Семь легенд мира - Оксана Демченко

Деяна сперва попыталась деликатно остаться в каюте, пересилив почти нестерпимое любопытство. Кто знает: может, взлет – не для ее глаз, вдруг у айри есть свои ритуалы и тайны? Тоэль давно приметил деликатность старшей одаренной, порой переходящую в щепетильность и напоминающую о воспитании в очень хорошей семье. Да и понимание княжеских традиций Таира давным-давно должно было навести на определенные мысли. Графиня, вот ведь как! Это знание мешало порой говорить прямо. Спасибо, вовремя налетел Тар и, догадавшись о причине спора, сердито выговорил за «паршивую вежливость, которая портит жизнь», проводил, усадил в третье кресло.

Традициям корабля космический боцман Юнтар все же сделал одну уступку: от момента закрытия люков айри общались на родном языке, извинившись перед гостями, так привычнее и удобнее, пока корабль на связи и ждет команд. Те не спорили, целиком поглощенные зрелищем, открывающимся через прозрачный свод купола над головой и экраны, дающие обзор вниз и в стороны.

– Дикарь ты конченный, все забыл, паршиво работаешь! Руки твои кривые, ну шевелись же!

– Я тоже по тебе буду скучать.

– Да нужен ты мне! Посадочные шлейфы втягивай, ну что мы висим, уродливее медузы, кишки по ветру полощем, засмеют! Ох, спасибо Древнему дракону, Хиннр не видит, он бы тебя выпорол за такой взлет. Из шлюза вышвырнул, крылья искать!

– Он добрее тебя, глядишь, и простил бы.

– Потому и страдает. Что ты вообще нашел там, внизу? Они неплохие ребята, но ведь совершенно дикие! И, при их ничтожной продолжительности жизни, подобны нам станут в своих знаниях через много веков, даже, может, и твоей долгой почти-вечности не хватит. Разобщенные, лишенные мысленной речи, слабые, медлительные. Жалко их. Да еще и болеют!

– Мне с ними интересно, – покачал головой Тоэль задумчиво. – Может, и не слышат сознание друг друга, зато каждый сильный – самостоятельная личность, интересная и неповторимая. Живут недолго, это, и правда, грустно и больно. Но ведь не копят предрассудки и нелепые традиции веками и тысячелетиями, костенея в их плену. И ошибки они умеют исправлять и признавать лучше нас. А еще у них есть Говорящие с миром, которые мне чем-то напоминают наших крылатых драконий. Особенно Деяна.

– Да, она удивительная, – искоса глянул на пассажирку Тар. – Только не стоит меня подначивать. Драконии на земле не водятся. Настоящие женщины драконов золотоглазы, прекрасны, умны, а еще чудовищно упрямы, капризны… Такие могут только летать. И с утратой крыльев мы их потеряли. Прошлое не вернуть.

– А если вдруг попадется нелетающая? Я сам не уверен с некоторых пор, что можно без семьи провести всю жизнь. А уж с твоей основательностью и склонностью всех воспитывать! – Тоэль весело прищурился. – Что, уползешь в каюту, запрешь дверь и будешь твердить: «Не бывает такого» – и надеяться, что она недостаточно упряма?

– Не бывает! И стар я для подобных глупостей, – буркнул Тар нервно. – Да вообще, брось твердить нелепицы, золотоглазые на земле не водятся, так что могу и впредь жить спокойно. Отстань! Следи за высотой.

– Чудной ты айри, Тар. Все тебе недостаточно хорошо, все кругом делают работу «паршиво». Ворчишь не переставая, а окружающие тебя и такого вредного – обожают. Как подумаю, что через пару-тройку часов вы опять надолго исчезнете из моей жизни, прямо таки плакать тянет.

– Дурням слез не жалко, – усмехнулся боцман. – Возьми коммуникатор и не реви попусту. Брось в надежном месте, чтоб не таскать с собой. Если что – сигнал дойдет, спутники я отладил. Не обещаю, что снова повезет застать нас на орбите, но и из системы мы пока выбираться не планируем. Старейших космос не волнует. Мы же шастаем по ближайшим планетам, крутимся, зонды запускаем и смотрим. Кто знает – может, тебе мы еще разок пригодимся в качестве великих волшебников – отопителей и кормильцев… Вечно ты влипаешь в истории.

– Возьму, спасибо. Небось уже приготовил?

– Само собой. О вас, бестолочах, надо думать заранее, все делаете в последний момент и потому – паршиво, – ввернул снова любимое слово боцман. – Да, сородичей пленных мы с Хиннром и без тебя старейшинам доставим. Свежеохлажденными после зимней спячки, в лучшем виде. Я умею говорить с нашим Советом, выслушают и ужаснутся по полной программе. Их, бесподобных, пытались лишить свободы воли! Славный будет скандал. Длинный и отменно нудный. Так что – ищи своих птиц, раз катер для полета тебе уже не хорош, а про это не думай, разберемся.

– Спасибо.

– Не спасибо, а снижайся! Вон автоматика уже парусник нащупала, пока ты тут улыбаешься с полоумным видом счастливого дурачка. Зависай над водой, без касания, а то их волной унесет.

– Ох и любишь командовать! Как тебя Хиннр терпит?

– До еды – с трудом, потом гораздо более благодушно. Вон, кстати, и он сам, третий экран. На мачту влез, паршивец! Так я и знал, дитя пятисотлетнее, в кораблики играет… – пробурчал Тар, с явной нежностью глядя на своего капитана, и перешел на язык Карна: – Деяна, Ронг, вы уж простите, заболтались мы. «Лебедь» показался по курсу.

– Вижу, – улыбнулась снавь. – И не стоит извиняться, вас интересно слушать. Я так увлеклась миром внизу, что ловила разговор лишь краем сознания. И, странное дело, поняла его вполне отчетливо. Вы активно общаетесь без слов, люди так не умеют. Мне очень уютно рядом с вами, это выглядит как полноценный разговор одаренных. А мы редко встречаемся и с трудом находим время для бесед. С учителем, разве, так он и сам – айри… Но вот что мне безмерно странно: удивительная красота – и сам этот корабль, его прозрачные купола и экраны, и мир вокруг. А вы ворчите и не смотрите по сторонам. Привыкли, полагаю? Люди тоже привыкают ко всему и разучиваются видеть совершенство в обыденном и радоваться ему. Но подобная привычка обедняет восприятие.

– Хиннр ничуть не привык, – гордо отметил Тар. – Он вечный ребенок. И я очень обеспокоен его беззаботным видом: вот поругается наново со старейшими и уйдет на морской корабль – плавать, бросив все. Ему явно очень понравилось внизу. А что я буду делать один в нашем скучном поселении?

– Возьми себе ученика из младенчиков-дракончиков, – пробормотал Тоэль, выравнивая корабль над самой водой и радуясь, что на океан так кстати упал штиль. Потом он подозрительно глянул на Деяну. – Штиль – твоя работа?

– Нет, Ками постарался напару с Фрисс, – улыбнулась та. – Она заметно выросла за зиму, талантливая девочка. Приятно смотреть на работу, очень уверенно и грамотно получилось. Можно сказать, больше я ей ничего и не дам. Была ученица, стала полноценная снавь. Это не всегда удается, я за нас обеих рада. Мы перейдем на «Лебедя» и золотой корабль улетит? Я имею в виду, пора прощаться?