумов

Быть может, он бы даже и ответил. Быть может – и даже наверняка – ей он ответил бы честно.

Быть может, даже попросил у неё помощи.

Но Сильвии Нагваль тут не было, и на человека никто не обращал внимания, а дочкам старого мастера он на глаза старательно не попадался.

Младенца, само собой, гостям показали очень кратко – от дурного глаза его хранили многочисленные обереги, на кои мастер Яан не пожалел денег, но лишний раз рисковать не стоило.

Молодой человек закусил губу, глядя прямо в крошечное личико малыша, которого счастливый отец поднял высоко над головой по-прежнему сильными и крепкими руками.

И младенец тоже смотрел в ответ. Тяжёлым, совершенно не детским взглядом.

Глаза молодого человека сузились на миг. Он вздохнул, покачал головой. Встал – и выскользнул из-за праздничного стола, по-прежнему никем не замеченный.

Может, великие силы, Орёл и Дракон, взирают именно на это? И им отлично ведомы подлинные имена встретившихся Троих и Четверых? Может, взгляды столпов Третьей Силы проникают сейчас под покровы маскирующих суть заклятий, и существа, явно пытающиеся о чём-то договориться, для Орлангура и Демогоргона – открытая книга?

Для Духа Познания это, наверное, развлечение, самая острая игра, когда есть риск для него самого.

Для Духа Соборной Души это, наверное, прелюдия к новой войне за величайшее богатство Упорядоченного – живые души, священный дар Творца.

Может, это они нашёптывают в ухо скромному клирику Матфею Исидорти, беглому монаху, неудачливому охотнику за демонами (или, может, как раз весьма удачливому, это как посмотреть), путая планы всех и всяческих сил, возомнивших себя хозяевами Упорядоченного?

А, может, это сам господин Кор Двейн, раз уж появление норовистого ученика в покое, где ведутся речи высочайшей важности и тайности, мага ничуть не возмутило и даже не обескуражило?

Или это сам Матфей, поднаторев в магических искусствах, пытаясь подобрать ключи к загадке, сделал непонятно что, открыв себе доступ к тайному?

…Он услыхал голоса.

Они звучали у него в голове, ясные и льдисто-холодные, отливаясь болью в основании черепа.

– Мы довольны твоими успехами, слуга Двейн.

– Всецело в распоряжении ваших могуществ. – Слова лишены выражения, они звучат монотонно, так что даже и не поймёшь, действительно ли «слуга Двейн» норовит угодить своим невесть откуда взявшимся «хозяевам», или, наоборот, речь его полнит злой сарказм.

Ведь и в самом деле, хозяева не кланялись гостям, не падали перед ними на колени.

– Наши могущества желают, дабы вы приняли одного из наших пленников.

Кто говорит из четвёрки гостей, понять невозможно.

– Как будет угодно вашим могуществам. – А вот что теперь вступила госпожа Соллей, яснее ясного. Голос не похож на её слышимый, но совершенно точно женский.

– Этот пленник – слуга Хедина. Полагаю, представился как раз тот случай, которого мы все ждали.

– Ваши могущества могут не сомневаться. – Это уже Скьёльд.

– Мы выполнили свою часть сделки, слуга Двейн, слуги Соллей и Скьёльд. Вы узнали всё потребное об Источниках, а также и об Оке Творца.

– Мы также верны своему слову, могущественные. Вы получите свою треть.

– И там не будет никаких хединов и ракотов? – Даже изменённый странной, неведомой Матфею магией голос полнила ненависть.

– Не только их, но и этой так называемой Третьей Силы, – вмешалась Соллей. – Мы верны обещанному.

– Без нас, слуги, вы бы ничего не добились.

– Разумеется, могущественные. – Казалось, Кор Двейн говорит с бесконечным терпением, словно с престарелым родственником, впавшим в старческое слабоумие. – Ваши знания позволили нам устроить каналы оттока силы от Источников. Вы собрали их воедино…

– Именно! И не забывайте об этом, слуги!

– Мы никогда не забудем, ваше могущество.

– Хорошо! Теперь о мирах. Закрытые не нужны!

– Мы помним об этом вашем пожелании, могущественные.

– Тьма не нужна тоже.

– Дерзну напомнить, ваше могущество, что сохранение баланса невозможно без…

– Что, никак не возможно? Совсем никак?

– Совсем никак, ваше могущество. Или с Тьмой, со Светом и всеми прочими началами, или никак. Мы говорили об этом с самого начала.

Невольно Матфей преисполнился к произнёсшей это Соллей известным уважением. Ответила она жёстко, совершенно не как «слуга».

– Хорошо. – Недовольство гостя пробилось даже сквозь магический «перевод». – Пусть будет так. Пусть будет Тьма, но никаких орлов и драконов! Вы обещали. Ваша клятва…

– Наша клятва нерушима, ваше могущество.

– Напомнить никогда не мешает, слуга.

– Разумеется, ваше могущество. Дерзну лишь, в свою очередь, напомнить о той малой малости, что необходима нам, дабы исполнить и это ваше желание…

Пауза.

– Мы подтверждаем своё слово. Не тебе, слуга, хоть и искусный в чародействе, сомневаться в нём!

– Кто же говорит о сомнениях? Но без оговорённого желание ваше, могущественные, исполнено быть не может. С того начались все наши разговоры.

– Вы требуете слишком многого. Должен быть иной путь!

– Не в наших слабых силах оказалось его отыскать, ваше могущество. Если вы укажете таковой нам, вашим верным слугам, то, бесспорно, желание ваше будет выполнено.

Молчание. Пауза.

– Вы уже убедились, ваши могущества, что мы не бросаем слов на ветер. Возрождение Древних и Четвёртый Источник тому прямые доказательства. Но, чтобы сделать последний шаг к желаемому вами, нам требуется заявленное. Без него никак.

Молчание.

– Управление всеобщими потоками магии требует…

– Хорошо. Можете забрать. Но сами, только сами!

Теперь молчали уже хозяева. Выразительно молчали. Потом…

– Речь шла о другом. Слова сторон запечатлены.

– Обстоятельства изменились. Вам, слуги, надлежит постараться несколько больше.

– Ваше могущество, всё бы хорошо, но время. Заклятия работают сами по себе. Их нельзя ускорить или замедлить. Если мы упустим момент… а при всём нашем желании это…

– Мы не желаем слушать жалкие оправдания нерадивых.

– Тогда никто не получит ничего. – Это вновь была Соллей. – Рухнет всё возведённое. И на сей раз бежать будет уже совсем некуда.

Молчание. Тяжёлое, пропитанное недоверием и неприязнью. Брезгливостью, гордыней, давним унижением.

– Но вы затребовали совершенно невозможное! Зачем вам, к примеру, так называемые Новые Маги?

– Их феномен помогает тонкой настройке…

– Этого мы слушать не желаем. Избавьте нас от подробностей, слуги.

– На всё ваша воля, могущественные. Мы лишь повергли к вашим стопам свиток с абсолютно необходимым.

– Посудите сами, ваши могущества, ведь избавившись от всего этого, вы начнёте с начала, с чистого листа. Вы будете едины, как встарь. Все, кто сомневается, недостойны встать рядом с вами. Разве не так?

Молчание.

– Мы, как верные слуги ваших могуществ, прилагаем все старания, дабы вы смогли наслаждаться грядущим обретением.

Опять молчание. И наконец:

– Хорошо. Однако всё это…

– Требует времени, да, – перебила Соллей. – И потому оно нужно нам вот прямо сейчас. Оно – нет, не время. Увы. То, что мы попросили у вас.

– Довольно! Вы получите просимое. В нашей несказанной доброте мы преклоняем слух наш к вашим униженным просьбам.

– Доброта ваша поистине несказанна, ваши могущества.

Кажется, это произнёс Кор Двейн, и сарказм в его словах уже не смогла скрыть никакая магия.

Довольны ли великие силы творящимся в Упорядоченном? Помнят ли они свои изначальные слова? «Замедляются и застывают великие жернова, останавливаются зубчатые колёса и передачи. Незримые машины небес и подземелий, равно скрытые от смертных и бессмертных, перестают работать».

Кровь, сказали Орёл и Дракон. Нужна кровь. Что ж, кровь пролилась, и с преизлихом. Достаточно ли это? И что из случившегося было задумано двумя величайшими Духами, а что случилось само собой, или даже в противоречии с их планами? И что сможет изменить кровь? Куда устремятся её потоки? Что сокрушат, что размоют? Или, напротив, что приведут в движение?

И сколько точно её потребуется? Измерил ли это кто-нибудь иль нет?

Ведают ли великие силы, что творят? Или поводья давно отпущены, и Упорядоченное летит без руля и без ветрил, само по себе?

И держал ли кто-то этот самый руль хоть когда-нибудь?

Храм Хедина тонул в мягком сумраке. Был тихий вечер, тихий и мирный, и лето Восточного Хьёрварда ещё не кончилось.

У врат храма, как обычно, собирался обычный же народ. Немного, но люди приходили. Среди них тихо скользили жрецы, такие близкие, такие понятные – учат детишек грамоте, пользуют недужных, разбирают споры, мирят, стыдят, указуют; всё как всегда.