Теперь ты моя - Анастасия Сова

Не хочу больше видеть этого человека.

Срываюсь на бег.

Папа кричит что-то мне вдогонку, но я не слушаю.

Кажется, его отвлекает Вера, потому что преследование он превращает.

А мне нужно найти маму. Кажется, она единственная, кто у меня остался.

ГЛАВА 32

Аля

Бегу к машине, хватая ртом прохладный воздух. Слезы катятся по щекам.

«Надо найти маму!» – крутится в голове единственная мысль.

Уверена, с папой тоже что-то произошло. У него поехала крыша. Точно! Он сошел с ума! Наверное, отца стоит показать специалисту, потому что я никогда, никогда не видела его таким.

Да, папа был строг временами, но чтобы совершать такое – никогда.

Первое, что приходит в голову – больница, с которой год от года родители заключали контракт. Даже если маму на скорой привезли в обычный стационар, скорее всего, потом транспортировали в нашу клинику. Если, конечно, папе вообще было до матери дело, и он не кувыркался в этот момент со своей любовницей.

Слезы жгут глаза. Я изо всех сил стараюсь не плакать, потому что должна быть сильной, потому что, когда изображение перед глазами растечется в призме слез, я могу попросту не доехать до мамочки.

Боже! Как она, должно быть, переживала за меня!

Мне везет. В больнице говорят, что такая пациентка здесь имеется. Сначала меня не хотят пускать, потому что я никак не могу доказать родство.

Отчаяние душит.

Еще немного, и я начну истерить, как полоумная.

К счастью, меня узнает наш семейный врач, что как раз очень удачно спустился к администратору с каким-то вопросом.

Мне выдают бахилы, одноразовый халат и шапочку. Рассказывают куда идти.

Весь путь меня трясет. Сама не знаю, чего боюсь. Наверное, думаю, что за дверью палаты меня ждет что-то ужасное.

Мама лежит на белоснежной постели. Она спит.

Доктор сказал мне, что ее лучше не беспокоить, поэтому я послушно сажусь на стул рядом с кроватью матери.

Она бледная. Губы сухие. Выглядит не очень, даже во сне. Но раз она здесь, наверное, это не удивительно.

Я послушно сижу и жду, когда она проснется.

Стараюсь откинуть все мысли. Мне больно думать. Больно анализировать. Жизнь не готовила меня к таким крутым поворотам.

Папа прав, я была избалованной, эгоцентричной девочкой. А потом все сломалось. Буквально все. Не осталось ровным счетом ничего от той жизни, которой я раньше жила.

– Мам, – бросаюсь к ней, когда она приоткрывает глаза. Падаю на колени у ее койки.

– Аля…

Мамин голос тихий. Вижу, как ее голубые глаза становятся влажными.

– Мамуль, прошу, не плачь… Пожалуйста, не плачь… – молю ее, хотя сама не могу держаться.

– Не буду, малышка, – нежно отвечает она. – С тобой все в порядке, и теперь могу быть спокойна.

Мама поднимает ладонь и укладывает ее мне на щеку. Гладит. Как же приятны эти прикосновения.

– А с тобой? – спрашиваю, а потом замечаю пару синяков на ее запястье. – Это что? – на эмоциях выдаю слишком громко.

– Да, пустяки, – отмазывается она.

– Пустяки? – трясу ослабленную руку. – Это отец сделал, да?

Мать молчит.

– Мам?! – продолжаю удерживать тонкое запястье.

– У Саши трудные времена…

– Ха! Ты вот сейчас серьезно, да? Вот прям серьезно? – возмущаюсь, что есть мочи. – Зачем ты его оправдываешь?

Я не знаю, стоит ли рассказывать про Веру. Вдруг мама не знает, и эта новость станет для нее слишком болезненной?

– У Саши были какие-то проблемы на работе, но я никогда не лезла, ты же знаешь. Юлдашев старший, его начальник, держал все в секрете, быть может, сам участвовал в чем-то незаконном, я не знаю. Но у отца из-за этого была некоторая зависимость. Поэтому, когда Юлдашев сказал, что Тимур, его сын, захотел жениться на тебе, папа просто не смог отказать.

– Подожди, мам, я ничего не понимаю! Ты зубы мне хочешь заговорить?

– Нет. Ты просто должна понять, что у отца сейчас большие проблемы. Если он не посадит этого бандита, что забрал тебя, и не отдаст тебя Тимуру, его самого упекут за решетку. Мы лишимся всего, что нажили. Останемся ни с чем. Саша будет в тюрьме, а мы с тобой у разбитого корыта без средств к существованию и с подмоченной репутацией.

– Мам, ты выгораживаешь его после того, как он ударил тебя? Это же не единственные синяки? Есть еще, правда?

– Все ошибаются…

– Только не говори, что простила ему все?

– Добрый день! – в палате появляется доктор. – Инга Витальевна, вам пока противопоказаны длительные свидания.

– Аля сейчас уйдет, – мать смотрит на меня с сожалением.

– Я смогу навестить маму завтра? – интересуюсь у врача.

– Конечно. Только никак стрессов. Надеюсь, вы это понимаете.

– Я еще приду, – глажу пальцами мамину ладонь. – Я… Я очень люблю тебя.

Целую маму в щеку, и спешу покинуть палату. Снова расставаться очень тяжело.

Выхожу из здания клиники. Я не знаю, что мне делать дальше. Мне некуда идти. У меня нет денег, чтобы снять гостиницу, нет желания возвращаться домой, но и одной оставаться сейчас не айс.

Плетусь к машине, чтобы хотя бы не мерзнуть.

– Привет! – на капоте мерседеса, который любезно выделил мне муж, сидит его брат.

– Привет, – безразлично отвечаю.

Странное совпадение встретить его здесь.

– Дем попросил забрать тебя, – парень окидывает меня взглядом, – привезти домой.

Эти слова мигом испаряют все сомнения. Демьян предлагает мне вернуться. Усмехаюсь. Он будто знал, что пойти мне будет некуда.

– Так что? Поедешь?

Я только киваю. Была не была!

Брат Демьяна протягивает мне руку, и я вкладываю в нее ключи.

Сейчас я даже рада, что не придется больше вести машину самой. За те пару часов, что прошло со встречи с отцом, я морально истощилась. Меня будто выжали досуха.

Конечно, немного обидно, что муж не приехал за мной сам, но, возможно, он просто был очень занят.

– Я, кстати, Костя, если тебе вдруг интересно, – сообщает парень, когда мы оказываемся в салоне авто.

– Аля, – тоже выдаю ему свое имя.

– Я там тебе наговорил всякого в ресторане… То было не специально. Брата позлить хотел.

– Я уже забыла, – вру, чтобы прекратить разговор.

Закрываю глаза. Отчего-то кажется, что