«Кухня» НКВД - Николай Семенович Черушев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я спросил Фельдмана – знают ли эти лица меня, как заговорщика, и должны ли они будут узнать об этом в дальнейшем. Фельдман ответил, что они этого не знают и что Я.Б. Гамарник вообще против того, чтобы без особой надобности расконспирировать меня.
ВОПРОС: А разве Вы военнослужащих комендатуры гор. Москвы не вербовали в военно-фашистский заговор?
ОТВЕТ: Да, вербовал. Несмотря на категорическое запрещение Гамарника, подтвержденное позже Фельдманом, все же мною по личной инициативе был завербован в 1934 году в военно-фашистский заговор младший помощник по комендатуре гор. Москвы Н.Н. Таболин.
Зная Таболина, как бывшего офицера старой армии, я стал всячески приближать его к себе, систематически защищая от партийно-общественных организаций, прорабатывавших Таболина как подхалима и разложенного в бытовом отношении человека…
Таболин без колебаний дал мне свое согласие на участие в заговоре. Тогда каких-либо конкретных заданий по заговору я Таболину не давал, сославшись на то, что в свое время он их получит.
Я наметил также к вербовке своего бывшего адъютанта Суворова Ф.И., которого потом назначил своим заместителем. С ним я установил близкие отношения, часто поощрял его и расположил к себе. Но так как Суворов по соцпроисхождению рабочий, в комендатуре он был наиболее устойчивым членом партии и, по моим подозрениям, являлся агентом особого отдела МВО (Московского военного округа. – Н.Ч.) – его очень часто расхваливал мне бывший начальник особого отдела МВО Арнольдов), (поэтому) я не рискнул раскрыться перед ним, как заговорщик.
Возможно, что в дальнейшем, если бы мне удалось (как я этого хотел) перевести его в Кремль, я бы и его вовлек в заговор, но против перевода Суворова возражал заместитель коменданта Кремля по внутренней охране А.И. Успенский, так как должность коменданта здания Рабоче-Крестьянского правительства, на которую я предполагал назначить Суворова, уже была занята Данцигером, прибывшим в Кремль вместе с А.И. Успенским.
Кроме Суворова, я также всячески приближал к себе своего младшего помощника Брюханова П.Н. Его, хотя я и не завербовал в заговор, но к моменту своего перехода в Кремль (1935 г.) считал достаточно близким себе человеком, которого в дальнейшем я смогу завербовать. Впоследствии, при помощи Фельдмана, мне удалось Брюханова П.Н. и Таболина Н.Н. перевести на работу в Кремль. Разрешите мне сразу же рассказать о своей деятельности в Кремле?
ВОПРОС: По вопросу о Вашей заговорщической деятельности в бытность комендантом Кремля мы Вас допросим особо. Сейчас расскажите о своей дальнейшей связи с украинской националистической и военно-фашистской организациями.
ОТВЕТ: Начну с того, что, вступив в военно-фашистский заговор (декабрь 1933 года) и получив соответствующие указания от Гамарника (январь 1934 г.), я, при свидании с Любченко в 1934 году, поставил его в известность как о вербовке меня в заговор, так и полученных мною заданиях от Гамарника. Любченко остался этим очень доволен.
Я также 4 или 5 раз виделся с Дубовым (в 1934, 1935, 1936 и 1937 г.). Эти встречи обычно происходили на ежегодных ответственных военных совещаниях у наркома К.Е. Ворошилова.
В разговорах с ним мы с восхищением говорили о Гитлере и о Дюбченко, как об украинском вожде, своем, как бы сказать, Гитлере.
В одну из встреч я посоветовал Дубовому использовать в заговорщической работе на Украине личный состав бывшего партизанского отряда Сорокина, поскольку мне было известно, что он у него сохранился, не распыляется, что его люди крепко связаны друг с другом и что он почти весь находится в Кременчуге и в его окрестностях.
Об этом мне лично говорил Сорокин при свидании со мной в 1934 году в комендатуре гор. Москвы.
В последний раз я виделся с Дубовым в 1937 году на военном совещании в Кремле, в присутствии членов Политбюро ЦК ВКП(б), на котором участникам совещания стало известно о признаниях Якира и других заговорщиков в своей антисоветской деятельности. Дубовой тогда сильно растерялся и струсил. Я его успокоил, заявив, что по официальной моей работе мне известно, что остальные участники заговора еще никем не выданы и не раскрыты органами НКВД, и посоветовал ему в целях перестраховки, как бывшему заместителю Якира, выступить на этом совещании и мнимой искренностью отвести от себя возможные подозрения. Дубовой так и сделал, а я затем уверял его, что он выступил очень хорошо, во всяком случае его выступление звучало вполне искренне и правдиво.
В 1934 или 1935 г. я в Штабе РККА встретился с Савицким. Савицкий мне тогда рассказал, что он успел уже очень многое сделать для украинской военно-фашистской организации в смысле укрепления ее национальными кадрами…
Две или три встречи я имел с бывшим командиром корпуса военно-учебных заведений УВО Капуловским в 1934 и 1935 г. Обычно я виделся с ним либо в Штабе РККА, либо в Центральном доме Красной армии…
ВОПРОС: Выше Вы показывали о Сорокине. Расскажите о нем подробнее.
ОТВЕТ: Сорокина я близко знаю по гражданской войне. По своей идеологии он типичный националист-шовинист. В 1934 году Сорокин два или три раза был у меня в управлении коменданта гор. Москвы по вопросам устройства на работу на Украине, как он выражался, его “братвы”, т. е. участников его партизанского отряда (в 1919 г.).
…В этом отношении я оказывал Сорокину необходимую помощь: писал ответствующим лицам служебные записки об устройстве на работу его “братвы”, используя для этого бланки коменданта гор. Москвы, писал местным властям на Украину, и, как Сорокин говорил мне, это помогало…
…Я помог ему, Сорокину, устроиться на работу в Москве, кажется, в комендатуру ГУМа.
По моему предложению Сорокин представил мне списочный состав своей “братвы” на 64 человека с характеристикой и адресом местожительства каждого из них с целью использования их украинской военно-фашистской организацией. Этот список я передал Любченко в одну из встреч в 1934 году. С назначением меня в Кремль больше я с Сорокиным не встречался.
ВОПРОС: Только ли этот список Вы передали Любченко или же Вы ему рекомендовали для вербовки и других известных Вам лиц?
ОТВЕТ: Нет, кроме этого списка, я при встречах с Любченко разновременно назвал ему ряд лиц, могущих быть использованными украинской националистической организацией, как известные мне украинские националисты-шовинисты:
1) Левицкого Петра, бывшего комиссара 3-й стрелковой дивизии 1-й Украинской Красной армии в 1919 г. В последний раз я встретился с ним в комендатуре гор. Москвы в 1933 году. К этому времени он был беспартийным, резко антисоветски настроенным украинским националистом-шовинистом.
