Великий магистр (Тамплиеры - 2) - Октавиан Стампас

- Хоть у меня и один глаз, но я давно разобрался, что это девушка! воскликнул Роже де Мондидье.

- А для меня, как самого пожилого из вас, это никогда не было секретом! - сказал маркиз де Сетина. - Пью за вас, прелестное дитя!

- Я догадался в Константинополе.

- А я - на Эгнатиевой дороге, - заговорили другие рыцари.

И только Бизоль де Сент-Омер, держа в руке кубок, изумленно таращил глаза, ничего не понимая.

- Черт возьми! - воскликнул он наконец. - Так вы - девушка? Вот ведь сюрприз! Как же я-то так оплошал...

- Ничего, ничего, - стали утешать его рыцари. - Просто тебя больше всего интересуют лошади и оружие... И бараньи ноги... В следующий раз будешь внимательнее...

- Зато вы самый большой, добрый и славный! - мило улыбнулась ему сама Алессандра, и, готовый обидеться Бизоль, тотчас же оттаял.

- А, ерунда! - сказал он, махнув рукой. - По мне, будь вы хоть чернобурым горностаем, главное, что Тропези сделал прекрасный выбор, взяв вас в супруги!

И все рыцари и оруженосцы, поднявшись со скамей и взметнув кубки, еще раз поздравили белокурую, зардевшуюся и бесконечно счастливую Алессандру. Теперь все внимание, во время ставшего вдруг праздничным ужина, было уделено молодой паре, и оживление за столом не утихало. Но в разгар этого веселья в гостиницу незаметно вошел высокий человек, закутанный в темный плащ и направился прямо к Гуго дё Пейну.

- Мессир! - сказал он, склоняясь перед рыцарем. - Можете ли вы уделить мне минуту внимания наедине?

Гуго де Пейн внимательно посмотрел на него, поднялся и отошел от стола.

- Я пришел передать вам, что вас желает видеть один человек самых благородных кровей, встреча с которым представляет для вас интерес, произнес незнакомец.

- И имя его вы держите в тайне? - уточнил де Пейн.

- Да, мессир. Если вы согласны немедленно отправиться за мной, то я подожду вас на улице, - ответил посланец. И добавил: - Но вы должны быть один и без оружия.

Гуго де Пейн кивнул головой и подошел к столу. Он отстегнул свой меч и передал его Раймонду. В это время около него встал Людвиг фон Зегенгейм и слегка тронул за локоть.

- Я был неподалеку и все слышал, - сказал он. - Друг мой, вы не должны идти с этим человеком. Это ловушка.

- Сомневаюсь, - ответил Гуго.

- Я знаю, что вас не отговорить, но возьмите по крайней мере мой кинжал. Этот стилет не раз спасал мне жизнь, - и граф протянул де Пейну небольшой, обоюдоострый клинок.

- Спасибо, - немного колеблясь, поблагодарил его де Пейн. Он спрятал кинжал за поясом под плащом и, не привлекая внимания веселящихся за столом людей, скользнул к двери.

3

Гуго де Пейн шел за незнакомцем в темном плаще, а улицы в этот вечерний час были пустынны и молчаливы; лишь кое-где в окнах домов горели огни, да звезды на небе, выстроившись в привычный порядок, холодным светом освещали их путь. После той безумной небесной пляски, они вновь были приведены в повиновение, точно сорвавшиеся с цепи звери - гончие псы, львы, медведицы, скорпионы. Но если бы вся эта свора ринулась вниз, на людей? И начала рвать, кусать, жалить - и правых, и виноватых, не разбирая, где отягощенные злом, а где невинные агнцы? Потому что не бывает ни тех, ни других, когда приходит Зверь. Все становятся виноватыми поровну, и никому не будет спасения. Придет ли это время, о котором были предупреждены люди в летнюю ночь тысяча сто одиннадцатого года?

Незнакомец сворачивал то на одну улицу, то на другую, шел переулками и проходными дворами, словно стараясь запутать следы и сбить рыцаря с ориентира. Три раза рука Гуго де Пейна ложилась на прохладную рукоять кинжала под плащом, когда впереди показывались подозрительные группы людей, и трижды опасность оказывалась ложной. Наконец, незнакомец подошел к стоящему особняком дому, который окружал высокий забор из металлических решеток. Калитка открылась после того, как незнакомец постучал в нее особым способом и произнес особое слово.

- Прошу вас, - сказал он де Пейну, пропуская его вперед.

Войдя в сад, Гуго с удивлением не обнаружил никого, кто мог бы открыть калитку, ни единой живой души, словно между абрикосовых деревьев, источающих пьянящий аромат, витал невидимый дух, прислуживающий хозяину дома.

- Здесь я расстанусь с вами, - негромко произнес незнакомец, почтительно склоняясь перед рыцарем. - Пройдите по дорожке к дому, откройте дверь и поднимитесь по мраморной лестнице на второй этаж. Там вы увидите освещенные покои, где вас будут ждать, - и с этими словами провожатый повернулся и тотчас исчез в тени деревьев.

"Если это ловушка, - подумал Гуго де Пейн, нахмурившись, - то уж больно вычурно задумана, типично в византийском стиле." Тем не менее, он выполнил все указания своего проводника: подошел к дому, который вблизи выглядел настоящим дворцом с изящными колоннами и лепным сводом, толкнул тяжелую дверь, впустившую его в парадную, слабо освещенную залу и поднялся по лестнице. Вокруг стояла мертвая тишина: ни звука, ни шороха не доносилось ниоткуда. Дом казался совершенно пустым. И в тоже время, в нем ощущалось какое-то тепло, словно источавший его человек присутствовал где-то рядом и даже наблюдал за ним. На втором этаже находились три комнаты, дверь в одну из них была отворена и внутри горел свет. Рыцарь направился туда и переступил порог этой комнаты. Странно, но ярко освещенные покои также были пусты, хотя все здесь говорило об ожидаемом госте: расставленные по углам светильники из бронзы, изысканно сервированный столик на изогнутых ножках с придвинутыми к нему двумя креслами, фрукты и сладости в хрустальных и золотых вазах, даже тонкий, еле уловимый аромат, почувствовав который, Гуго де Пейн улыбнулся и подошел к окну. Там, внизу, среди деревьев, лунный свет скользил среди серебристых листьев, наслаждаясь их прохладным дыханием.

- Не желаете ли подкрепиться с дороги, мессир? - раздался позади него знакомый, мелодичный голос, который столь часто за последнее время звучал в его сознании. Не оборачиваясь, Гуго де Пейн произнес:

- Теперь я понимаю, почему вечера в Византии так опасны - особенно для влюбленных.

Шагнув навстречу Анне Комнин, он взял ее руки в свои и поцеловал каждую из них. Принцесса была прекрасна, как никогда: сияющие вишневые глаза и золотистые волосы, скрепленные тонкой диадемой, удивительное, живое, умное лицо, в котором не виделось ни малейшего изъяна, ослепительный наряд из шелковой ткани с металлическими серебряными нитями и застежками-фибулами из драгоценных камней, легкий парчовый шарф на плечах и пурпуровые туфельки, а главное - ее взгляд - от которого не было спасения. Но никто и не хотел спасаться...

- Чем же вам не нравятся наши вечера? - смеясь, спросила она, не делая даже попытки освободить свои руки.