От Пекина до Берлина. 1927–1945 - Василий Чуйков

Мы чувствовали и знали, что за поведением Военного совета следили почти все штабы дивизий и даже полков. Чтобы убедиться, что мы находимся вместе со всеми на правом берегу, многие штабы посылали в штаб армии своих командиров и политработников.

Поняв это, мы, то есть я, Гуров и Крылов, не отсиживались все время на своем командном пункте, частенько ходили на наблюдательные пункты дивизий и полков и доходил до траншей, чтобы бойцы сами лично видели, что генералы члены Военного совета – их не покинули, были с ними.

Если Паулюс со своим штабом во время жестоких боев находился в Нижне-Чирской или в станице Голубинской, в 120–150 километрах, то Военный совет 62‑й армии и его штаб в середине октября несколько суток находился в 200–300 метрах от переднего края.

Тогда было особенно важно, чтобы не только бойцы, но и командиры полков и дивизий чувствовали и знали, что они не одни, с ними весь Военный совет армии.

С вечера 24 сентября бои в центре города начали затихать. Радио извещало весь мир, что волжская твердыня стоит, что город пылает, что он превратился в действующий вулкан, пожирающий многие тысячи гитлеровцев. Да, это было так.

Войска, оборонявшие Сталинград, научившись действовать в огне и дыму, упорно дрались за каждый клочок родной земли, истребляли тысячи и тысячи гитлеровцев, Обо всем этом ежедневно передавалось по радио в вечерних сводках, а на следующий день, как бы мстя нам, гитлеровское командование бросало на город тысячи бомбардировщиков, на наши головы обрушивались десятки тысяч снарядов и мин.

Город на Волге в 1942 году был для Гитлера важным стратегическим пунктом. Вот почему Гитлер бросал в огонь все новые и новые дивизии: он не жалел крови немецких солдат.

Генералы немецко-фашистских войск такие, как Ганс Дёрр, видели своими глазами, какой ценой они оплачивают каждый метр земли на берегу великой русской реки. В своей книге «Поход на Сталинград» он пишет:

«Начавшийся в середине сентября период боев за Сталинградский промышленный район можно назвать позиционной или «крепостной войной». Время для проведения крупных операций окончательно миновало, из просторов степей война перешла на изрезанные оврагами приволжские высоты с перелесками и балками, в фабричный район Сталинграда, расположенный на неровной, изрытой, пересеченной местности, застроенной зданиями из железа, бетона и камня. Километр, как мера длины, был заменен метром, карта генерального штаба – планом города.

За каждый дом, цех, водонапорную башню, железнодорожную насыпь, стену, подвал и, наконец, за каждую кучу развалин велась ожесточенная борьба, которая не имела себе равных даже в период первой мировой войны с ее гигантским расходом боеприпасов. Расстояние между нашими войсками и противником было предельно малым. Несмотря на массированные действия авиации и артиллерии, выйти из района ближнего боя было невозможно. Русские превосходили немцев в отношении использования местности и маскировки и были опытнее в баррикадных боях за отдельные дома; они заняли прочную оборону».

Из захваченного нами журнала боевых действий немецкой 29‑й мотодивизии стало известно, что 17 сентября командир дивизии докладывал командующему 6‑и армией Паулюсу: «…оба моторизованных полка дивизии почти полностью уничтожены, из 220 танков осталось 42».

В сентябре немецкий ефрейтор Вальтер писал матери: «Сталинград – это ад на земле. Верден. Красный Верден с новым вооружением. Мы атакуем ежедневно. Если нам удается утром занять двадцать метров, вечером русские отбрасывают нас обратно».

Возьмем несколько крайне лаконических и сдержанных записей из дневника начальника генерального штаба сухопутных войск генерал-полковника Гальдера.

6 сентября. «Новороссийск взят, в остальном без изменений. Под Сталинградом наши войска отбивали очень сильные атаки противника».

7 сентября. «Под Сталинградом, где атаки противника против северного фланга ослабли, наши войска успешно продвигаются вперед».

8 сентября. «Под Сталинградом дальнейшее продвижение».

10 сентября. «Под Сталинградом новые успехи».

15 сентября. «Отрадные успехи в Сталинграде. Мощное наступление противника на Воронеж с севера и запада. С запада – прорыв… Приказ фюрера об опасности на донском участке фронта».

16 сентября. «Успехи в Сталинграде… У фюрера неизменная забота о донском участке фронта».

17 сентября. «Успешные бои в Сталинграде со значительными потерями с нашей стороны. Наступление противника в районе Воронежа в основном отражено».

18 сентября. «В Сталинграде дальнейшие успехи. Сильная контратака противника (150 танков) севернее города отбита с большим успехом. На остальных участках Донского фронта спокойно».

20 сентября. «Под Сталинградом все больше ощущается постепенное истощение наступающих войск. В районе Воронежа пикирующие бомбардировщики значительно облегчили положение».

24 сентября. «После дневного доклада прощание с фюрером (у меня нервное истощение и у него нервы далеко не в порядке). Мы должны расстаться. Необходимость воспитания офицеров генерального штаба в духе фанатичной веры в идею (решимость неукоснительно выполнять его волю…)».

Успехи, успехи… И вдруг гром среди ясного неба. 24 сентября Гитлер сместил Гальдера, как он до этого еще в зиму сорок первого года сместил своих генералов после поражения под Москвой.

Гитлер как-то заявил командующему 6‑й армии: «С вашей армией вы можете штурмовать небо!»

В первых же боях в Сталинграде эта армия обломала свои зубы.

В ставке фюрера рокотал отдаленный гром, а у нас в Сталинграде не снималось ни на один час напряжение в боях.

Отстранив Гальдера, Гитлер лишь утвердился в своем намерении во что бы то ни стало овладеть Сталинградом.

23 сентября всеми видами разведки было установлено, что противник, продолжая бои в городе, одновременно сосредоточивает крупные силы в районе Городище – Александровка. Нетрудно было установить, что новая группировка нанесет удар севернее Мамаева кургана на заводские поселки, на Тракторный завод и завод «Баррикады».

Для отражения ударов противника с этого направления нами спешно подготавливался тыловой противотанковый рубеж по линии: Пристань (в устье реки Мечетка), южный берег Мечетки до устья балки Вишневая и далее по западной опушке рощи севернее отрога оврага Долгий до Волги. Инженерные части получили приказание в трехдневный срок установить сплошные противотанковые минные поля, отрыть эскарпы и контрэскарпы. Командирам дивизий и бригад предписывалось в пределах своих границ проводить оборудование противотанкового рубежа и принять под охрану своих частей противотанковые минные поля, выделив специальные подразделения и часть огневых средств для их обороны. На случай прорыва танков противника к тыловому рубежу иметь группу саперов с запасом мин с тем, чтобы они в любой момент могли плотно заминировать все пути и проходы, где прорвутся танки.